Иранская ядерная программа – международный аспект проблемы

Обычно развитие ядерной программы Ирана подразделяют на два периода: шахского правления до 1979 года, когда произошла Исламская революция; после 1980 года, то есть начала ирано-иракской войны.

Проблема приобретения Ираном ядерного статуса становится актуальной для Тегерана ещё при шахе Мухаммеде Реза Пехлеви. В этот период основная внешняя угроза для государства исходила от Советского Союза, в то же время иранские исследователи отмечают, что основной целью создания ядерной программы Тегерана было утверждение государства в качестве регионального лидера в Персидском заливе. Кроме того, соседство с Пакистаном, активно проводившим свои исследования в этой сфере, подогревали ядерные амбиции шаха, опасавшегося появления в регионе столь мощного соседа. В 1979 года исламская революция перечеркнула мечты шаха о региональном господстве.

1) Изначально Аятолла Хомейни рассматривал ядерное оружие как «анти-исламское», что на долгие годы приостановило развитие иранской ядерной программы. Однако, уже в начале 1990-х Иран возобновляет работу над ядерной программой, а в 1995 году продолжилось строительство Бушерской АЭС, начатое ещё в 1975 году. Этому в немалой степени способствовало подписание с Россией контракта на 800 млн. долларов, согласно которому Москва обязалась завершить строительство Бушерского реактора. Возвращению Ирана к ядерной программе во многом способствовали следующие факторы:Угроза со стороны государств региона и прежде всего Ирака, чьё нападение в 1980 году существенно поколебало отношение ИРИ к проблеме ядерного оружия. По мнению американского учёного Джеффри Кемпа, косвенным виновником начала иранских военных ядерных исследований стал Саддам Хусейн. Во время ирано-иракской войны (1980-1988) иракская армия активно использовала химическое и ракетное оружие против Ирана. Иранская армия была абсолютно не готова к таким методам ведения боевых действий и понесла огромные потери. Ракетные атаки на Тегеран и другие крупные города Ирана (жертвой иракских ракет стала и АЭС в Бушере, получившая серьезные повреждения в 1987 и 1988 годах) заставили Иран пойти на заключение перемирия с агрессором и пересмотру отношения к оружию массового поражения (ОМП). На решение Ирана повлияли и соседи — Пакистан и Индия активно разрабатывали свои атомные бомбы, Израиль обладал ядерным оружием, хотя и не признавал этого.

2) Растущая угроза со стороны США. Военная операция «Буря в пустыне» постепенно формирует у многих государств Ближнего Востока мнение, что лишь ядерное оружие способно оградить их от американской политики глобального экспансионизма. К тому же с 1990 года Персидском заливе постоянно присутствуют корабли ВМФ США, оснащенные ядерным оружием.

В целом, именно стремление к сдерживанию, как региональной, так и глобальной угрозы способствовало возобновлению интереса Тегерана к ядерной программе. По самым вероятным прогнозам реактор в Бушере будет закончен к 2005 году. С другой стороны, опасения международного сообщества вызывает другой аспект этой программы, а именно наличие и использование Тегераном технологий по обогащению урана, которые открывают государству прямой путь к производству ядерного оружия. Более того, по мнению учёных, уже к 2007 году Иран будет обладать собственной ядерной бомбой. Этот факт станет не только решающим ударом по глобальному режиму нераспространения ядерного оружия, но и потенциально может явиться новым очагом военной напряжённости как в региональном, так и в глобальном масштабе, учитывая фактор ядерного оружия.

В то же время, позиция государств по этой проблеме является далеко не однозначной, это касается как основных членов ядерного клуба, так и ближайших соседей ИРИ. Их, в целом можно разделить на две большие группы: 1) сочувствующие Ирану, то есть государства, существенно «приложившие руку» к созданию ядерной программы Ирана, а также те, кто не взирая на некоторое осуждение действий Тегерана всё же продолжает развивать с ним отношения, и прежде всего экономического характера; 2) откровенно критикующие позицию Ирана, вплоть до предупреждений о возможности превентивных ударов по территории страны в случае отказа её режима пойти на уступки требованиям МАГАТЭ;

