Назначение нового министра юстиции Израиля произошло в атмосфере поистине чрезвычайной. После того как 7 февраля с.г. премьер-министр назначил (а кнесет большинством голосов утвердил) министром юстиции известного правоведа профессора Даниэля Фридмана, в тот же день в радиоинтервью заместитель председателя Верховного суда в отставке М. Хешин пригрозил – ни больше ни меньше – «отрубить руку тому, кто посмеет поднять ее на Верховный суд», аргументируя это тем, что и его отец, и он долгие годы были судьями Верховного суда и для него это – «дом родной». Подобная претензия на «приватизацию» высшей судебной инстанции страны и неприкрытые угрозы в адрес новоназначенного министра юстиции (которого глава Верховного суда Дорит Бейниш даже не поздравила с назначением хотя бы минимальным протокольным пресс-релизом) со стороны клики, почувствовавшей угрозу своему статусу, сами по себе являются зримыми индикаторами необходимости срочных реформ в сфере взаимодействия органов власти в Израиле.
Следует сказать прямо, что для юридической системы страны профессор Даниэль Фридман – совсем не человек со стороны. Еще в 1953 году, в возрасте семнадцати лет, он поступил на юридический факультет Иерусалимского университета, впоследствии там же закончил обучение на степени «магистра» и «доктора права», получив также степень «магистра права» (LL.M.) Гарвардского университета. На протяжении нескольких десятилетий он преподавал на юридическом факультете Тель-Авивского университета, а в 1974–1978 гг. был его деканом[1]. В 1991 г. он получил Государственную премию Израиля в области юриспруденции, что свидетельствует о его крайне высоком статусе в профессиональном сообществе. В том же году был избран членом Национальной академии наук Израиля и является одним из всего четырех юристов, входящих в ее состав (остальные трое: бывшие судьи Верховного суда Аарон Барак и Ицхак Энгельрад и бывшая в 1997–2001 гг. ректором Тель-Авивского университета Нили Коэн). Он входил и в различные комиссии, самая известная из которых – Комиссия Бейского (эта комиссия, состоявшая из пяти членов и названная по имени ее главы – судьи Верховного суда Моше Бейского, расследовала в 1985–1986 гг. деятельность крупнейших израильских банков, совместно стимулировавших, как подозревалось, искусственное повышение своих акций на бирже, что привело к серьезным финансовым проблемам в стране, в частности, к биржевому краху 1983 г. и инфляционному скачку). Комиссия Бейского рекомендовала добиться прекращения (путем увольнения или ухода в отставку) деятельности руководителей банков, а также проведения существенных реформ в монетарной политике Израиля и в контроле за банковской деятельностью; эти рекомендации были частично реализованы. Когда был создан Колледж управления и встал вопрос об открытии в нем юридического факультета, его деканом-основателем в 1990 г. был приглашен все тот же профессор Д. Фридман (на этом посту он оставался до 1997 г.). На протяжении нескольких десятилетий Д. Фридман входит в число наиболее влиятельных юристов страны. Он считается крупнейшим специалистом по административному, сравнительному и гражданскому праву, однако, хотя он и относится к одним из наиболее активных сторонников принятия в Израиле конституции, у него практически нет опубликованных работ по конституционному праву.
При этом Д. Фридман является непримиримым критиком нынешней главы Верховного суда Д. Бейниш: он неоднократно высказывался против ее назначения, отмечая, что ее профессиональный уровень значительно ниже, чем у любого из ее предшественников на этом посту. Д. Фридман был горячим сторонником избрания в Верховный суд своей коллеги и соавтора профессора Нили Коэн и профессора права Иерусалимского университета Рут Габизон, кандидатуры которых, поддержанные руководством Министерства юстиции, были отклонены именно под давлением Д. Бейниш. Д. Фридман публично высказывал свое мнение, согласно которому профессиональный уровень профессоров Н. Коэн и Р. Габизон значительно выше, чем уровень Д. Бейниш. По словам Д. Фридмана, «безуспешные попытки г-жи Бейниш принизить уровень профессора Н. Коэн говорят куда больше о самой Д. Бейниш… Если сравнивать Д. Бейниш с прошлыми главами Верховного суда, то, по-моему, это падение. Но проблема является значительно более острой: Верховный суд после отставки Аарона Барака находится в глубоком кризисе. Его состав сейчас самый слабый и самый проблематичный за всю историю Государства Израиль»[2]. Как справедливо отметил профессор права Зеэв Сегаль, именно эти слова Д. Фридмана и его резкая позиция против вердикта по делу Рамона (а не его многочисленные научные статьи и книги) проложили ему путь в кресло министра юстиции[3].
