За последние два года в Вооруженных силах Турции (Türk Silahlı Kuvvetlerı — TSK) произошли коренные преобразования за всю историю республики. Этот процесс подчинения армии гражданскому правительству, инициированный правящей Партией справедливости и развития (ПСР), ускорился в разы после неудавшегося государственного переворота 15 июля 2016 года. Правительству ПСР удалось почти полностью устранить «автономию» Вооруженных сил Турции, и при этом, по возможности сохранить их возможности. Значение ВС Турции внутри государственного аппарата перестало быть главным элементом консолидации старой кемалистской элиты. Однако беспрецедентный масштаб чисток и введение гражданского контроля над армией являются лишь прелюдией к гораздо более глубоким изменениям, призванным создать совершенно новые вооруженные силы. Они будут служить властям и состоять из нового типа личного состава — людей извне традиционного силового, армейского состава. Это отражается в перестановках в военном истеблишменте.
Однако из-за того, что ВС Турции являются очень сложной структурой, а политическая ситуация как в самой Турции, так и в соседних странах напряженная, военные должны сохранить свое значение и роль в рамках государственной системы. Военные действия в Северной Сирии и в юго-восточной части Турции заставляют турецкую армию быстро адаптироваться как к внешним, так и внутренним угрозам. В ситуации глубокого недоверия между политическим руководством и военными, турецкое правительство пытается воздействовать на внутренние разногласия в ВС Турции, поддерживая антизападные и националистические группировки. В то же время правительство ПСР консолидирует Министерство внутренних дел, которое потенциально будет в силе защитить правительство во время еще одного возможного переворота. Кроме этого, в Турции начали формировать отряды на добровольной основе, которые также подчиненны Министерству внутренних дел. Это означает, что процесс восстановления вооруженных сил и переопределения их роли в системе наряду с окончательным созданием новой армии заметно повышает потенциал внутренних конфликтов.
Главное противостояние в армии проходит между лагерями традиционно прозападными кемалистами и новыми происламскими, пророссийкими националистами. Последние в рядах армии, кстати, начали играть важную роль именно при правлении ПСР. Это противостояние неизбежно приводит к ослаблению институциональных связей Турции с Западом, а конкретно, с НАТО.
Значение вооруженных сил для политической системы современной Турции определяется той центральной ролью, которую они играли в турецком государственности с первой половины XX века. Обязанности вооруженных сил не могут быть просто сведены к роли «хранителя секуляризма» — роль, которую они традиционно брали на себя уже во время республиканской Турции. Благодаря своей сильной кемалистской идентичности, военные традиционно собирали вокруг себя политическую, клерикальную и экономическую элиту, которые и формировали общественное мнение в стране. Таким образом, ВС послужил краеугольным камнем госсистемы в целом. Именно из-за этой традиционной позиции на протяжении почти всей истории Турции ВС не рассматривались как вспомогательная структура для государства, а наоборот, ВС сами взяли на себя ответственность за так называемый политический класс (vesayet sistemi). Всякий раз, когда ВС Турции считали необходимым вмешаться в политическое правление страны, они свергали действующее правительство (государственные перевороты в 1960 и 1980 годах и принудительные отставки правительств в 1971 и 1997 годах) и меняли правовой порядок страны — например, после переворотов 1960 и 1980 года были приняты новые конституции.
В настоящее время ВС обладает мощной институциональной и бюрократической машиной — объединенные сухопутные, воздушные и военно-морские силы насчитывают более 362 000 военнослужащих. Кроме того, численность военной полиции составляет около 150 000 человек, а в резерве около 380 000[1]. Из-за большого количества военнослужащих и сильной социальной базы, состоящей в основном из семей с военными традициями, уходящими в поколения и тесно связанными с традиционными республиканскими элитами, военные продолжают занимать важную позицию в политической системе Турции. Эта позиция сохраняется главным образом благодаря экономическому влиянию армии. Основным учреждением, через которое ВС Турции реализует свои проекты, является Фонд помощи Вооруженных сил (Ordu Yardımlaşma Kurumu – OYAK). Этот институт независим от гражданского руководства, и фактически является мощным конгломератом, который освобожден от налогов и финансового контроля.