Так к первой группе государств относится прежде всего Россия, которая с момента подписания контракта в 1995 году регулярно предоставляла Тегерану как высококвалифицированных специалистов, так и необогащённое урановое топливо. По мнению Джозефа Сиринсионе, директора проекта по нераспространению оружия массового поражения Фонда Карнеги за международный мир, реактор в Бушере жизненно важен для иранской ядерной программы, поскольку иные иранские реакторы (их в стране еще пять) конструктивно неспособны производить радиоактивные материалы, пригодные для военных целей. Бушер даст мощный толчок иранским ядерным исследованиям — российские специалисты являются носителями уникального опыта, которого нет у иранцев, а в рамках указанного договора Россия обязалась подготовить персонал новой АЭС. За эти действия Москва ни раз подвергалась критике Вашингтона — в 1998 году совместно созданные российско-американские рабочие группы провели расследование, выявив около девяти российских предприятий, сотрудничавших с Ираном в ядерной области. Россия обещала ограничить деятельность этих предприятий, однако, по наблюдениям западных экспертов фактически ничего не было сделано. Напротив, правительство России одобрило долгосрочную программу развития сотрудничества с Ираном, по которой в течение 10 лет в Иране планировалось построить пять ядерных реакторов на общую сумму более $10 млрд. За последние годы Иран превратился в третьего по важности экспортёра российского оружия — ежегодно он тратит на эти цели 500 млн. долларов. Илан Берман, вице-президент американского совета по внешней политике, объясняет интерес России к сотрудничеству с Ираном таким образом: «Российская оборонная промышленность нуждается в клиентах, и Иран активно покупает российские военные технологии. Москва также нуждается в партнерах для того, чтобы закрепить де-факто свою монополию на энергоносители Средней Азии. В борьбе за нефтяные ресурсы Каспийского моря Иран и Россия часто действует совместно. Но, возможно, еще более важно то, что в обмен на российское оружие и технологии Иран не поддерживает исламистов на Северном Кавказе».

В то же время на сегодняшний день РФ, как одно из государств- лидеров процесса нераспространения ОМП выступает за соблюдение Ираном резолюций МАГАТЭ, настаивая однако на том, чтобы ограничить контроль за Ираном лишь вмешательством МАГАТЭ, не передавая вопрос на рассмотрение Совету Безопасности ООН.

Китай также числится среди тех государств, которые в своё время активно способствовали развитию иранской ядерной промышленности. В 1990-м году оба государства подписали соглашение на 10 лет об обучении в Китае иранских ядерных специалистов, так же Пекин снабдил Тегеран двумя исследовательскими реакторами. Кроме того, Китай сыграл существенную роль и в формировании ракетного потенциала Ирана, поставляя ракеты дальнего радиуса действия (CSS-6s – по западной классификации), ракеты класса «земля-земля» (CSS-8), а также оказав помощь в строительстве нескольких ракетных исследовательских и производственных центров. Правда, в 1993 году Китай отложил поставку плутониевого реактора в ИРИ, а в 2000 году дал обещание не поставлять в Тегеран ракеты, которые могут использоваться как носители ядерных боезарядов. На сегодняшний день Пекин, так же как и Россия, заинтересован в поддержании стабильных отношений с Тегераном, поскольку тот оказывает влияние на уровень исламистских тенденций в Центральной Азии, а также способен оказывать воздействие на 8миллионное уйгурское население, проживающее в северо-западных китайских провинциях и исповедующее ислам.

Пакистан занимает едва ли ни первое место в группе государств, непосредственно причастных к созданию иранской ядерной программы. Согласно признаниям «отца» пакистанской ядерной бомбы Абдул Кадыр Хана Пакистан с 1989 года регулярно поставлял в Иран, Северную Корею и Ливию технологии и материалы, в частности центрифуги по обогащению урана и сам обогащённый уран. Непосредственно в Иран поставлялись «выработавшие срок» центрифуги Р-1, наряду с чертежами и техническими характеристиками более высокоуровневой модели Р-2. Такие поставки производились с 1989 по 1995 год, когда с Ираном начала плотно сотрудничать Россия. В дальнейшем отношения Исламабада с Тегераном осложнились, в особенности вследствие поддержки первым движения Талибан в Афганистане. На сегодняшний день, хотя пакистанский учёный и раскаялся в своих деяниях, решительно опровергнув информацию об участии властей государства в торговле ядерными технологиями, позиция Пакистана остаётся неопределённой. Согласно признаниям Хана, одним из основных мотивов экспорта технологий в исламские государства было стремление пакистанцев отвлечь западное внимание от своей ядерной программы за счёт подобных разработок в других странах, в то же время Иран стал одним из немногих государств, которые не осудили пакистанские испытания ядерного оружия в мае 1998 года. Пакистан, похоже, также не склонен осуждать иранскую ядерную программу, в будущем, вероятно рассчитывая на поддержку Тегерана в отношениях с Индией.

