Разразившийся в начале июня 2017 г. катарский кризис, когда дипломатические отношения с Дохой разорвали десять стран (Бахрейн, Египет, Йемен, Коморские острова, Королевство Саудовская Аравия, Ливия, Маврикий, Мавритания, Мальдивы и ОАЭ), также затронул и Пакистан.
Но с первых слов критики Эр-Рияда в адрес Дохи с обвинениями в поддержке терроризма, национальные интересы Пакистана требовали оставаться нейтральным в нынешнем кризисе. Исламабад ценит свои отношения со всеми странами и его внешнеполитическое ведомство неоднократно подчеркивало, что поддерживает искренние дружеские и стабильные связи со всеми мусульманскими странами от Саудовской Аравии до Катара и от Египта до Ирана.
События развивались стремительно, и Пакистан оказался втянутым в орбиту регионального дипломатического, экономического и возможного военного противостояния. Учитывая внутриполитическую ситуацию, масштабную антитеррористическую военную кампанию, реализацию мега-проектов в рамках Китайско-пакистанского экономического коридора Исламабад видел только один выход из сложившейся ситуации — страна не может позволить себе быть втянутой в очередной конфликт на Ближнем Востоке.
Помимо заявлений о необходимости единства в мусульманском мире и призывов к диалогу, Пакистан предпринял шаги для достижения двух целей:
— разрядить напряженность между главными действующими акторами конфликта, с каждым из которых Пакистан поддерживает дружеские отношения;
— отказаться от участия в возглавляемом КСА Исламском военном альянсе.
Бахрейн, Египет, КСА и ОАЭ и объединяли усилия для полной изоляции Катара, блокировав наземное и воздушное сообщение со страной, которая имеет единственную сухопутную границу с КСА. Под угрозой оказалась его продовольственная безопасность, которая в основном зависит от импортных поставок. Подобные суровые меры никогда не предпринимались раньше даже в отношении основного противника Саудовской Аравии Ирана. На сегодняшний день тысячи мигрантов в Катаре уже потеряли работу. В 2016 г. по информации пакистанского МИДа 125 000 пакистанцев были задействованы в различных секторах экономики эмирата.
В течении последних 20 лет Доха поддерживала связи с многими странами региона, включая Иран, несмотря на санкции со стороны США. Одновременно имела отношения с Израилем, КСА и США, что оправдывается ее географическим положением.
Определенный перелом в катарском кризисе произошел на фоне открытой резкой критики президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана курса мусульманских стран на изоляцию Дохи.
Практически одновременно на фоне углубления дипломатического раскола на Ближнем Востоке и в поисках поддержки катарская делегация посетила Пакистан с призывом сыграть позитивную роль в разрешении кризиса, охватившего регион.
В ответ Исламабад инициировал срочную дипломатическую миссию в КСА. С однодневным незапланированным визитом в Эр-Рияд прилетели премьер-министр Наваз Шариф и начальник штаба сухопутных войск генерал Камар Баджва. Это уже вторая за последние полтора года посредническая миссия военно-гражданского руководства Пакистана в королевство. В январе 2016 г. и премьер Наваз Шариф и генерал Р.Шариф встречались с руководством Саудовской Аравии и Ирана с целью предотвратить рост напряженности между двумя странами, последовавшего за призывом Эр-Рияда разорвать дипломатические отношения с Тегераном. В КСА отрицательно относились к успеху переговоров между западными державами во главе с США и Ираном по ядерной проблеме. Последовавшее снятие санкций с Тегерана Эр-Рияд расценил как вызов своему лидерству в регионе. В те дни Исламабад предостерег Эр-Рияд от принятия «опасных поворотов», которые могли поставить под угрозу мир в регионе. В январе 2016 г. Исламабад позиционировал нейтральную позицию. А была ли позиция нейтральной? Именно в те часы шли активные переговоры о будущем командовании Исламского военного альянса по борьбе с терроризмом (ИВА). В ноябре 2016 г. по истечению срока полномочий на посту начальника штаба сухопутных войск, генерал Р.Шариф был официально приглашен КСА возглавить сформированный королевством ИВА.
В отличие от 2016 г. ирано-саудовского (шиито-суннитского)противостояния, катарский кризис 2017 г. несет заряд агрессивной борьбы за лидирующие позиции в регионе. Катар наказан за независимую внешнюю политику, если вспомнить, что он разгорелся когда эмир Катара подверг критике крайне негативную риторику против Ирана на мусульманском саммите в КСА в мае 2017 г.
В 2017 г. посредническая миссия Исламабада в Эр-Рияде завершилась кратким резюме, что «… нынешний тупик в Персидском заливе будет вскоре решен в интересах мусульманской уммы».
Пакистан полагает, что для урегулирования ситуации он имеет рычаги влияния на монархии Персидского залива, полагаясь,
— во-первых, на фигуру экс-генерала Р.Шарифа;
— во-вторых, приостановку своего участия в ИВА и вывод экс-генерала Р.Шарифа из состава командования ИВА. Отсутствие боевого генерала окажет влияние на становление ИВА, выработку стратегических и тактических задач. Но главный вопрос Исламабад задает себе — какие последствия со стороны ведущих монархий Персидского залива его ожидают?
В 2015 г. за отказ Пакистана направить войска для проведения военных операций на стороне КСА против хоуситов Йемена, он был исключен из нескольких финансовых программ, а ОАЭ заключили крупный военный контракт с Индией на поставку вооружения.
Известно также, что аравийские монархии финансово поддержали три избирательные кампании Наваз Шарифа и в 90-е годы ХХ века и в 2013 г. И в преддверии всеобщих выборов в 2018 г. клан Шарифов старается не растерять своих спонсоров. Таким образом, временный нейтралитет будет компенсирован в ближайшем будущем. Вопрос только в цене и формате компенсации.