Несмотря на то, что после прихода к власти ПСР позиции ВС становится все слабее, однако они продолжают сохранять свой традиционный престиж, свою символическую значимость и свое социально-экономическое влияние. Свою военную подготовку ВС Турции ярко показывает как в военных действиях против Рабочей партии Курдистана (РПК) в юго-восточной части Турции, так и в Сирии, в рамках операций «Щит Евфрата» ( августа 2016 года) и «Оливковая ветвь» (января 2018 года). Важно так же отметить, что несмотря на постоянные внутренние и внешние угрозы, в ситуации напряженных и непростых отношений между ПСР и военным руководством, роль ВС как института, имеющего ключевое значение для турецкого государства сохраняется.
Неудачная попытка государственного переворота 15 июля 2016 года является поворотным моментом в процессе институциональной и социальной перестройки турецкого государства. Этот процесс реконструкции, начатый с 2002 года, является революционным по своей природе. История республиканской Турции богата военными переворотами, и каждый из них отличается по своей характеристике. Однако попытка госпереворота 2016 года показала, что военные действительно являются источником власти, который может пойти против авторитарного президента Р.Т.Эрдогана. Неудачная попытка свергнуть его правление стала катализатором всего процесса реконструкции страны, который продолжается в течение многих лет и целью которого является безусловное подчинение военных гражданскому правительству. Чрезвычайное положение, объявленное сразу после переворота, позволило президенту издать соответствующие указы и начать действия, направленные, главным образом, на устранение непосредственной угрозы, путем исключения нежелательных лиц из вооруженных сил.
В ходе чисток, последовавших госпереворот, 124 генерала и адмирала (30% командования) были отстранены, и более 40 000 военнослужащих исключены из офицерского корпуса в целом. Более 8 000 человек были арестованы, включая как офицеров и солдат, так и гражданский персонал. Эти меры были в основном предназначены для немедленной ликвидации людей, связанных с движением Ф.Гюлена или подозреваемых в наличии таких связей[2].
Фундаментальные изменения охватывали буквально все отрасли взаимоотношений между правительством и военными. Указы президента Р.Т.Эрдогана осенью 2016 года и в начале 2017 года создали правовую основу для этих действий. Все внесенные изменения укрепили официальный контроль гражданского общества над ВС. Устранение фактической независимости Генерального штаба как института, который централизованно управлял всеми подразделениями Вооруженных сил Турции, является самым ярким и бесспорным примером.
Другие структурные изменения коснулись жандармерии и береговой охраны, которые перешли из под командования Генерального штаба под управление Министерства внутренних дел. В результате этого перехода более 160 000 военнослужащих были выведены из командования Генерального штаба. В свою очередь, командование сухопутными, воздушными и военно-морскими силами перешло к Министерству обороны. Отметим, что эти силы до недавнего времени контролировались Генштабом. Таким образом роль Генштаба сведена лишь к координации действий вышеупомянутых подразделений.
По нашему мнению, эти изменения можно охарактеризовать как фундаментальные. Впервые с момента создания Турецкой Республики, вооруженные силы так явно подчиняются правительству. В последствии беспрецедентных чисток — как в командной иерархии, так и в нижних эшелонах — естественным образом возникают вопросы относительно боеспособности ВС Турции. Две операции, проведенные на севере Сирии, были довольно мелкими, и для армии, считающиеся второй по своей силе в НАТО, они не могут быть индикатором боеспособности. Тем не менее, отметим, что ВС Турции смогли выполнить поставленные задачи.
[1] TSK’nın Şubat 2017 Personel Mevcutları, http://www.milscint.com/tr/tsknin-subat-2017-personel-mevcutlari/
[2] TSK’nın Şubat 2017 Personel Mevcutları, http://www.milscint.com/tr/tsknin-subat-2017-personel-mevcutlari/