Резонансные теракты 9 апреля в коптских церквях Танте и Александрии вынудили египетское правительство объявить о введении чрезвычайного положения. В этом самом факте нет ничего страшного: АРЕ жила в рамках чрезвычайного положения со времени убийства А.Садата и до момента свержения Х.Мубарака. Тем более, что президент США Д.Трамп во время последних консультаций заявил своему египетскому коллеге А.Ф.ас-Сиси о том, что его мало волнуют в данном аспекте «права человека и свободы слова». Совершенно очевидно, что таким образом через террористические атаки египетское руководство получило привет от своих заклятых региональных противников в лице Турции и Катара. Это становится особенно очевидным после того, как были установлены личности террористов. Как сообщила 8 апреля газета «Иджипт ньюс», взрывное устройство в церкви в Александрии привел в действие 26-летний египтянин по кличке «Абу Исхак аль-Масри», уроженец города Минья эль-Камх провинции Шаркия на севере страны в Дельте Нила. Эта провинция расположена недалеко от Александрии и практически по соседству с провинцией Гарбия, где в Танте прогремел первый из двух взрывов. Молодой человек несколько месяцев работал бухгалтером в Кувейте, оттуда уехал в Турцию, потом в 2013 году оказался в Сирии. Последним местом его обитания стал Северный Синай, где находятся тренировочные лагеря террористов из экстремистской группировки «Ансар Бейт аль-Макдис» считающейся ячейкой террористической организации «Исламское государство» (ИГ, запрещена в РФ). Террористический акт в церкви в Танте осуществил 42-летний египтянин по кличке «Абу Бара аль-Масри», уроженец провинции Кафр-эш-Гейх, соседней с Гарбией. В 2013 году он оставил жену и троих детей и подался в Сирию, оттуда — в Ливан, потом опять вернулся в Сирию. В общем-то, совершенно очевидным в этой связи выглядит и очень быстрое заявление об ответственности ИГ, которое не замедлило себя ждать. Все эти события совпали по времени с резким обострением ситуации на самом Синайском полуострове, где помимо активизации нападений на египетских силовиков, исламисты и предприняли попытку обстрелять ракетами израильскую территорию. Кстати, израильскому руководству надо бы отдавать себе отчет в том, что в случае смены режима в Сирии такие же «подарки», только гораздо чаще, оно начнет получать и с Голанских высот. Цель этой новой вспышки насилия была, безусловно, запланирована и профинансирована заранее. О том, что египетские силовики фактически бессильны сбить волну насилия в своих городах и на Синае мы уже гсообщали. И причины этого, в общем-то, тоже уже обозначали: разбалансированность силового блока АРЕ; конкурентная борьба абсолютно разных концепций среди различных специальных служб страны по вопросу решения проблемы бедуинов Синая и перспектив достижения договоренности о взаимодействии с ХАМАСом; плохое контрразведывательное прикрытие границ. Отметим и факт продолжения регулярного финансирования со стороны Турции и Катар подрывной деятельности.

Но это все частности, которые относятся к техническим аспектам тактики, сейчас важно понять причины, которые пробудили внешних спонсоров исламистов дать отмашку на демонстрацию своего боевого потенциала и возможностей. В этой связи надо понимать, что любой резонансный теракт преследует цель направление неприятелю ясного сигнала. В противном случае это будет простая трата денег. Вот, например, подрыв российского самолета над Синаем имел цель предупредить Москву о «нецелесообразности» российского присутствия в Сирии. Его посылали те же Катар и Турция через подконтрольные им террористические структуры на Синае. И уничтожение затем российского самолета Су-24 турецкими ВВС очень плавно и логично в эту схему предупреждений укладывается. В свое время принц Бандар пытался добиться от Москвы прекращения поддержки Б.Асада путем шантажа «возможных терактов» во время Олимпиады в Сочи, в связи с чем прозвучали взрывы в Волгограде. Грузинские спецслужбы заказали у Д.Умарова (не без санкции М.Саакашвили, который был в то время президентом) теракт в аэропорту Домодедово. Там сигнал был о мести за поражение Грузии в Южной Осетии. Какие же сигналы посылают Доха и Анкара Каиру сейчас? Первое и главное — ИГ на Синае жив, несмотря на массированную гибридную кампанию («кнут и пряник») египетских силовиков в последнее время; и на прошедший тур переговоров с ХАМАСом на предмет прекращения ими тыловой поддержки исламистов. Причем какие-то позитивные результаты этих консультаций без сомнения были, поскольку сторонники ИГ перестали пропускать партии оружия в сектор Газа для ХАМАСа. Судя по всему, главе египетского мухабарата Фаузи в очередной раз полностью договориться о взаимодействии с уже новым руководством ХАМАСа в Секторе не удалось. Камень преткновения: снятие экономической блокады и беспрепятственная контрабанда оружия в сектор Газа. Второй сигнал: Анкара и Доха в отличие от Каира и Эр-Рияда не попали в список стратегических союзников США в рамках воссоздаваемой Д.Трампом старой модели опорных точек на Ближнем Востоке. Это их абсолютно не устраивает, а значит Вашингтон через Каир должен получить ясный сигнал о том, что в регионе существует еще одна мощная сила, которая способна оказывать влияние на идущие там процессы. Кроме того, Доха и Анкара очень ревниво оценили последние усилия Каира и Абу-Даби по вопросу расширения рамок наступления маршала Х.Хафтара на позиции мисуратовцев, которых они поддерживают, как на юге Ливии, так и в районе «нефтяного полумесяца». Это в общем-то чревато серьезной утерей позиций Турции и Катара в стране, в которую они вложили много сил и средств. А ситуация в Ливии для «Братьев-мусльман» сейчас тревожная, в связи с чем и их лидер А.Р.ас-Свейли неделю в конце марта провел в Дохе, консультируясь с катарским руководством. В этой связи надо учитывать, что Доха и Анкара не так просто затеяли подрывную кампанию через специально созданные структуры салафитского толка на Синае. Это, конечно, реакция на военный переворот и свержение их союзников в лице местных «братьев», но и оттягивание сил египетского силового блока от Ливии на иное направление.