В субботу, 26 ноября на очередном заседании 32-й сессии парламент Ирака в присутствии 208 депутатов, под председательством спикера Салима аль-Джибури проголосовал за Закон оНародном ополчении. Этому знаковому для Ирака событию предшествовали три года межпартийных и межфракционных склок, интриг и кризисов, в которые так или иначе оказывались втянутыми и правительство, и высшее духовенство. Субботнее заседание проходило несколько сумбурно, не по запланированному регламенту и повестке дня, так, оказались отложены ряд законов, в том числе и о бюджете на 2017 год, критике были подвергнуты террористическая атака на паломников в провинции Вавилон и исчезновение видных богословов в районе Эрбиля, но все это оказалось второстепенным на фоне принятия Закона о Народном ополчении. Рассмотрим основные положения принятого закона.

Первый пункт провозглашает, что организация Народного ополчения, чье создание ведет начало от правительственного декрета № 91 от 24 февраля 2016 г., является «частью вооруженных сил страны и подчиняется верховному Главнокомандующему, а именно, премьер-министру страны. В ополчении устанавливается структура из командования, штаба, видов войск и, собственно, боевых подразделений. При этом структура ополчения функционирует на основании уставов и положений, принятых для вооруженных сил Ирака. При назначении на командные посты и при присвоении воинских званий в ополчении руководствуются процессуальными и административными нормами, действующими в вооруженных силах страны.  На служащих в ополчении возлагаются такие же обязанности, и они пользуются теми же правами, что и служащие Министерства обороны.  До сих пор, все эти положения не вызывают вопросов, и по большей части носят либо декларативный характер, верифицирующий «статус кво», или не создающие структурных противоречий, но 5-й пункт закона, гласящий, что «вступившие в Ополчение оказываются вне политики, партий и общественных организаций(!) и им запрещено заниматься политической деятельностью», не то чтобы перечеркивает предыдущие положения закона, но ставит все это новообразование под большой вопрос. Настолько большой, что прочие спорные пункты, касающиеся назначения командиров бригад и дивизий только с согласия парламента, и определения дислокации отрядов Народного ополчения исходя из директив премьер-министра, отходят на второй план. Если убрать словесную шелуху о том для чего и почему и принят этот закон, мы можем констатировать, что принятое решение есть ни что иное, как очередной виток межконфессиональной и межфракционной борьбы в законодательной власти Ирака. Решение принималось при достаточном кворуме, но при почти полном его игнорировании депутатами одного из влиятельных блоков, «Объединения сил», в который входят и представители суннитской общины.  По сути, половина парламентариев за этот закон не голосовала. Что можно ожидать в дальнейшем? Народное ополчение де-факто уже давно является тем, чем его хотят назвать авторы новоиспеченного закона. Там есть и виды войск, и штабы и многое другое, что имеется у вооруженных сил, которыми, в действительности отряды ополчения и являются. Их члены получают жалование, семьи погибших – пособия, ополчение снабжается в том числе и за счет бюджета в части пополнения боеприпасов и средств вооружения, но, сам основополагающий принцип его существования зиждется на том, что ополчение конфедеративно по свой командной и организационно-штатной структуре и контролируется, а вернее будет сказать, проистекает, является «плотью от плоти» различных общественно-политических движений и партий, каждая из которых имеет собственные политические цели и приоритеты, и, они, зачастую очень сильно расходятся между собой. Едины отряды ополчения, чью характеристику мы давали ранее, в статье «Движение исламского сопротивления в Ираке: шиитская составляющая»,  http://www.iimes.ru/?p=30178 в отношении борьбы с «Исламским государством» (ИГ, запрещено в России). Во всем остальном, их позиции и отношение ко многим реалиям внутренней политической составляющей в стране не так близки. Ну, и подчиняются отряды ополчения в действительности, своим лидерам, а не премьер-министру. Не случайно, ранее предпринимавшийся попытки принять закон о «Национальной гвардии», в которую намеревались трансформировать ополчение, проваливались одна за другой. Ибо никто из тех, кто реально стоит за Народным ополчением, является безусловным духовным лидером и авторитетом для его командиров и рядовых бойцов, никто из этих влиятельных политических и религиозных деятелей добровольно не согласится поступиться своей политической и военной силой ради каких-то там решений парламента. Молчаливое игнорирование субботнего голосования многими иракскими парламентариями говорит в этом случае само за себя.

Останется ли новый закон «филькиной грамотой», что не раз уже случалось в современной истории иракского парламентаризма, либо действительно руководители Народного ополчения согласятся поделится своей властью и влиянием, покажет ближайшее будущее, по всей видимости, вскоре за освобождением Мосула, ведущие политические силы Ирака начнут выяснять отношения и между собой, и с властями курдской автономии. Очередная попытка формализовать таким образом Народное ополчение и лишить его присущих ему полномочий и потенций, на наш взгляд является деструктивной и может привести к обострению внутренних противоречий в стране.

В перспективе, разумеется, ни в одном нормальном государстве не может быть двух армий, но в случае Ирака, решение этой проблемы очевидно лежит в развитии политического и общественного процесса, в умении договариваться и делиться полномочиями, властью, ресурсами, учитывать мнение меньшинства, в данном случае суннитского, в соблюдении своих обязательств и в уважении мнения оппонентов. Именно от этого, а не от того, какие флаги и эмблемы будут нарисованы на технике отрядов ополчения, армейские или шиитских военизированных формирований, будет зависеть стабильность в обществе и способность иракского государства противостоять многочисленным вызовам, ждущим его после окончания основного этапа противостояния с ИГ.