Политические взгляды профессора Д. Фридмана можно охарактеризовать как либеральные. Перед выборами 1977 г., закончившимися первым в истории Израиля электоральным фиаско социал-демократической партии Труда, он был одним из основателей центристской либеральной партии ДАШ. Эта партия сумела получить 15 (из 120) мест в парламенте страны, став на тот момент третьей (после Ликуда и партии Труда) силой в кнесете, а ее лидер И. Ядин получил портфель вице-премьера в правительстве М. Бегина. Впрочем, Д. Фридман, бывший в то время деканом юрфака Тель-Авивского университета, предпочел политической деятельности продолжение академической карьеры. Насколько известно, до 2003 г. имя Даниэля Фридмана не включалось какой-либо партией в список кандидатов в депутаты кнесета. В 2003 г. он занял почетное последнее (120-е) место в списке кандидатов радикальной секуляристской левоцентристской партии «Шинуй»[4] – принятая в Израиле практика, когда наиболее уважаемые общественные деятели, не собирающиеся работать в парламенте, замыкают список идейно близкой им партии (например, в том же 2003 г. список партии Труда замыкали два бывших президента: Эфраим Кацир и Ицхак Навон, а список Ликуда – экс-премьер-министр Ицхак Шамир). Тот факт, что в Израиле, где министры почти все и прочти всегда являются депутатами парламента, на один из важнейших правительственных постов – министра юстиции – был назначен человек, ни разу не избиравшийся в кнесет, подчеркивает уникальность сложившейся ситуации.
Глава правительства, возмущенный тем, как «банда властителей закона» (именно такой оборот достаточно прочно вошел в современный разговорный иврит) добилась смещения близкого ему министра Хаима Рамона (бывшего главой Минюста в апреле – августе 2006 г.)[5], был заинтересован в том, чтобы на место министра юстиции был назначен человек, наименее всего с этой «бандой» связанный и при этом имеющий высочайший личный авторитет в профессиональных кругах. В этой связи выбор Эхуда Ольмерта представляется чрезвычайно удачным. Никто не сможет поставить под сомнение профессионализм Даниэля Фридмана, и при этом он не нуждается в том, чтобы «набирать очки» в глазах этой клики для успеха своей дальнейшей политической карьеры: никаких политических амбиций у новоназначенного 71-летнего министра нет, никакой пост, кроме поста министра юстиции, ему никем и никогда предложен не будет. Соответственно, действовать он может без оглядки на позицию руководства Верховного суда и Государственной прокуратуры, хотя, конечно, без взаимодействия с ними он никогда не сможет реализовать свои планы.
В последние десять лет юридическая система страны сумела сместить двух министров юстиции (проф. Яакова Неэмана и Хаима Рамона) и двух министров внутренней безопасности, отвечающих за деятельность полиции (Авигдора Кахалани и Авигдора Либермана, на планируемое назначение которого юридическим советником правительства было наложено вето). Ожидает суда и бывший министр юстиции Цахи Ханегби. И все же даже на этом фоне «дело Рамона», осужденного за неосторожный поцелуй (!), нельзя не признать по-своему исключительным: это был огонь «по своему», по представителю той же леволиберальной элиты, к которой принадлежит и большинство судейского корпуса. Его «вина» состояла в том, что он принял сторону «не той» группировки в дрязгах внутри самой юридической элиты, попытавшись торпедировать продвижение Д. Бейниш на пост главы Верховного суда[6]. «В ту секунду, когда появились даже минимальные основания для того, чтобы привлечь Хаима Рамона к суду, были использованы все возможности, какие есть, начиная от следствия и кончая судом, для того чтобы обрушиться на министра юстиции всей колесницей израильского правосудия», – заметил известный адвокат А. Шмерлинг[7]. Ни известнейший адвокат профессор Яаков Неэман, ни экс-министр обороны Ицхак Мордехай, ни президент Моше Кацав, ни премьер-министр Эхуд Ольмерт, сделавшие карьеру в правоцентристском Ликуде, к этой леволиберальной группировке во властной элите не принадлежали и не принадлежат, и когда «колесница израильского правосудия» обрушивалась на них, это не казалось удивительным, учитывая то положение над правительством и над парламентом, которое сумел занять Верховный суд Израиля[8].
Когда 24 января 2007 г. президент Израиля Моше Кацав в ходе выступления, специально посвященного расследованию его дела, заявил о том, что юридический советник правительства, прокуратура и полиция организовали сговор с целью его смещения, главным мотивом в котором является месть старой элиты, «считавшей и считающей его чужаком», ведущие израильские газеты выступили с резким осуждением президента[9]. «Меня облили грязью и ложью, и эту ложь повторяют сегодня в каждом израильском доме. У прессы, которая поливает меня грязью, нет ни единого доказательства моей вины. … Пресса буквально пьет мою кровь, а полиция ей в этом помогает. Полиция поставила своей целью обвинить меня. То, что происходит сегодня, я могу назвать лишь судом Линча, проведенным средствами массовой информации», – возмущался М. Кацав[10], но его крик оставался гласом вопиющего в пустыне – на взгляд автора, во многом потому, что когда подобный же заговор ломал карьеры Ицхака Мордехая, Яакова Неэмана, Авигдора Кахалани, Авигдора Либермана и других, сам М. Кацав молчал, не видя вокруг ничего, что требовало бы президентского участия. «Дело Рамона» – едва ли не первый случай фронтального столкновения СМИ, принявших сторону обвиненного министра юстиции, и судебной верхушки (трое судей единогласно приняли решение осудить бывшего министра)[11]. Обычно леволиберальные СМИ и «банда властителей закона» действуют слаженно, как единый механизм, за счет чего и достигается практически стопроцентный результат. Однако в деле Рамона межличностные дрязги оказались сильнее корпоративной солидарности, и внутри самой леволиберальной олигархии так называемого первого Израиля началась почти гражданская война.