Арабские государства Персидского залива в 1981 году объединились в региональную организацию – Совет Сотрудничества арабских государств Персидского залива, основной целью которой было сдерживание региональной агрессии Ирана и Ирака. В то же время, политика безопасности этих государств никогда не отличалась особой скоординированностью и они наряду с Ираном и Ираком в 80-е 90-е годы тратили львиные доли своих бюджетов на гонку вооружений. После военной операции «Буря в пустыне» в Персидском заливе установился некий баланс сил, основанный на фактическом сотрудничестве с Ираном и вместе с тем на продолжающемся партнёрстве с США. Исследователи отмечают, что такие государства как, например, Саудовская Аравия, никогда не выступали открыто против иранской ядерной программы, видимо отвергая даже потенциальную возможность стать мишенями для Тегерана в случае эскалации конфликта в регионе. Однако существуют предположения, что факт о признании Ирана членом ядерного клуба заставит арабских соседей предпринять серию консультаций по безопасности. Как результат, предполагается три возможных сценария действий:

1. Не предпринимать никаких враждебных шагов против Тегерана, наоборот, увеличивать объёмы сотрудничества в области финансово-экономических контактов, совместной энергетической политики и даже по вопросам безопасности.

2. Присоединиться к ядерному зонтику США. Такой сценарий развития событий возможен, учитывая недавнее заявления представителей Пентагона о необходимости строительства ПРО по периметру территории Ирана, то есть в Ираке, Афганистане и на Каспии.

3. Приобрести собственное ядерное оружие, что могло бы сдерживать военные амбиции соседнего Ирана. Разумеется, речь не идёт о возможностях разработки ядерного оружия в странах Персидского залива, поскольку они не обладают ни соответствующим уровнем научного развития, ни ресурсами либо специалистами в этой сфере. Ядерное оружие могло бы быть приобретено у того же Пакистана или Китая. Разумеется, ситуация является гипотетической, но говорить о её полной утопичности нельзя. Такой ход событий, пожалуй, стал бы наиболее нежелательным с точки зрения международной безопасности. Во-первых, он бы окончательно развалил режим нераспространения, открыв тем самым и другим государствам путь к приобретению ядерного статуса, во-вторых, напрочь дестабилизировал бы региональную ситуацию, сведя её сложность до глобального уровня. Один лишь арабо-израильский конфликт способен стать очередным поводом для эскалации конфликта с применением ядерного оружия.

Государства Европейского Союза, а именно Франция, Великобритания, Германия, Италия долгое время относились довольно пассивно к существованию ядерной программы Ирана, предпочитая сотрудничество в отдельных сферах открытой конфронтации. Это, по мнению американских исследователей, было обусловлено с одной стороны реальной экономической заинтересованностью в поставке энергоносителей из Ирана, с другой же влиятельные европейские государства, будучи исключены из решения ближневосточного мирного процесса, постепенно дистанцировались и от политики США в регионе. Это наиболее ярко проявилось в ходе последней войны против Ирака в 2003 году, когда Франция и Германия не только не примкнули, но и резко осудили действия Вашингтона. В целом же руководство ЕС гораздо в большей степени, чем администрация Буша, склонно к диалогу, результатом которого, на его взгляд, могло бы стать более тесное сотрудничество Ирана с Международным агентством по атомной энергии (МАГАТЭ). До нынешнего года ЕС выступал против передачи «иранского досье» в СБ ООН и принятия международных санкций в отношение государства. В последнее время, однако, в Европе складывается впечатление, что Иран блокирует деятельность МАГАТЭ. Соответственно, у Евросоюза постепенно истощается терпение, а в отношениях Тегерана с некоторыми крупнейшими членами ЕС начинают возникать трения. Сообщение о возобновлении процедуры обогащения урана, которые Иран сделал несколько месяцев назад, способствовали обращению европейцев к более радикальным действиям. 14 сентября (2004) в Вене открылось очередное заседание Совета директоров МАГАТЭ, на котором от Ирана потребовали немедленной приостановки процедур по обогащению урана, угрожая в противном случае передать вопрос на рассмотрение Совета Безопасности ООН. Тегерану был дан срок до ноября в течение которого он должен доказать международному сообществу, что не занимается разработкой ядерного оружия в противном случае ему могут угрожать экономические санкции ООН.

Вторая группа государств хотя и представлена довольно широкой коалицией, прежде всего, ассоциируется с США, Израилем, а также Турцией, которая в случае обретения Ираном окажется в довольно непростой стратегической ситуации.

