16 апреля 2017 года в Турецкой Республике пройдет референдум, по пакету конституционных поправок, предложенных, а точнее продавленных, Партией справедливости и развития (ПСР) при частичной поддержке со стороны правой Партии националистического движения (ПНД). К своей цели по конституционной реформе в стране президент Реджеп Тайип Эрдоган шел, предпринимая активные, заметные сторонним наблюдателям шаги, как минимум, с 2011 года.

После референдума 2010 года, когда под суд пошли участники военного переворота 1980 года, руководство страны заметно успокоилось на предмет возможного противодействия со стороны военных и сформировало в Меджлисе 24-го созыва (2011 – 2015 год) Конституционную комиссию. Единственным значимым результатом деятельности которой стало полное осознание руководством страны того факта, что в четырехстороннем формате, с участием всех парламентских партий, новую («гражданскую», «демократическую» и проч.) конституцию написать при жизни нынешнего поколения не удастся.

Таким образом, 16 апреля для Турции предстоит подлинно исторический момент – час «Х», настолько знаковый для страны, что пронеслись слухи о том, что 17 апреля президент Эрдоган может совершить намаз в соборе Святой Софии (существовавшем до сих пор в качестве музея волей основателя и первого президента страны Мустафы Кемаля Ататюрка). Но это, разумеется, только на случай положительного исхода голосования – впрочем, иного турецкое руководство, бросившее на победу все силы, и не предвидит.

Потому как понятно, что личный рейтинг президента Р.Т.Эрдогана и рейтинг ПСР (что суть есть понятия очень близкие, если не тождественные) плюс рейтинг Девлета Бахчели – председателя ПНД – в рядах националистов, помноженные на полную бездарность и отсутствие харизмы у кемалистов и массовые аресты в рядах курдов, дают отличные шансы на победу. Математика проста: рейтинг ПСР колеблется на уровне 50% (на выборах 2015 года – 49,50% поддержки), а ПНД – чуть выше избирательного барьера 10% (на тех же выборах – 11,90%). Имея в виду раскол в рядах националистов, допустим пополам, уже должно получиться «50% + 1 голос». Есть, конечно, нюансы и внутри самой ПСР, но вряд ли отток внутренней оппозиции будет уж столь заметным. Скорее «подоспеют» неопределившиеся.

Тем более, что кампанию Р.Т.Эрдоган и его сторонники проводят по всем фронтам:

1. Внешняя политика – возвращение «мехметчиков» ( «мехметчик» или «крошка Мехмет — уважительно-любовное обращение турецкого народа к своим солдатам) после «успешно завершенной» операции «Щит Евфрата» на севере Сирии. Далее, спасибо США, которые дали возможность Р.Т.Эрдогану вновь оседлать националистического «конька» с риторикой «Асад – вирус региона» и «Асад должен уйти». Намеки российской стороны, типа отмены чартерного сообщения «если что», в турецких СМИ тщательно замылены и покоятся под громкими заявлениями о том, что за химической атакой зарином стоит Б.Асад, который не уничтожил в 2013 все запасы, продолжая совершать преступления против человечности.
2. Экономика – тут, все конечно, не так здорово. Однако, Партия справедливости и развития – большие эксперты по формированию в стране положительной экономической повестки (Планы 2023 год, Планы 2071 год и т.д.), ну, а если, темпы экономического роста отстают, рейтинги страны падают, безработица и инфляция растут – так это из-за а) внешних сил, которые «завидуют», б) отдельной строкой ФЕТОвцы, которые мутят воду, в) двоевластия, которое в настоящее время образовалось в тандеме «президент – премьер-министр». Как провозглашает ПСР, лишь только стоит проголосовать «за» и страна, чуть сбавившая темп, вновь вернется на траекторию динамичного роста.

Тут, конечно, чисто теоретически Российская Федерация может сказать свое слово, в плане отмены чартерного сообщения между Россией и Турцией, если она состоится до 16 апреля. Но большой вопрос – как на это посмотрит турецкий избиратель ( может быть, наоборот сплотится вокруг лидера). Зато нет вопросов в том, что подобный демарш знаменует начало нового витка российско-турецкой напряженности, но уже на качественно новом уровне.

3. Внутриполитическая стабильность и безопасность – «ударных» тезиса, собственно, два. Первый, что стране больше не нужны коалиционные правительства. Второй, что для борьбы с захлестнувшим страну террором и с атаками внешних сил (главная состоялась, разумеется, 15 июля 2015 года), необходима «армированная» исполнительная власть.

Ну и понятное дело, кроме успешных и решительных ПСР-овцев, есть слабая и трусливая оппозиция. Не случайно, именно на этой неделе Р.Т.Эрдоган заговорил о том, что главный республиканец страны К.Кылыдароглу в ночь с 15 на 16 июля «был на связи с путчистами» и потом «сбежал из танка» и «отсиживался дома у друзей» ( видать, «связь» была неудачна; впрочем, если дотошно разбираться, кто чем в ту ночь занимался, – так это можно до интересного докопаться). Конечно, забыто, что республиканцы однозначно поддержали действующую власть и объятия с ними ПСР-овцев на сессии Меджлиса 16 июля. Главный упрёк аналитиков заключается в том, почему К.Кылыдароглу никого не мобилизовал на улицах и сам не полез на «броневик»? Кстати, это действительно был для него шанс сильно поднять свой личный рейтинг фактом явленного личного мужества – но он им не воспользовался. Его кампанию «No» — «Нет» с чилийскими специалистами не слышно и не видно, а сам он лишь жалуется на то, что его никуда не пускают и даже отведенное, по закону, эфирное время обрезают. А до использования современных агитационных технологий через социальные сети ( которые очень активно используются в Турции), вроде тех, что продемонстрировали свою эффективность на Брекзите и в ходе выборов Д.Трампа, республиканцы то ли не додумались, то ли что-то ещё.

Итак, подводя черту Турция на всех порах идет к «да» на референдуме и к первому в республиканской истории намазу (в прямом или в фигуральном смысле слова – не важно) в Святой Софии и, вряд ли, можно предположить хоть один реалистичный сценарий, который в состоянии изменить этот, похоже заранее предрешенный, результат.

Эти рассуждения бьются с самыми свежими выводами, обнародованными накануне компанией ANAR (Анкарский центр социальных исследований), которая дала свой прогноз: 52% «за» — 48% «против».