В преддверии встреч с турецкими и иранскими представителями в формате Астаны в Сочи 30-31 июля, ряд отечественных экспертов отмечают, что Анкара пока не торопится реализовывать на практике предварительные обязательства по выводу своих воинских сил из курдского анклава Африн. При этом такие напоминания направлялись в адрес турецкого руководства по дипломатическим каналам. Если взять такие сигналы и комментарии в общем, то налицо опасения российской стороны в том, что Анкара попросту будет игнорировать ранее взятые на себя обязательства. При этом отметим один важный факт: никаких договоров или соглашений на эту тему, официально подписанных Турции в природе не существует. Так что не совсем понятно, на что пеняют российские эксперты, дипломаты и военные. Напомним вкратце предысторию вопроса. Генштаб ВС Турции объявил 20 января о начале операции «Оливковая ветвь» против курдских отрядов СНС, которые входят в состав «Сил демократической Сирии» (СДС) и партии «Демократический союз» в сирийском кантоне Африн, где проживают около 1,5 млн курдов и беженцев из других сирийских областей. Эти организации Анкара считает террористическими. 18 марта Генштаб турецких ВС сообщил, что город Африн взят под контроль, а 24 марта военное ведомство заявило о взятии под контроль всего региона Африн, причем турецкие войска там продолжают дислоцироваться до сих пор. В этой связи напомним еще один важный нюанс — оккупация Африна турецкими силами стало результатом не блестящей военной операции турецких сил (с этим особенно поначалу были серьезные проблемы, что привело к серьезным потерям среди протурецких группировок из числа сирийской оппозиции), а следствием негласной договоренности между российской, американской и турецкой сторонами. В результате США гарантировали вывод (кстати, через территорию, которую контролирует Дамаск) основных сил СДС в регион восточнее Евфрата, где собственно вскоре и началась масштабная операция по зачистке от сторонников «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России) провинции Хасеке с выходом сил СДС на сирийско-иракскую границу в этом районе. Таким образом, американцы восполнили дефицит сил на этом более приоритетном для себя направлении и провели оптимизацию сил и средств. Российская сторона получила взамен от Турции гарантии вывода значительной части сил сопротивления из Восточной Гуты. Этот анклав боевиков безусловно играл в стратегии Москвы на сирийском направлении более важную роль, чем продолжение материально-технического снабжения курдских отрядов в Африне через подконтрольную сирийским правительственным силам территорию. Турки в итоге получили не только Африн под свой контроль, но и заверения Вашингтона по вопросу такой же передачи региона Манбиджа и части территории западнее Евфрата. И в этой связи отметим, что все стороны условия этой сделки выполнили. Более того, рискнем предположить, что турецкие силы Африн не покинут в среднесрочной перспективе по ряду двух принципиальных моментов.
Во-первых, ситуация в Африне далеко не стабильная. Курдские отряды СНС атаковали 1 июля патрули вооруженной группировки «Фейлак аш-Шам» в окрестностях города Африн (65 км от Алеппо). Как сообщило агентство Фират, в результате двух проведенных операций было уничтожено шесть боевиков, которые воюют на стороне турецких войск на севере Сирии, выведены из строя их военно-транспортные средства. 27 июня в Африне в результате двух взрывов и минометного обстрела погибли 11 человек и 25 получили ранения. Диверсии были устроены членами СНС перед парадом, который собирались устроить турецкие военные по случаю победы Р.Т.Эрдогана на досрочных президентских выборах 24 июня. Это в общем-то тревожный сигнал для турок. Это пока именно только сигнал, поскольку до устойчивой тенденции в рамках разворачивания широкомасштабной партизанской борьбы в Африне далеко, но в любом случае эта тема будет в центре консультаций стран-гарантов в конце июля. Скажем откровенно, такой сценарий широкомасштабной партизанской войны в Африне с учетом его географической и политической изолированности от прямых коммуникаций с силами СДС с Заефратье, выглядит мало реализуемым предприятием. Если только Москва и Вашингтон не решат солидарно по какой-то причине этот процесс активизировать. Но, естественно, это очень маловероятный вариант. И для каждой из сторон для этого есть свои причины. Поэтому рискнем предположить, что российской стороне в принципе довольно безразлична судьба этого курдского анклава. Вернее, эта тема по приоритетности располагается где-то во втором десятке существующих для Москвы проблем на сирийском направлении, а тема Африна является в данном случае неким рычагом давления на Анкару со стороны Москвы по более принципиальным моментам. Москва и Анкара находятся в контакте по вопросу представительства курдов в сирийском конституционном комитете, они будут там представлены. Об этом заявил в середине июня в Женеве спецпредставитель президента РФ по сирийскому урегулированию