Боевики террористической группировки «Исламское государство» (ИГ, запрещена в РФ) взяли на себя ответственность за террористическую атаку на полицейский колледж в городе Кветта в пакистанской провинции Белуджистан. Об этом сегодня сообщает Рейтер. В результате совершенной в ночь на вторник атаки погибли, по меньшей мере, 60 кадетов и свыше 165 получили ранения. Ранее командующий пограничными войсками провинции генерал-майор Шер Афган заявил журналистам, что атака была организована боевиками запрещенной суннитской террористической группировки «Лашкар-е-Джангви», действующей под эгидой Движения талибов Пакистана. При этом по полученным оперативным данным пакистанскими силовиками, смертники-исполнители теракта координировали свои действия с афганскими кураторами. Последние принадлежали к последователям афганского «Исламского государства» (ИГ) и позже выступили с заявлением от ответственности за теракт. В этой связи примечательным выглядит факт того, что афганское ИГ делегировало исполнение теракта боевикам «Лашкар-е-Джангви». То есть эксперты сразу же сделали вывод о том, что между группировками существуют налаженные связи и кооперация, а это де указывает на усиление позиций сторонников ИГ в Афганистане. Для того, чтобы понять суть происходящего, по нашей оценке, важно понять, что такое афганское ИГ в принципе. Заметим, что вообще об афганском ИГ стали более или менее говорить только после обострения противоречий в руководстве самого «Талибана» на фоне обнародования факта смерти лидера движения муллы Омара. Если еще более предметно — то на фоне развернувшейся между Исламабадом с одной стороны, и Кабулом с Вашингтоном — с другой, борьбы за выбор фракции талибов, которая могла бы быть легализована с точки зрения участия во всеобъемлющем мирном урегулировании. У сторон собственные виды на эту тему: в Кабуле ставят на фракцию бывшего командира военного крыла талибов Кайюма, пакистанские стратеги — на т.н. «кветтскую шуру», и  теракт в Кветте логично укладывался в рамки этой борьбы. Афганские спецслужбы также охотно используют фактор террористических организаций в своей подрывной деятельности против Пакистана, как собственно и сами пакистанцы. Те же пакистанские талибы являются хорошим подтверждением этому. Кстати, «Лашкар-е-Джангви» вообще базируется в Карачи, а непосредственными исполнителями акта были член некой группы «Аль-Алави», которая вроде бы структурно входит в «Лашкар-е-Джангви». Но все несколько меняет официальное заявление руководства афганского ИГ о своей ответственности, в чем надо разобраться отдельно.

Дело в том, что афганское ИГ является делом рук катарских спецслужб, которые долгое время содержали представительство талибов в Катаре. При обострении борьбы за власть в «Талибане» между афганцами и пакистанцами Доха осталась в стороне, и посчитала себя незаслуженно отодвинутыми от  процесса мирного урегулирования. В качестве ответа возник апробированный уже проект ИГ из части лояльных  Катару афганских полевых командиров. Всего афганских сторонников ИГ, по данным заслуживающих доверия экспертов, на сегодняшний день всего тысяча, и сосредоточены они в основном в провинции Нангархар. Как отмечают афганские силовики, в последнее время наблюдается значительное укрепление позиций экстремистов в восточных и южных афганских провинциях — Логаре, Нангархаре, Гильменде, а также на севере страны — в Кундузе, Джаузджане и Парване. При этом полевые командиры и боевики «Талибана» все чаще присягают на верность ИГ. Трудно проверить верность этих заявлений (афганские спецслужбы имеют обыкновение выдавать часть своих политических противников за сторонников ИГ, тем самым демонизируя их в глазах тех же американцев), скажем только, что усиление позиций ИГ в Афганистане четко завязано только на один фактор — объем финансирования этих структур из Катара. Как и организация таких резонансных терактов против пакистанских силовиков, как нападение на полицейский колледж и полицейский участок 28 октября с.г. Напомним, что последний по времени такого рода теракт в Кветте состоялся в августе с.г. (тогда был взорван военный госпиталь), и это означает только одно. Секретные консультации между катарским крылом талибов и пакистанскими спецслужбами, которые с разной степенью интенсивности шли последние три месяца, окончились ничем. Сейчас афганские сторонники ИГ одинаково подвергаются давлению как со стороны сил Кабула, так и Исламабаду с целью нивелирования сил очевидного конкурента. И в данном случае мы стали, скорее всего, свидетелями совместной операции кабульских спецслужб и ИГ, а вернее прикрытием первых вторыми. При полном совпадении конкретных целей, которые стороны перед собой ставят. И этому совершенно не препятствуют активные силовые операции афганских силовиков против афганских сторонников. Правительственные войска Афганистана ликвидировали не менее 45 боевиков, в том числе 19 террористов из группировки «Исламское государство», в провинции Нангархар на востоке страны. Об этом сообщило недавно агентство Хама Пресс. По его данным, операция проводилась в уездах Пачиро-Агам и Ачин. Поддержку сухопутным войскам оказывали авиация и артиллерийские подразделения.

Базирование ИГ в Нангархаре собственно не случайно. Эта провинция граничит с «зоной племен» в Пакистане и позволяет влиять на ситуацию там. Не будет забывать, что именно через эту зону планируется проложить основной логистический маршрут грандиозного проекта китайско-пакистанского торгового коридора со стоимостью 46 млрд долларов США. Ряд экспертов утверждает, что  теракт Кветте является кульминацией борьбы за влияние в политических элитах Пакистана на фоне объявленной отставки в ноябре с.г. начальника штаба сухопутных сил Пакистана генерала Р.Шарифа. Это якобы позволит популярному премьер-министру Навазу Шарифу назначить на этот пост полностью лояльную себе фигуру. А это обозначит конец эпохи негласного правления военных в Пакистане. На наш взгляд, этот перелом случился уже сравнительно давно, после отставки с поста главного военного начальника П.Мушараффа. Но сейчас дело не в этом. Теракт в Кветта вряд ли каким-то кардинальным образом в состоянии принципиально повлиять на расклад сил в пакистанской политической верхушке по причине того, что она едина в концепции своей афганской политики и активного участия в процессе будущего мирного урегулирования. И вопрос в данном случае не в конкретных персоналиях.