Разумеется, наибольшую озабоченность ядерной программой Ирана выражает Израиль. Как заявил бывший глава израильской разведки «Мосад», эти программы всегда находились под самым пристальным вниманием органов безопасности. Именно они стали причиной того, что нынешний министр обороны Израиля Шауль Мофаз выступил с угрозой в адрес Ирана, указав на возможность нанесения ударов по его ядерным объектам, то есть повторения ситуации 1981 года, когда Израиль разбомбил ядерный реактор в Ираке (Озирак). Под подобные действия Тель-Авивом была подведена так называемая “доктрина Бегина” которая провозглашала готовность Израиля не допускать получение ядерного оружия какой-либо арабской страной. А Иран хотя и не является арабской страной, однако выступает с арабским миром в едином блоке во всём, что касается Израиля, считая его “плацдармом американского империализма” на Ближнем Востоке. В то же время сегодня Иран способен на ответный удар: он обладает ракетами среднего радиуса действия, которые могут поражать цели в Израиле. «Если Израиль вздумает атаковать ядерные объекты на территории Ирана, то последствия этого будут невообразимыми для еврейского государства, – заявил министр обороны Ирана адмирал Али Шамхани в интервью арабской газете «аш-Шарк аль-Аусат»(1). В другом интервью – катарской телекомпании «аль-Джазира»(2) – он подчеркнул: «Иран – не маленькая страна, подобная Ираку. У нас есть мощная артиллерия, дисциплинированная армия и развитая система противовоздушной обороны». При этом адмирал дал понять, что речь не идет о ядерном ударе по Израилю.

В глазах израильтян самая серьезная иранская угроза – разработка ядерного оружия. Если она завершится успешно, то израильской монополии в регионе придет конец. В военной разведке утверждают, что Иран получит первую ядерную бомбу между 2005 и 2007 годом. Меир Даган, новый глава «Мосада», в момент своей инаугурационной речи перед Кнессетом заявил, что Иран близок к «опасному порогу» и что обретение Ираном ядерного статуса станет величайшей угрозой для Израиля с момента его основания. Пока что, согласно заявлениям израильского министра иностранных дел « Израиль не имеет планов атаковать ядерные объекты в Иране», пытаясь перевести решение в политическую плоскость, а это значит вынести «иранское дело» на рассмотрение СБ ООН.

Соединённые Штаты Америки также весьма заинтересованы в жёстких санкциях против Ирана. При шахском режиме, Иран был одним из столпов американской политики в регионе, Исламская революция 1979 года превратила США и ИРИ в непримиримых врагов. На сегодняшний день между Вашингтоном и Тегераном существует некий диалог, однако оба государства чётко идентифицируют друг друга как очевидный источник угрозы. В 1998 году Али Шамхани говорил: «Оборонная стратегия Ирана направлена на сохранение иранского территориального единства, защиту иранских интересов…а также сдерживание угроз… Основная угроза исходит от США и Израиля…» Достаточно сказать, что в 1990-е годы США в Персидском заливе проводят политику «двойного сдерживания» Ирана и Ирака, в рамках которой предлагалось использовать миханизм экономических санкций и политического бойкота с целью свержения существующих режимов и демократизации внутриполитической стистемы указанных государств. К концу 90-х годов политика эта была признана неэффективной, после чего весь мир в 2003 году имел возможность наблюдать за американской военной операцией против Ирака, официальным лозунгом которой был поиск и нейтрализация иракского ОМП. Иран является куда более мощным государством, нежели Ирак и обладает некими возможностями сдерживания. В то же время появление в 2002 году новой оборонной доктрины США, прозванной “доктриной Буша” вводит в оборот так называемое положение“о неминуемой угрозе”, согласно которому США в случае необходимости прибегнут к упреждающим действиям”. Неминуемая угроза трактуется как результат поведения “нерациональных диктаторов, которые владеют оружием массового уничтожения, способны предоставить это оружие или ракеты террористическим союзникам”. Таким образом, после Ирака Иран, в случае развития военной компоненты своей ядерной программы, становится первой кандидатурой для упреждающих действий США. Так 6 мая 2004 года Палата представителей Конгресса США приняла резолюцию 398, призывающую правительство США “использовать все соответствующие средства для сдерживания и предотвращения Ирана от получения ядерного оружия”. То есть в случае если эта резолюция будет одобрена Сенатом, она даст президенту возможность нанести упреждающий удар по иранским ядерным объектам, когда он сочтёт это необходимым. Пока же Соединённые Штаты активно лоббируют вариант передачи “иранского досье” в СБ ООН с целью блокирования возможностей Тегерана путём экономических санкций.