Александр Лаврентьев по итогам встречи стран-гарантов перемирия (Иран, Россия и Турция). «Курды в любом случае будут представлены в сирийском конституционном комитете, — сказал Лаврентьев, отвечая на вопрос ТАСС. — Они будут представлены и в оппозиции, и в правительственной делегации, и в срезе представителей гражданского общества. Мы [призываем] воздержаться от попыток деления курдов на протурецких, просирийских или курдов, связанных с партией «Демократический союз» или отрядов «Сил народной самообороны» (СНС), к которым так негативно относятся в Анкаре. В этом плане мы работаем в тесном контакте с турецкими коллегами». Отметим при этом, что присутствие курдской составляющей в конституционном комитете, а также в формате Конгресса сирийского национального диалога является главной темой разногласий между Москвой и Анкарой. При этом важно понимать следующее. Желание турок выдвинуть в состав комитета по конституционной реформе умеренных курдов, дистанцированных от ДС, понятно, но оно не решает главной проблемы: реального представительства курдов в процессе достижения внутрисирийского консенсуса, на что ориентирована Москва. Реальная политическая и военная сила в курдских районах Сирии сейчас на стороне безусловно ДС, сторонники сирийского филиала Демократичекой партии Курдистана (ДПК) были в свое время из Рожавы фактически вытеснены. И вопрос об их возвращении на север Сирии периодически поднимается Анкарой, но даже в период относительно высокой степени влияния клана Барзани в Иракском Курдистане (ИК) этот вариант не прошел. В одном случае просто в силу очевидных возражений против такого замещения со стороны Вашингтона. Во втором — в силу военного прессинга со стороны отрядов ДС. Теперь в силу прежде всего позиции Вашингтона, который фактически сдал туркам Африн при содействии Москвы и Дамаска, а затем и Манбидж. В этой связи турки в рамках своей тактики на стремятся только расширять свое присутствие на севере Сирии, и по этой причине уходить из Африна они не будут. По крайней мере, до тех пор, пока они не создадут там стабильный и лояльный себе режим из подконтролыныхе курдских представителей. При этом очевидно, что такие представители будут немедленно выбиты оттуда при выводе турецких войск. Эта патовая ситуация предопределяет продолжение факта присутствия в Африне турецких сил на долгосрочную перспективу. Причем наличие там подконтрольных им туркоманских и арабских групп будет постоянно провоцировать ту или иную степень их конфронтации с курдами. И это будет зависеть в основном от позиции Москвы и Дамаска. В этой связи с учетом вновь обозначившегося стремления курдов из ДС выйти на договоренности с Дамаском (оборотная сторона медали постепенной сдачи американцами своих позиций Анкаре на севере Сирии), у Москвы появляется новая возможность использования курдского фактора в рамках получения определенных выгод в развязывании узлов в том же Идлибе или же выстраивания нового формата политической архитектуры послевоенной Сирии. Отсюда все эти заявления российской стороны в отношении присутствия Турции в Африне. Справедливости ради надо признать, что пока тенденция курдов на мирные переговоры с Дамаском явно уступает по степени влияния тому крылу курдов из ДС, которые видят в США единственного гаранта сохранения своей автономии на севере Сирии по подобию Иракского Курдистана. Но эта позиция будет ослабевать по мере продолжения США прежней тактики по ротации курдов на турок в этих районах.
Во-вторых, Африн является важным плацдармом в рамках образования пока на данном этапе от Африна до Манбиджа единого санитарного буфера на сирийско-турецкой границе. И такая работа Анкарой осуществляется на постоянной основе. В начале июля Вооруженные силы Турции направили в Сирию дополнительную бронетехнику, системы залпового огня и другое тяжелое вооружение. Военный конвой пересек границу с Сирией через погранпереходы Онджупынар и Чобанбей и выдвинулся в сторону сирийских городов Телль-Рифаат и Манбидж. В составе автоколонны были ракетные установки залпового огня, самоходные гаубицы, танки, бронетранспортеры, легкие бронемашины с противоминной защитой, бульдозеры, грузовики. И такая переброска продолжается и будет продолжаться просто в силу того, что сил протурецких группировок для решения этой задачи пока недостаточно.
В этой ситуации ожидать какого-то прогресса в этой повестке дня в формате консультаций предстоящих в Астане переговоров, по нашей оценке, было бы наивно. Давить темой турецкого присутствия в Афринае на проблему Идлиба или принципов формирования конституционного комитета большой практической отдачи не принесет. Ровно по той причине, что, во-первых, тема создания санитарного буфера по северу Сирии лично для Р.Т.Эрдогана является приоритетной. И, если угодно, его идеей-фикс. А, во-вторых, тема Идлиба и достижения там компромисса является сейчас для сторон более приоритетной задачей, нежели чем все вопросы курдской независимости или автономии вместе взятые.