Последняя по времени встреча египетского президента А.Ф.ас-Сисси и  премьер-министра Эфиопии Хайлемариама Десаленя 18 января в Каире, по оценке экспертов, четко свидетельствует о том, что египетское и эфиопское руководство не желают дальнейшего ухудшения двусторонних отношений. Камень преткновения в данном случае — это строительство Аддис-Абебой Большой плотны на Голубом Ниле, что египетской стороной воспринимается прежде всего как покушение на общий объем водосброса в Нил и соответственно — потенциальную угрозу своей продовольственной безопасности.  Сейчас Эфиопия продолжает свою работу над этим проектом строительства, который должен быть завершен к концу 2018 года. После начала эксплуатации  в 2018-2019 годах водохранилище сможет вместить 74 млрд кубометров и автоматически превратит Эфиопию в ведущего поставщика электроэнергии в регионе. Несмотря на то, что визит эфиопского премьера свидетельствует о том, что Каир стремится удержать ситуацию в рамках переговорных форматов, никто из экспертов не сомневается в том, что  этот «миролюбивый ход» египетского президента имеет под собой исключительно лишь подтекст по сохранению самого формата переговоров «на плаву», и по возможности максимально затянуть его. Такая политика обусловлена прежде всего тем, что позиция Египта на переговорах очень слаба по сравнению с позицией Эфиопии, поскольку страна зависит от потока Нила, но не контролирует его истоки. Воздействовать в полной мере на ситуацию чисто военным путем или методами подрывной войны, которые египтяне активно используют на протяжении последних двух лет, Каир сейчас не в состоянии. Отсюда — «политика возможного», то есть отказ от прерывания всех официальных контактов в Эфиопией и сохранения любой ценой ситуации в легитимным международном поле. При этом сам переговорный формат никаких внятных надежд на  принятие окончательных решений и соглашений по вопросу Большой плотины египтянам не несет. В общем-то нынешнему кризису предшествовал демарш Каира в связи с чисто формальными дискуссиями по проекту на уровне министров Трехстороннего национального комитета (ТНК) 11-12 ноября прошлого года. Тогда суданцы и эфиопы выступили единым фронтом против предложенных египтянами поправок в технический доклад о перспективах эксплуатации плотины, который был составлен французской инженерной фирмой BRL and Artelia. При этом министр ирригации АРЕ Мухаммед Абдель Ати обвинил своих коллег в том, что они «просто затягивают время», и под эгидой этого уже началось наполнение водохранилища. В этой связи Египет в ноябре 2017 года отказался от переговоров по Большой плотине на уровне министров под предлогом того, что Эфиопия не выполняет  должным образом свои обязательства в рамках отказа от заполнения водохранилища на время проведения консультаций. В общем-то этот факт был расценен Каиром «как объявление войны», в связи с чем египтяне решили поиграть «мускулами».  Президент Абдель Фаттах ас-Сиси распорядился создать группу по мониторингу ситуации, которую возглавили  начальник Генерального штаба ВС АРЕ  генерал Мухаммед Фарид Хегази и глава разведки генерал Халед Фаузи, с целью изучения  вариантов международного арбитража, а также для разработки военных планов по борьбе со строительством в качестве последнего средства. К большому неудовольствию Каира министр иностранных дел Судана Ибрагим Гандур также критиковал Египет за якобы «присвоение части воды, выделенной [его] стране», и квалифицировал проект Большой плотины как «благо для нас». На этом фоне Доха объявила о намерении срочно инвестировать в строительство плотины с целью досрочного завершения строительства, о соответственно постановки АРЕ просто перед фактом начала ее эксплуатации. Таким образом, Каир в общем-то оказался перед лицом серьезного регионального альянса, и уже неприкрытое появление в нем заклятого антипода Каира в лице Дохи ситуацию еще только дополнительно осложнило.  Его попытки активизировать в этой связи эритрейский фактор в рамках размещения египетских войск на одной из военных баз в этой стране в прошлом месяце вызвал настоящий политический кризис: Хартум стал при финансировании катарцев и эфиопов перебрасывать серьезный контингент своих джанджавидов (свыше 5 тыс. бойцов) на границу с Эритреей. Как следствие, египтяне отыграли спешно назад, отвели свой контингент на побережье Красного моря подальше от суданской и эфиопской границы. Ну и соответственно египетский президент пригласил эфиопского премьера для срочных переговоров в Каир. Все это означает только одно. Каир определился в своих метаниях между дипломатией и враждебностью в пользу первого варианта. Что абсолютно не означает того, что Каир прекратит свои действия в рамках блокирования строительства методами откровенно подрывной войны путем инспирирования массовых волнений среди мусульман-оромо в Эфиопии, а также проведения акций саботажа и диверсий с использованием подконтрольных Асмэре эфиопских вооруженных группировок оппозиции. Другой вопрос, что ничего более в в этой ситуации Каир сделать не сможет, а сам этот формат действий к каким-то долгосрочным и главное надежным результатам в рамках отказа эфиопского руководства от своих планов не приведет. На чисто военный вариант разрушения плотины путем бомбардировок в воздуха, как это угрожал в свое время сделать А.Садат,  у АРЕ сейчас просто нет сил. К тому же сами подступы к плотине сейчас серьезно укреплены силами ПВО, которые были спешно закуплены в прошлом году Аддис-Абебой у Москвы и Пекина. И это не говоря уже о том, что такой акт агрессии спровоцирует серьезную международную обструкцию Каира. Отсюда единственный вариант — продолжение переговоров в попытке хоть как-то поставить будущую эксплуатацию плотины под совместное управление, что является сейчас главной задачей египетской дипломатии.