Представители оппозиционных движений получили по результатам выборов в Национальное собрание (парламент) Кувейта почти треть мандатов. Как сообщил 28 ноября с.г. телеканал «Скай ньюс — Арабия», оппозиционеры, многие из которых бойкотировали предыдущие выборы трехлетней давности, теперь имеют 15 мандатов в 50-местном парламенте.  Согласно официальным данным, среди прошедших в парламент 15-го созыва — двое членов Исламского конституционного движения (политическое крыло «Братьев-мусульман»), а также представители либеральной оппозиции. Из 14 кувейтянок, баллотировавшихся в Национальное собрание, победу одержала только одна подданная эмирата — Сафа аль-Хашем. В общей сложности свои кандидатуры на выборах выдвинули 293 кандидата, из них 30 оппозиционеров.    Вместе с тем свои кресла сохранили меньше половины из числа членов предыдущего парламента (2013-2016 гг.) — 20 из 50. В их числе экс-спикер законодательного органа Марзук аль-Ганим. Таким образом, парламент обновился более чем наполовину, появились новые лица, некоторые из которых не имеют опыта работы в Национальном собрании.     16 октября эмир шейх Сабах аль-Ахмед аль-Джабер ас-Сабах издал декрет о роспуске парламента «ввиду сложившейся ситуации в регионе и вызовов безопасности». Эксперты считают основной причиной конфликт между исполнительной и законодательной властью из-за принятого правительством в обход парламента непопулярного решения о повышении цен на бензин. Кабинет министров таким образом пытался восполнить брешь в бюджете, после того, как впервые за 17 лет Кувейт столкнулся с дефицитом бюджета из-за падения цен на нефть.    Очередные парламентские выборы в стране планировалось провести в июле — августе 2017 года по истечении срока действия полномочий Национального собрания, избранного на четырехлетний срок в 2013 году. Это уже седьмые по счету досрочные парламентские выборы с момента прихода к власти эмира в 2006 году.

Эта статистика как нельзя лучше отражает ситуацию в Кувейте и попытку правящей верхушки  каким-то образом совместить две диаметрально противоположные вещи: ввести крайне непопулярные меры государственной экономии на фоне падающих нефтяных доходов, растущего дефицита бюджета и достигнуть компромисса с оппозиционными группами, которые объединяют в себе представителей совершенно разных идеологических течений: от салафитских групп и «Братьев-мусульман» до чисто племенных бедуинских верхушек и носителей либеральных ценностей. Эта разобщенность оппозиции в общем-то и позволяет пока семье Сабахов, в которой все также далеко от согласия и единения (вопрос престолонаследия губит все), преодолевать  сопротивление парламента. Итоги выборов показывают, что прогнозируемого некоторыми аналитиками триумфа исламистских партий (хотя салафиты и «Братья-муслуьмане» в принципе являются заклятыми врагами) не случилось. Скажем более, мы бы не стали рассматривать участие исламистов в выборах в отличие от 2013 года, когда они их бойкотировали. как некую попытку правящей верхушки пойти по пути марокканского эксперимента, где власти впускают умеренных исламистов во власть. Причем не только в законодательную. В Кувейте все проще и одновременно сложнее: в обществе нет консенсуса по вопросу дальнейших шагов на экономическом направлении. В отличие от других арабских государств Национальное собрание Кувейта не является чисто совещательным или декоративным органом. В реальности он может серьезным образом повлиять на планируемые властями реформы, чем собственно и вызваны и нынешние досрочные выборы.  Семья Сабахов в данном случае узурпировала с 30-х годов прошлого столетия политическую власть, но никак не экономическую. Пока поступления  от нефти гарантировали всем слоям населения постоянный уровень высоких доходов, эта система работала. Теперь она начинает сбоить, и чехарда парламентских выборов свидетельствует о том, что монополия семьи Сабахов на верховенство власти входит в очень серьезный период турбулентности. Парламент страны может выразить вотум недоверия премьеру, вносить или отклонять законопроекты, а также заслушивать по тем или иным вопросам членов кабинета министров. Последний момент, кстати, и вызвал нынешние перевыборы. У Национального собрания есть и еще одна обязанность, которая сейчас звучит особенно остро в связи с состоянием здоровья правящего эмира шейха Сабаха. Это утверждение кандидатуры наследного принца, который наряду с другими кандидатами списком вносится  эмиром. С учетом разгоревшейся борьбы  за власть  в клане эмира выборы в парламент перестают быть простой формальностью.  Особенно с учетом того, что Кувейт занимает первое место среди членов-стран ССАПГЗ по так называемому индексу свободы прессы и слова, который складывается из соотношения административного прессинга по контролю за прессой и индекса демократии. Вещь по большей части  условная и формируемая из представления европейских и американских НПО, но тем не менее. Это еще один индикатор наличия в стране серьезных групп влияния.

И они работают сейчас в полную силу по причине экономических проблем. Стоимостное выражение экспорта углеводородов снизилась с 108, 6 млрд долларов США в 2013 года до 46 млрд долларов в этом году. Номинальный объем внутреннего ВВП сократился с 174 млрд долларов до 111, дефицит бюджета составил в этом финансовом  году  15 млрд долларов США. В следующем году, по оценкам экспертов, он удвоится. в этой связи кабинет министров идет на сокращение государственных расходов. Прежде всего, субсидий на топливо и воду, а также настаивает на введении единой шкалы заработной платы госслужащих, что позволит сэкономить 10 млрд долларов США. Но попытки правительства  ввести в категорию госслужащих работников нефтегазового сектора сразу же натолкнулись на яростное сопротивление, и как следствие, вотум недоверия премьеру. Вообще  тема госслужащих и попытки ограничить их доходы для Кувейта вопрос болезненный, поскольку в государственном секторе занято немногим менее 80% населения. И это также самый высокий показатель среди стран-членов ССАПГЗ. Насколько затеянные реформы в Кувейте жизнеспособны? Эксперты в данном случае в своих оценках расходятся. Едины они только в том, что часть из них пройдут безболезненно (например, введение 5% налога на денежные переводы, что ударит в основном по иностранной рабочей силе), а другие (введение НДС, 10% налог на прибыль компаний, отмена субсидий и введение единой шкалы зарплат госслужащих) натолкнуться на яростное сопротивление. Кувейту в силу внутренних причин будет очень сложно перестроится на модель развития тех же ОАЭ, которые делают упор на развитие банковского сектора, инвестиционных фондов и реэлторства.  Ко всему прочему, в ОАЭ нет такого самостоятельного парламента, как в Кувейте. Но в любом случае у Кувейта есть время — если даже правительство будет тратить каждый год на покрытие дефицита госбюджета по 30 млрд долларов, то за 10 лет он исчерпает только половину своего суверенного Фонда благосостояния. При этом основной бедой экономики страны остается жесткая привязка к доходам от нефти и газа, которые, как известно, рано или поздно имеют обыкновение заканчиваться.