Мысль о том, что необходимо добиться окончательного разрешения проблемы с Газой витает в воздухе давно. Еще в 2014 г. на волне операции «Нерушимая скала» и оценки ее последствий многие, включая теперь уже экс-министра обороны А.Либермана, отмечали, что требуется радикально новый подход к Сектору, способный раз и навсегда положить конец противоречиям с его фактическими властями. Вот только дипломатический путь урегулирования этого конфликта кажется целесообразным далеко не всем, а если точнее, то сегодня на волне ажиотажа, спровоцированного тем же А.Либерманом, стало уж слишком много тех, кто в дипломатический путь урегулирования не верит. Так, министр юстиции А.Шакед заявила в среду, что по ее субъективному мнению (на выражение государственной позиции она, разумеется, не претендовала), мирный проект, который готовит американская администрация, представляет собой исключительно «трату времени».

Еще ряд ее коллег в серии высказываний звучали более радикально. Так, министр общественной безопасности Г.Эрдан сообщил, что от «защиты надо перейти к наступлению», а Израиль как никогда близок к «реоккупации» сектора. Министр разведки И.Кац, ранее предлагавший строительство у берегов Газы искусственного острова, через который т.н. анклав будет снабжаться всем необходимым, снимая тем самым часть бремени с Израиля, теперь заявляет, что война с палестинскими группировками неизбежна, а после ее завершения Иерусалим должен полностью отказаться от обеспечения гражданских нужд населения Сектора. Министр строительства и жилищной политики Й.Галант вообще сообщил, что дни руководства ХАМАСа сочтены, намекая тем самым на скорую физическую ликвидацию Я.Синвара.

Надо сказать, что быть «ястребом» в израильских политических кругах в последние дни стало модно. Кроме того, двое из названных министров – И.Кац и Г.Эрдан – вместе с Ц.Анегби, Ю.Штайницем сейчас борются за кресло главы внешнеполитического ведомства, которое Б.Нетаньяху грозился в ближайшее время кому-то передать, сохраняя за собой пост министра обороны. В таком случае понятно, что такие призывы в значительной степени продиктованы соображениями продвижения политической карьеры и желанием обеспечить себе хорошие позиции перед выборами, досрочными или срочными. Однако все же интересно, что произойдет, если столь радикальная стратегия вдруг воплотиться в жизнь.

Отвечая на поставленный вопрос, прежде всего, необходимо принять во внимание факт разницы восприятия сторонами конфликта того, что происходить в Газе сейчас. Израильтяне так свободно заявляют о возможности восстановления контроля над сектором Газа, поскольку полагают, что он был утрачен в сентябре 2005 г., когда оттуда были выведены израильские военнослужащие и поселения. С тех пор все меры, предпринятые в отношении данной территории, имеют лишь одну цель – обеспечение израильской безопасности и применяются к Газе извне, в то время как в ней нет ни одного израильского солдата, за исключением тех случаев, когда там проводятся спецоперации. Палестинская трактовка, равно как и мнение пропалестинских правозащитных организаций, сводится к тому, что Газа по-прежнему включается в состав т.н. «оккупированных территорий». Сайт Amnesty International – отличный тому пример. Соответственно, оккупировать дважды что-то нельзя, как бы ни хотелось.

Впрочем, имея контроль, вполне возможно навести порядок, по поводу принципов обеспечения которого есть серьезная дилемма. Так, план ре-оккупации действительно в той или иной форме обсуждается, и эта дискуссия выходит далеко за рамки явно имеющих электоральную направленность заявлений названных выше министров. Еще летом газета Yedioth Ahronoth публиковала проект возможного наступления в Газе, который будет применяться в том случае, если палестинцы перейдут «красные линии». На начальном этапе задача одна – обеспечение защиты израильского населения приграничных районов. Она активно реализуется уже сейчас на фоне палестинского «Марша возвращения». В случае полномасштабного конфликта планируется, что часть сил ЦАХАЛа, отвечающих за оборону, дислоцируется в приграничном районе, а часть станет поддерживать службу тыла. План был охарактеризован как «модульный», поскольку подразумевает, что в зависимости от целей, обозначенных военно-политическим кабинетом, к нему можно будет прибавить проникновение вглубь территории Сектора. Штурмовые дивизии войдут туда, рассекая его на две части. Но маневры эти должны быть быстрыми и обеспеченными поддержкой в виде массированных ударов с воздуха. Следовательно, речь на уровне оборонных кругов ведется вновь исключительно об операции, а не о полноценном установлении контроля.

Происходит это потому, что, с одной стороны, занятие Сектора не отвечает курсу на постепенное снижение ответственности за него. С другой стороны, такие действия разрушат израильский концепт национального государства еврейского народа, поскольку, присоединение Газы действительно рискует привести к воплощению на практике сценария, при котором следующего главу израильского правительства будут звать Мухаммед. Вместе с тем операция, которая кажется многим неизбежной, потребует и заключения перемирия после. А строить его можно по-разному. План ЦАХАЛа предусматривает классический вариант переговоров о прекращении огня. Его существенным отличием является лишь намерение избавиться от «доброй воли» посредников, определяя условия остановки насилия самостоятельно. Пока, как мы видим, Иерусалим еще принимает во внимание позицию посредников, а следовательно, основываясь на приведенном выше сценарии, серьезно еще не воют. Опубликованный на текущей неделе экспертами INSS К.Лави и У.Декелем сценарий краткосрочного и долгосрочного развития Газы, рисует идиллическую картину сотрудничества с Египтом и ПНА, при этом явно не учитывается очевидный факт – слабость М.Аббаса, который никому ничего навязать не сможет. Более того, его отказ от переговоров и нежелание обеспечить преемственность власти лишь усиливают радикализацию в палестинском обществе, добавляя очков ХАМАСу.

Выводов из всего сказанного напрашивается два. С одной стороны, Газа – это нарратив, который определяет себя сам. Для каждой из сторон есть некий «комфортный» вариант развития событий, под который она подгоняет все происходящее, нередко давая две трактовки даже вполне очевидным вещам. Таким образом, пока речь идет преимущественно об информационной войне, победа в которой важнее поля боя. Этим, пожалуй, и можно объяснить причины окончания недавней ожесточенной вспышки насилия, которая, как считали многие, имела все шансы перерасти в новую военную операцию. С другой стороны, палестинцы, так настаивающие на собственном государстве, не преуспели ни в чем, кроме борьбы за власть. Но если эти территории так претендуют на государственный статус, то и бороться с ними можно теми же методами, что и с недружественными режимами, а именно провоцируя смену власти. Но в том, что касается палестинцев, эта задача серьезнее, чем, к примеру, с Ираном, поскольку там давить нужно на один центр властных полномочий, а здесь – на два.