В последнее время произошел ряд событий, позволяющий некоторым ближневосточным журналистам и экспертам говорить о возможном смягчении конфронтации между Саудовской Аравией и Ираном и даже начале между этими двумя важнейшими в геополитическом отношении государствами региона продуктивного диалога по примирению. При этом инициативу таких попыток примирения приписывают чаще всего нынешнему саудовскому руководству во главе с фактическим правителем королевства наследным принцем Мухаммедом бен Сальманом. Данные прогнозы делаются, несмотря на наличие между ИРИ и КСА непримиримых военных и политических противоречий.

Начало таким слухам положил министр внутренних дел Ирака Касем аль-Араджи, озвучивший 14 августа в Тегеране стремление Ирака выступить посредником в примирении между ИРИ и КСА. По его словам, предложение об иракском посредничестве было сделано ему в конце июля с.г. во время переговоров с принцем Мухаммедом бен Сальманом. Дополнительный вес словам К.аль-Араджи придает то, что он по совместительству является формальным руководителем вооруженных формирований «Аль-Хашед аш-Шааби». По словам министра, наследник саудовского престола обещал ему в качестве жеста доброй воли «внимательно и с пониманием относиться к нуждам иранских паломников, прибывающих в хадж и открыть для них кладбище Баки в Мекке, на котором похоронен ряд шиитских имамов». По его мнению, это было бы первым шагом на пути к снижению напряженности в отношениях между двумя странами. «Уважение к иранским паломникам чрезвычайно важно для Тегерана, который всегда стремился к улучшению отношений с Саудовской Аравией», — подчеркнул К.аль-Араджи. Проблема хаджа в двусторонних отношениях остро встала после давки в Мине в октябре 2015 года, в ходе которой погибли сотни иранских паломников и пропал без вести бывший посол ИРИ в Ливане Газанфар Рукнабади. После этого верховный лидер ИРИ Али Хаменеи обвинил власти королевства в том, что они не в состоянии обеспечить безопасность хаджа, а количество иранских паломников, прибывающих в КСА, резко сократилось.

Существует и ряд других фактов, свидетельствующих, на первый взгляд, о «потеплении» в двусторонних отношениях. Во-первых, неожиданно теплые приветствия, которыми обменялись на сессии Организации исламского сотрудничества (ОИС) в Стамбуле, прошедшей 1 августа, министр иностранных дел КСА Адель аль-Джубейр и министр иностранных дел ИРИ Мохаммад Джавад Зариф. Руководители внешнеполитических ведомств двух стран обменялись рукопожатием и даже обняли друг друга первый раз за несколько лет. Во-вторых, по информации газеты «Рай аль-Йаум», несмотря на разрыв дипломатических отношений между ИРИ и КСА, состоявшийся в январе 2016 года после погрома саудовского посольства в Тегеране, на территории Саудовской Аравии постоянно работают десять иранских дипломатов, в функции которых входит помощь паломникам, прибывающим в хадж. В-третьих, открытие саудовской стороной впервые за десять лет пограничного перехода Ар-Ар, что значительно упрощает взаимные поездки граждан двух стран. В-четвертых, сближение КСА с шиитскими политиками Ирака, проявившееся особенно наглядно во время встречи Мухаммеда бен Сальмана с Муктадой ас-Садром. Во время переговоров наследник саудовского престола заявил о «равноудаленности» королевства от всех политических партий Ирака. пообещал финансовую помощь и предложил открыть саудовское генеральное консульство в Неджефе, сакральном центре иракских шиитов, а также наладить прямое воздушное сообщение между Неджефом и КСА. В-пятых, история с сообщениями, помещенными в «Твиттере» саудовского министра по делам ССАГПЗ Тамера ас-Сабхана. 13 июля с.г. в его блоге в «Твиттере» появились записи, где министр оскорбительно отзывался об основателе современного иранского государства аятолле Рухолле Мусави Хомейни. На следующий день они были стерты, по слухам, по настоянию Мухаммеда бен Сальмана. В 2016 году Тамер ас-Сабхан недолго пробыл саудовским послом в Ираке и вынужден был покинуть эту страну после дипломатического скандала. В-шестых, в «Твиттере» высокопоставленного сотрудника Госдепартамента США Мартина Индыка появилось сообщение о том, что наследный принц Мухаммед бен Сальман хотел бы мирно решит конфликт в Йемене и приветствует диалог между США и Ираном.

