29 ноября с.г. в политической жизни Пакистана случилось по-своему знаменательное событие: начальник штаба сухопутных войск Пакистана Рахил Шариф ушел в отставку, как он и обещал. Ровно по истечении трех лет со дня назначения на эту должность. Это в некотором роде новая традиция у пакистанских военных, которые либо погибали на этом посту, либо уходили с него под давлением непреодолимых обстоятельств. Многие обозреватели в этой связи хором заговорили о снижении традиционно высокой роли пакистанских военных в политической жизни страны и переход ее на демократические рельсы. От себя добавим, что уверенно можно будет говорить об этом только после того, как примеру Р.Шарифа последует его сменщик, генерал Камар Джавед Баджва. Что же касается уже бывшего начальника наальника штаба сухопутных войск, то его приход на эту должность многие эксперты связывали как раз с попытками премьер-министра Наваза Шарифа заполнить некий вакуум в политической иерархии страны, что, согласитесь, как-то не вяжется с нейтральной ролью армии. Другой вопрос в том, что действия Р.Шарифа несколько разнились с представлениями премьера по этому вопросу. Скажем, что генерал, в общем-то, не собирался проводить курс по дистанцированию армии от политических процессов. Он взял на себя роль некого неофициального министра иностранных дел, и несколько раз посещал Вашингтон и Кабул, где проводил переговоры, далекие от вопросов чисто военного строительства. Причем эта дублирующая МИД функция внешнеполитического представительства страны особенно проявилась в период массовых социальных протестов в 2014 году. Безусловно, такая тактика высшего военного руководителя  натолкнула премьера на раздумья о попытках позиционирования Р.Шарифа во внешней политике в качестве фигуры, способной удержать социальные протесты под контролем. Особенно с учетом высокой популярности генерала среди пакистанского населения. Что удалось сделать Р.Шарифу на его посту и что не удалось? В качестве достижений отмечают успехи в борьбе с терроризмом, что считается одной из самых главных проблем современного Пакистана. В последние 15 лет по этой причине погибло более 40 тысяч человек. За время руководства армией Р.Шарифом число погибшего мирного населения снизилось на 40 процентов. Он инициировал в 2014 году крупную антитеррористическую операцию «Зарб э-Азб» по ликвидации вооруженных групп, прежде всего в «зоне племен» на пакистано-афганской границе и Белуджистане. Но при подведении итогов почему-то не говорят и еще о двух очень принципиальных моментах, которые пришлись на время руководства пакистанской армией Р.Шарифа. Это фрагментация движения «Талибан», которое безусловно является зоной ответственности пакистанских военных, а именно Межведомственной разведки (ISI). Совершенно очевидно, что военные пропустили момент нарастания кризиса в движении и сделали недостаточно для того, чтобы минимизировать негативные последствия этого процесса, которые надо рассматривать, прежде всего, с точки зрения сохранения пакистанского влияния в Афганистане. Это была наряду с контртеррористическими усилиями, конфликтом в Кашмире, одна из основных задач, поставленных руководством страны перед армией. Эти темы перешли по наследству и к новому руководству пакистанской армии. Если выяснится, что «Кветская шура» действительно сумела перебраться из Пакистана в Афганистан, как об этом сообщили СМИ на днях, то это будет означать если не полную потерю контроля над талибами со стороны пакистанских военных, то, по крайней мере, в очень значительной степени. Именно по этой причине пакистанская армия пыталась удержать от этого шага руководство талибов любой ценой, включая даже помещение под «домашний арест». А утеря влияния над значительным ядром руководства талибов означает дальнейшее дистанцирование Исламабада от внутриафганского переговорного процесса, что сейчас и делают Вашингтон и Кабул, стараясь вывести всеми способами пакистанцев (и стоящих за ними китайцев) из игры. Второй момент — это практическое прекращение стратегического военного сотрудничества Пакистана с КСА, что было восходящем трендом еще два-три года назад. Пакистанцы категорически отказались участвовать в действиях аравийской коалиции в Йемене под эгидой Эр-Рияда, прекратили тренировки сил спецназа КСА на своих базах, а также фактически разгромили просаудовскую группировку «Джундалла» в Белуджистане, которую Саудовская Аравия пыталась использовать в подрывной работе против Ирана. Все эти моменты свидетельствуют о принципиальном разрыве Исламабада с Эр-Риядом, и к этому также приложил руку генерал Р.Шариф

Что касается нового начальника штаба сухопутных войск К.Баджва, то он удостоился похвалы от «заклятых друзей» — военных Индии. Генерал-лейтенант Камар Джавед Баджва, назначенный новым начальником штаба сухопутных войск Пакистана (высшая фигура в армейской иерархии), в период службы в миротворческих войсках ООН «зарекомендовал себя выдающимся профессионалом». Такое мнение высказал в интервью индийской газете «Таймс оф Индия» бывший начальник штаба армии Индии Бикрам Сингх, под началом которого К.Баджва служил в Конго. «Во время службы в миссии ООН Камар Джавед Баджва выполнял свои обязанности профессионально и на высшем уровне, — признал Сингх, оставивший пост начштаба в 2014 году. — Но поведение офицера в международном контингенте отличается от того, как он ведет себя, вернувшись домой». «На родине он руководствуется в первую очередь интересами своей страны». — подчеркнул Б.Сингх. Это, конечно, аванс, особенно на фоне обострения ситуации в Кашмире. Но К.Баджва командовал 10-м корпусом на линии разграничения в Кашмире, а до своего нового назначения служил в инспекторском управлении армии. Так что ситуацию в акистанской армии он представляет хорошо и не понаслышке. При этом многие эксперты склоняются к тому, что К.Баджва является более зависимым военным, нежели чем Р.Шариф и на самостоятельные инициативы во внешней политике не пойдет. Он хороший исполнитель, что и необходимо премьеру Навазу Шарифу накануне выборов 2018 года. А это означает, что дальнейшие шаги Пакистана на афганском и кашмирском направлении необходимо будет рассматривать в большей степени, как действия именно премьер-министра, а не командования пакистанской  армии.