Едва успев вступить в должность министра юстиции, профессор Даниэль Фридман заявил о намерении реформировать израильскую судебную систему. Он, в частности, предложил принять Основной закон о законодательной деятельности, который должен четко разграничить полномочия кнесета и Верховного суда; ввести в суды всех уровней частных адвокатов (на данный момент подавляющее большинство судей приходят из государственной прокуратуры, следственных отделов полиции и академических кругов); «разгрузить» окружные и мировые суды, занимающиеся в основном гражданскими исками, для чего планируется шире использовать институт арбитража; создать специальный суд, который будет рассматривать дела, возбужденные против общественных деятелей; снизить с трех до одного число представителей Верховного суда в Комиссии по выбору судей и т.д. Интересно отметить, что эти идеи Д. Фридман изложил в статье под названием «Будущему министру юстиции на заметку», опубликованной в газете «Едиот ахронот» 21 апреля 2006 г., как раз когда в должность вступал Хаим Рамон. Зигзаги политической судьбы привели к тому, что теперь задачи, список которых был сформулирован Д. Фридманом, предстоит попытаться решать ему самому.
В демократической стране едва ли есть место всевластию юридической олигархии, компенсирующей неспособность представляемой ею группы выиграть выборы возможностью навязать руководителям страны удобную ей политическую линию. Даниэль Фридман – не революционер со стороны, он плоть от плоти израильского леволиберального юридического истеблишмента, от него невозможно ожидать кардинальных перемен. Вместе с тем он вполне может приложить усилия к тому, чтобы был восстановлен некоторый более или менее разумный баланс сил между ветвями власти в Израиле. В нынешних условиях это едва ли не максимум, на что можно рассчитывать. Впрочем, и это – совсем немало, и добиться этого, учитывая неминуемое сопротивление судебно-прокурорского сообщества, будет совсем нелегко.
Примечания
1) Личная страница Д. Фридмана на сайте Тель-Авивского университета:
http://www.tau.ac.il/law/members/fridman-index.html#a[на англ. языке].
2) Това Цимуки. Встретимся в суде // «Едиот ахронот» – еженедельное приложение, 9 февраля 2007 г., с. 7–8 [на иврите].
3) Зеэв Сегаль. Вашему вниманию, новоназначенный министр юстиции // «Гаарец», 12 февраля 2007 г. [на иврите].
4) См. список кандидатов партии «Шинуй» на выборах в кнссет 16-го созыва: http://www.knesset.gov.il/elections16/heb/lists/list.asp?id=17 [на иврите].
5) О «деле Рамона» автор писал в статье «Когда старая элита не может выиграть выборы. Израиль в плену «банды властителей закона» // «Еврейские новости», № 6 (192), февраль 2007 г., с. 5.
6) Об этом автор писал в статье «Борьба за власть в Верховном суде Израиля – все средства хороши?», размещенной на сайте Института Ближнего Востока 6 сентября 2006 г., см.: http://www.iimes.ru/rus/stat/2006/19-09-06a.htm.
7) Интервью адвоката А. Шмерлинга радиостанции РЭКА, 1 февраля 2007 г.; опубликовано под названием «Хаим Рамон был помечен как “плохой парень”» на израильском интернет-сайте «Мнения», см.:http://mnenia.zahav.ru/ArticlePage.aspx?articleID=1727&categoryID=15.
8) Об изменении баланса властей в Израиле автор писал в статье «Социально-политические последствия укрепления статуса Верховного суда как главенствующей структуры в политической жизни Израиля» // «Ближний Восток и современность», № 8 (1999), с. 223–243.
9) См., например: Сима Кадмон. Позор // «Едиот ахронот», 24 января 2007 г., с. 1 и 5 [на иврите].
10) «Обвиняет всех», «Президент теряет самоконтроль» // «Едиот ахронот», 25 января 2007 г., с. 1–3 [на иврите].
11) Я благодарен д-ру Л. Трембовлер, обратившей мое внимание на различия в позициях СМИ в «деле Рамона» и в делах всех остальных перечисленных государственных деятелей, обвинения против которых были, как правило, столь же надуманными.