Попробуем разобраться, можно ли на основании этих фактов говорить о «перезагрузке» в саудовско-иранских отношениях или хотя бы о стремлении к такой перезагрузке со стороны Эр-Рияда. На наш взгляд, такие выводы являются преждевременными.

Диалог возможен только в случае сближения позиций обеих стран по конфликтам в Сирии и Йемене или стремлении такую общую почву найти. В настоящее время какой-либо поиск компромиссов по йеменскому и  сирийскому досье вряд ли возможен. В Сирии саудовцы, разочаровавшиеся в возможностях эмигрантской оппозиции и фактически оставившие ее на произвол судьбы, продолжают делать ставку на организацию «Хайят Тахрир аш-Шам» (бывшая «Джебхат ан-Нусра», запрещена в России), овладевшую в последнее время провинцией Идлиб. При этом делается все, чтобы эту организацию перестали считать террористической и включили в состав участников мирного процесса. Что касается Йемена, то в Эр-Рияде действительно устали от этой войны. Однако предпочли выйти из нее не путем всеобъемлющего мирного урегулирования с учетом интересов всех сторон конфликта, а путем раскола коалиции А.А.Салех-хоуситы с «перекупкой» бывшего президента Али Абдаллы Салеха или других лидеров его партии Всеобщий народный конгресс. Такая комбинация одновременно подразумевает отставку нынешнего номинального президента Йемена Абд Раббо Мансура аль-Хади, порядком испортившего отношения с основным партнером КСА по аравийской коалиции – ОАЭ. В этой связи муссируются планы (весьма далекие от реализации) его «рокировки» на близкого к ОАЭ южанина Халеда Баху с возможным включением в правительство сына А.А.Салеха Ахмеда в качестве министра обороны. Впрочем, многие сомневаются в осуществимости этих планов, так как они оставляют за бортом основного союзника А.А.Салеха – движение «Ансарулла».

Еще одним фактором, препятствующим началу продуктивного ирано-саудовского диалога является то, что все политические процессы саудовское руководство во главе с Мухаммедом бен Сальманом в настоящее время воспринимает через  призму катарского кризиса. В то же время с самого его начала Тегеран выступил в поддержку Дохи, открыв иранские порты для снабжения Катара в связи с введенной Саудовской Аравией блокадой. В сложном политическом кризисе, разразившемся внутри ССАГПЗ, Иран недвусмысленно встал на катарскую сторону, что сужает возможность саудовского маневра.

Если комментировать заявления иракских политиков, то они свидетельствуют не об искреннем желании выступить посредниками в урегулировании конфликта между Тегераном и Эр-Риядом (в Багдаде, скорее всего, понимают, что на нынешнем этапе это невозможно), а о значительных разногласиях между шиитскими политиками Ирака. Разгром ИГ, скорее всего, приведет к серьезному переформатированию иракской политики. При этом часть шиитских лидеров стремится к многовекторной политике и отходе от однозначно проиранской ориентации. Для того, чтобы не раздражать Тегеран, заигрывания с Эр-Риядом облекаются в форму поиска компромисса между ИРИ и КСА. С саудовской стороны имеют место попытки ограничить иранское влияние в Ираке. При этом разыгрывается карта арабского национализма. В Эр-Рияде после провала попытки создания «суннитского НАТО» поняли, что сектантский подход не приносит успеха и решили сделать ставку на «арабизм».

Таким образом, не приходится рассчитывать на снижение напряженности в ирано-саудовских отношениях в ближайшее время. Что же касается шагов по упрощению иранского паломничества, то они весьма похвальны и свидетельствуют об общей «секуляризации» нового руководства королевства и отказе от политизации хаджа и его использовании в качестве инструмента в политической игре.