Американские аналитики о ситуации в Тунисе

Американские аналитики стали очень неохотно, спустя две недели после начала массовых беспорядков в Тунисе, комментировать эти события. Обратим внимание на этот факт ровно по причине контрастности в оперативности реагирования в связи с аналогичными событиями в Иране. Но Тунис — это на сегодня один из краеугольных камней в новой системе безопасности Вашингтона в районе Магриба, и соответственно молчание по вопросам массового недовольства тунисцев отсутствием реального прогресса в вопросах экономического развития и стабильности за семь лет, которые прошли со времен «жасминовой революции», выглядят вполне логичными. Вопрос в данном случае в том, что молчание в анализах собственно не отменяет самого процесса жесткого политического и экономического кризиса в Тунисе. В этой связи отметим важный аргумент, который американские аналитики выдвигают в качестве главной темы своих экспертных оценок. Это то, что в результате «революции» страна получила новую конституцию; дееспособный парламент, в котором заседают и «светские», и исламисты, а также преемственность власти. То есть самое главное, чего удалось добиться в результате «революции», это то, что власть гражданского общества Туниса стала частью политической системы страны. И это, по оценке американцев, является кардинальной разницей между Тунисом и его соседями по северу Африки. То есть делается очень прозрачный намек на Египет и Алжир, которые скатились к военной диктатуре, или страны, в которых продолжают правят монархи (Марокко). При этом те же ливийцы, например, стали еще более очевидным примером активного участия «гражданского общества» по нивелированию государственного диктата, почему-то американцами вообще не упоминаются. В этой связи отметим, что американцы на своем экспертном уровне продолжают тупо верить во всемогущество демократических реформ в странах Арабского Востока. То есть никто никаких выводов из произошедшего не сделал.
Признается однако, что несмотря на успехи, достигнутые в деле создания новой демократической системы, Тунис сталкивается с огромными трудностями. Это прежде всего транснациональные угрозы безопасности, в том числе джихадистские группировки боевиков, незаконная миграция и контрабанда, которые являются главными вызовами для страны. Также Тунис не мог избавиться от серьезных структурных экономических проблем. Это прежде всего слаборазвитые финансовый рынок и рынок труда, высокий уровень безработицы, устойчивая коррупция и бесконечная бюрократия — все это препятствует экономическому росту. При этом снова с удовлетворением отмечается, что каждый раз, когда правительство пытается решить эти вопросы в течение последних нескольких лет, оно сталкивается с зарождающейся демократией страны: дебаты в всенародно избранном законодательном органе, члены которого представляют целый ряд интересов, блокируют непопулярные экономические реформы и бюджетные предложения. И теперь, когда правительство приняло меры жесткой экономии, чтобы попытаться улучшить экономические показатели в рамках сокращения дефицита государственного бюджета заодно удовлетворить условия финансирования со стороны Международного валютного фонда, общественность снова выражает свое недовольство через большие массовые протесты по всей стране. В этой связи отметим следующее. Введение новой конституции и создание реальной конкуренции в парламенте не отменило самый главный недостаток социальной и экономической структуры Туниса — это клановое распределение постов в исполнительной власти и соответственно в сфере экономики, включая частный сектор. Именно сохранение этого принципа стало основой нынешней относительной коалиции между светскими в лице «Призыва Туниса» и исламистами из партии «Ан-Нахда». Именно этим моментом объясняется и блокирования реформ в парламенте страны, а совсем не уровнем зрелости гражданского общества. Более того, удивим демократов-американцев, и скажем, что одним из условием сохранения на ряде ключевых постов в министерствах и ведомствах сторонников исламистов, стало негласное соглашение о поддержке ими на предстоящих президентских выборах кандидатуры сына нынешнего президента и главы «Призыва ТунисаТунисского призыва» Беджи Каида Эссесби. И чем в данном случае не попытка престолонаследия? И чем собственно эта ситуация отличается от йеменской ситуации с попытками экс-президента А.А.Салеха передать власть своем сыну?
Таким образом, «жасминовая революция» не решила главную социальную проблему страны — распределение экономических благ на основе интересов прежде всего клановой системы, а не экономической эффективности и целесообразности. То есть каждому не по уму и способностям, а по происхождению. Не решена и вторая основная проблема, которая собственно и привела к «революции». И это совсем не клановая система власти, она при прочих условиях волнует тунисское общество на среднем уровне мало. Это массовая безработица среди молодежи, которая достигает на юге и в центре страны от 25 до 33%, в центре — от 15 до 20%, и даже на побережье в самых благоприятных с точки зрения занятости районах — от 10 до 15%. В среднем — уровень безработицы среди населения составляет от четверти до трети всего трудоспособного населения. И в этой связи рост цен на продукты, топливо и медикаменты даже на 4-6% процентов в январе с.г. спровоцировал массовые выступления. Напомним при этом, что именно этот запредельный уровень безработицы среди населения, которое имеет один из самых высоких среди арабских стран процент людей с высшим образованием, и стал наряду с прочим основным локомотивом «жасминовой революции» в свое время. И эта тема далеко не решена за это время. И с учетом отсутствия глобальных инвестиций в тунисскую экономику и стагнации самого прибыльного туристского сектора есть все основания полагать, что и не будет решена в среднесрочной перспективе. Что же касается умилений американцев по поводу создания сбалансированной политической системы, в которую допущены умеренные исламисты, что позволяет всему «тунисскому обществу» более полно быть представленными в органах законодательной и исполнительной власти, то отметим, что тунисцы сейчас прочно опередили марокканцев в качестве главных поставщиков «исламистской пехоты» для различных джихадистских группировок. Только в рядах «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России) в Сирии и Ираке тунисцев начитывалось более четырех тысяч. И это только по официальным данным американских спецслужб и ООН. В самом скором времени эксперты прогнозируют еще один политический кризис в Тунисе в связи предстоящими в мае муниципальными выборами, и вопросом перед властью в этой связи — взять курс на децентрализацию страны в рамках ее федерализма или же сохранить централизованную систему управления государством. Американцы естественно ратуют за федерализм, хотя в таких условиях состояния экономики и крайней радикализации тунисского общества это, по нашей оценке, будет только усиливать дисбаланс в экономическом положении разных районов страны. В этой связи надо отметить, что «жасминовая революция» никаких революционных изменений, которые от нее ожидали, в тунисском обществе не провела. Тунисская экономика как зависела от траншей МВФ, так и зависит сейчас. Как был запредельный уровень безработицы, так и остался. При этом в стагнацию ушел развившейся в годы диктатуры Бен Али туристический сектор экономики. Одновременно резко усилилась радикализация тунисского общества, что в перспективе делает ситуацию с безопасностью страны еще больше проблематичной по мере возвращения тунисских джихадистов к себе на родину из Сирии и Ирака.

62.83MB | MySQL:102 | 0,624sec