Последним участником группы является Турция, которая, будучи союзником США, и одновременно соседом Ирана по региону, выражает крайнюю озабоченность ядерной программой Тегерана. В данной ситуации, основной надеждой Анкары является Статья V Устава НАТО, согласно которой «атаку на одного из членов организации все остальные её члены будут рассматривать как нападение на них самих», то есть возможность сдерживания Ирана ядерным оружием Североатлантического альянса, хотя бы угрозой возмездия. В то же время, европейские государства, похоже, не готовы на подобный ответ Ирану – максимум, на что могут рассчитывать Турция, Израиль и США – это осуждение и возможные экономические санкции со стороны ЕС. Однако, в случае обретения Ираном ядерного статуса предполагается, что Вашингтон и Анкара окажут на НАТО соответствующее давление дабы публично объявить о защите Турции ядерным зонтиком организации.

Подводя итоги, можно сказать, что в любом случае иранская ядерная программа является весьма тревожным симптомом для международной безопасности. Прежде всего, потому, что по сути подводит международное сообщество к одному из неизбежных кризисов. Российский политолог Юрий Фёдоров говорит: «Если иранская ядерная программа не будет остановлена, рано или поздно, он получит ядерное оружие. Наиболее вероятным последствием этого станет критическое ухудшение конфликтной стабильности в регионе Ближнего Востока и подогревание ядерных амбиций соседних государств. Возможный сценарий лестницы эскалации включает мощную израильскую атаку по ядерным объектам Ирана, однако без особых шансов на успех, равно как и упреждающие действия или действия возмездия со стороны Ирана. В то же время если Иран станет ядерным государством, он станет весьма влиятельной радикальной державой региона, представляющей угрозу Европе, США и России».

С другой стороны, иранская ядерная программа может быть остановлена только двумя способами:

1) Если Иран всё же пойдёт на сотрудничество с МАГАТЭ в той мере, в какой хочет этого международное сообщество, то есть объявит об отказе от процедуры обогащения урана, это на самом деле не даёт никакой гарантии выполнения Тегераном своих обязательств. Вспомним Северную Корею, которая в 1994 году заявила об отказе от ядерной программы в обмен на соответственные шаги США по обеспечению потребностей её топливно-энергетического комплекса и легко нарушила их, де-факто став ядерным государством.

2) Если же Иран не выполнит требований МАГАТЭ, либо его действия покажутся США не слишком убедительными, то ИРИ, вполне вероятно ожидает судьба Ирака, оккупированного сегодня войсками коалиции. Скорее всего, Ирану уготован тот же путь – от экономических санкций СБ ООН — до военной операции по поиску ОМП. Между тем, стоит отметить, что Иран является государством куда более мощным, нежели Ирак и военная операция такого масштаба обещает быть значительно сложнее иракской. Более того, сочетание двух этих операций с одной стороны полностью дестабилизирует ситуацию в регионе, что с учётом присутствия больших запасов энергоносителей может спровоцировать необратимые последствия для общемировой экономики. С другой стороны, ещё более опасными могут стать последствия для самих США, которые без сомнения и возглавят антииранскую кампанию. Осложнения могут возникнуть как с финансовой точки зрения – поскольку действия против Тегерана потребуют увеличение военного бюджета не менее, чем в два раза, что, в свою очередь, затронет человеческий фактор. А именно, кроме снижения социального обеспечения американского общества (которое уже сегодня считается беспрецедентно низким), неизменно всплывёт общеморальный аспект вопроса. Об этом на примере иракской проблемы свидетельствует фильм «9/11 по Фаренгейту», появление же нового объекта нападения может спровоцировать взрыв в американском обществе.

Так или иначе, появление «иранского дела» является очередным свидетельством постепенного распада режима ядерного нераспространения, на смену которому идёт система ядерного сдерживания, меняющая свою конфигурацию с биполярной (как это было в годы «холодной войны») на многополярную. Индия, Пакистан, Северная Корея – за последние пять лет представляют собою слишком много примеров этого явления, присоединение же к ним Ирана станет окончательным подтверждением такой тенденции.

(1) Цитировано по Интернет-сайту www.iran.de (октябрь 2002 года).

(2) Там же

63.02MB | MySQL:102 | 0,621sec