Иран сыграл ведущую роль в сохранении действующего режима в САР. На рубеже конца 2011 – начала 2012 г.г. в условиях ширящегося протестного движения в Сирии, постепенного перераставшего в вооруженное сопротивление, сирийское правительство Башара Асада оказалось в сложном положении и его прежние позиции были серьезно поколеблены.
С января 2012 года Центральный банк ИРИ открыл многомиллиардную кредитную линию сирийским властям, что позволило им регулярно платить зарплату личному составу сирийской армии, сражавшейся против вооруженной оппозиции. Одновременно Иран направил в САР для оказания помощи армии Б.Асада несколько тысяч бойцов ливанской «Хизбаллы», советников и специалистов из элитного корпуса «Аль-Кодс», а также щиитские милиции из Ирака и Афганистана.
Интересы Ирана в Сирии имели давнюю историю. Иран всегда рассматривал Дамаск как важное звено в «оси сопротивления» по линии Тегеран-Багдад-Дамаск_Бейрут-Газа, с тем, чтобы таким образом оказывать сдерживающее влияние на Израиль, с одной стороны и распространять свое влияние в регионе, в том числе через поддержку шиитских общин в ряде арабских стран региона.
Влияние Ирана на Сирию особенно усилилось после прихода к власти в июне 2000 года Башара Асада и произведенных им масштабных реформ в сирийских силовых структурах на рубеже 2004-2005 гг. Пик иранского проникновения в Сирию пришелся на 2007-2009 г.г.
Именно в этот период Иран заключил целую серию выгодных для себя экономических контрактов с новым сирийским руководством и соглашение о военном сотрудничестве. Это позволило Ирану проникнуть практически во все институты сирийского государства и начать играть возрастающую роль в сирийском обществе, оказывая выгодное влияние на умонастроения и взгляды правящей сирийской элиты. Фактически Иран проник во многие сферы жизни сирийского общества, в котором стал активно приобретать своих сторонников, использую различные методы и инструменты, в том числе материально стимулируя переход суннитов в шиитскую веру.
По мере расширения сирийского вооруженного восстания, его превращения в гражданскую войну и интернационализации сирийского конфликта, результатом которого стало участие в нем растущего числа региональных и международных игроков, Иран увидел в этом угрозу своим интересам и усилил как свое военное присутствие в Сирии, так и шиитских милиций, главным образом ливанской «Хизбаллы». По данным, требующим дополнительной проверки, общее число иранских военных и бойцов из шиитских милиций, сражавшихся на стороне правительственных войск составляло к 2015 около 15-20 тысяч человек.
Любопытно, что, несмотря на столь массированную поддержку Ираном правительства Б.Асада, его позиции к концу лета 2015 года сильно ослабли. Фактически по данным МО РФ сирийский президент контролировал лишь 14,5% сирийской территории. Возможно, что к этому времени Иран мог заключить тайную сделку с США в рамках более широкого соглашения о будущей ведущей роли ИРИ в регионе Ближнего Востока в рамках закрытых договоренностей о перспективах иранской ядерной программы.
В действительности многие действия ИРИ на внешнеполитической арене, в том числе и в Сирии, были продиктованы соображениями внутреннего порядка, приоритетом которого являлось стремление любым путем добиться статуса ядерной державы наподобие Израиля и Пакистана.
С этой точки зрения Иран мог рассматривать Сирию как «козырную карту» в более крупной геополитической игре, но при этом не забывая о сохранении своих интересов в этой арабской стране, которую Тегеран считал важным плацдармом в распространении своего влияния в регионе.
Участие российских ВКС в вооруженном сирийском конфликте коренным образом изменило ситуацию в самой Сирии и вокруг нее. Менее чем за год силового участия России в сирийском конфликте привело к тому, что территория, контролируемая сирийским правительством, увеличилась до 35-49%. Москва превратилась в ключевого участника сирийского конфликта к позиции которой стали вынуждены прислушиваться и в Тегеране.
Несмотря на традиционно союзнические российско-иранские отношения, в Тегеране не без оснований опасались, что массированное военное российское присутствие в Сирии и растущее политическое влияние Москвы на формирование новых форматов международных отношений, может заставить Иран серьезно скорректировать свои планы в регионе и, прежде всего, в Сирии.
Особую озабоченность Тегерана вызывали настойчивые попытки Москвы наладить полноценное сотрудничество по Сирии и в целом по ключевым вопросам Ближнего Востока с США, которые встречали хоть и вялую, но в целом позитивную реакцию в американской администрации. Еще большую озабоченность Тегеран испытывал в связи с налаживающимся сотрудничеством с Турцией по урегулированию сирийского конфликта и отношения России с Израилем по вопросам совместного мониторинга ситуации в Сирии.
Твердая и последовательная линия Москвы на сохранение территориальной целостности Сирии, ключевых институтов сирийского государства, борьба с терроризмом, прекращение огня и постепенный вывод всех инонациональных вооруженных формирований из Сирии, с тем чтобы дать сирийцам самим решить свою судьбу в условиях мира и нового переходного правительства, рассматривались рядом иранских радикалов как явная угроза сохранению иранских интересов в Сирии и на Ближнем Востоке, в целом.
Особенно явно разногласия Москвы и Тегерана обозначились в канун запланированной на двадцатые числа января с.г. мирной конференции по Сирии в Астане на основе российского-турецкого плана, единогласно одобренного на одном их последних заседаний СБ ООН в 2016 году и интенсивные контакты российских военных с отрядами вооруженной сирийской оппозиции при посредничестве Анкары, что, в конечном итоге, вылилось в подписание в конце декабря 2016 г. трех важных соглашений о готовности ряда отрядов (общей численность от 50 до 60 тысяч человек) поддержать на определенных условиях российско-турецкий план о прекращении огня в Сирии и перехода к этапу политического урегулирования с созданием переходного правительства с участием представителей вооруженной и политической сирийской оппозиции.
Внешне Иран стремился всячески продемонстрировать свою поддержку планам Москвы. Однако на деле Иран выступал категорически против привлечения к будущим политическим переговорам Саудовской Аравии, а его верный союзник в лице лидера ливанской «Хизбаллы» в своем публичном выступлении 29 декабря 2016 года в принципе отверг даже постановку вопроса о выводе отрядов «Хизбаллы» и других шиитских милиций из Сирии.
Понимания, что урегулирование сирийского конфликта является лишь одним из аспектов (пусть немаловажным) российско-иранских отношений, а Россия кратно превосходит Иран в военном отношении, в том числе и в Сирии, Тегеран сегодня стремиться незаметно, устранить Турцию как одного из ведущих партнеров Москвы в мирном процессе и заместить собой ее роль, чтобы, таким образом, оказать выгодное для себя влияние на исход переговоров по Сирии, которые Тегеран вряд ли рискнет сорвать особенно после заявлений нового президента США Д.Трампа и его ключевых советников (которые считаются активным противниками заключенного администрацией Б.Обамы договора с ИРИ по ядерной программе) по безопасности и внешней политике в поддержку планов Москвы, в том числе в борьбе с терроризмом.
В тоже время с возросшим в последние годы явным и скрытым влиянием Ирана и его союзников в регионе Москве и Анкаре придется считаться и приложить немало усилий, чтобы конференция в Астане не только состоялась, но и принесла существенные результаты, которые могли бы стать прочной основой для окончательного решения сирийского вооруженного конфликта.