Спустя два года после острого политического кризиса вокруг Катара, инициированного Саудовской Аравией, ситуация по-прежнему видится в форме некоего дипломатического тупика, без каких-либо подвижек и конкретных решений.
Действительно, в краткосрочной перспективе Катар оказался вполне подготовлен к изоляции и дипломатическому бойкоту, удачно запустив стратегию по диверсификации своих политических и торгово-экономических связей (Иран, Турция, Россия, страны Юго-Восточной Азии). Это возымело большое репутационный эффект, показывая бесперспективность санкционного давления со стороны Саудовской Аравии и ее союзников и ставя катарские власти в весьма выигрышную ситуацию. Также отметим положительные сдвиги в контексте внутреннего развития страны: бойкот заставил катарские власти мобилизовать внутренние ресурсы и потенциал и направить его на устойчивое экономическое развитие страны. Курс на самообеспечение привел к прогрессу в развитии внутренних производственных мощностей в целях сокращения импортной зависимости. Наибольших успехов Доха добилась в расширении аграрного производства и укреплении национальной продовольственной безопасности.
Однако быстрые успехи в более долгосрочной перспективе оказались не столь стратегическими. Саудовская Аравия и партнеры не ослабили нажим, продолжая совместно с Бахрейном, Египтом и ОАЭ давить на Катар дипломатическими и экономическими средствами, стремясь полностью изолировать страну от участия в Совете сотрудничества стран арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), где до сегодняшнего времени участие Катара остается крайне ограниченным. При этом, «четверка» не стремится каким-либо способом ускорить разрешение этого конфликта. Границы остаются закрытыми, а торговые войны сохраняют свою интенсивность.
Напомним, главными «зачинщиками» конфликта стали руководители Саудовской Аравии и ОАЭ, недовольные многовекторной внешнеполитической линией Катара, особенно наметившимся сближением с Турцией и Ираном – двух принципиальных противников арабского альянса во главе с Эль-Риадом и Абу-Даби. С учетом того, что стоящие у руля обеих стран лидеры едва ли сменятся в ближайшие годы (а потеря лица в конфликте с Катаром для них недопустима) можно прогнозировать дальнейшее продолжение конфликтного периода.
Примечательно, что по мере затягивания решения конфликта, в него волею судьбы оказываются вовлечены другие страны региона, которые изначально придерживались позиции нейтралитета и рассчитывали на быструю развязку. В частности, являющийся действующим председателем ССАГПЗ и стремящийся сохранить свой нейтралитет Оман стремится дистанцироваться и сохранить лишь некий минимальный уровень технического сотрудничества со всеми сторонами конфликта. Такое техническое взаимодействие действительно продолжается, например, в формате базирующихся в Катаре Организации ССАГПЗ по стандартам и Организации ССАГПЗ по промышленному консалтингу. Также не приостановлен обмен делегациями: катарские высокопоставленные лица, в том числе министерского уровня, по-прежнему посещают важнейшие мероприятия в рамках ССАГПЗ, в том числе проводимые в Саудовской Аравии или ОАЭ. Более того, катарские военные приняли участие на встречах единого оборонного совета ССАГПЗ на территории Саудовской Аравии в феврале текущего года, что стало большой неожиданностью с учетом напряженных отношений между сторонами. Можно также отметить достаточно сдержанную, осторожную позицию Катара в контексте нового разгорающегося политического кризиса вокруг Ирана.
С другой стороны, несмотря на кажущееся потепление в отношениях, по крайней мере на техническом уровне, на официальном дипломатическом фронте «война» между сторонами конфликта продолжается, причем с высокой интенсивностью. Особенно высокая активность разворачивается на площадке Всемирной торговой организации (ВТО) и Международного суда. В частности, в Международном суде в середине 2018 года Катар выиграл дело против высылки из ОАЭ катарских граждан и членов их семей, в частности, проходивших обучение в местных учебных заведениях. В качестве контрмеры, ОАЭ и вовсе закрыли в виде дискриминации возможность для граждан Катара подавать заявления на получение вида на жительство в этой стране. Весной текущего года Катар подал новый иск в Международный суд против банков ОАЭ и Саудовской Аравии.
На площадке ВТО инициатором тяжбы выступили власти ОАЭ, обвинив Катар в введении эмбарго на импорт целого ряда продовольственных товаров из ОАЭ и введении санкций против конкретных эмиратских компаний, исключив их из списка официальных поставщиков правительства. Примечательно, что эти действия Катара стали зеркальной мерой на ранее введенные санкции Абу Даби. Однако по мысли властей ОАЭ, эти меры имеют разную природу: санкции против Катар дескать были обусловлены обеспечением национальной безопасности страны, в то время как ответные санкции со стороны Катара являются “незаконными”. Другой менее значительной тяжбой на площадке ВТО является обвинение в адрес катарского телеканала «Бейн» по поводу пиратского присвоения трансляций различного контента (спорт, новости).
Очевидно, в основе затянувшегося конфликта между сторонами лежит вопрос регионального соперничества. Это соперничество в первую очередь за установление влияния в других странах региона, которое существенно обострилось после старта «арабской весны» в 2011 году, когда социальные протесты привели к сменам казалось стабильных политических режимов. В итоге, Катар и Саудовская Аравия ввязались в соперничество в контексте закрепления своих политических и экономических позиций в этих странах, в том числе через наращивание донорских взносов и инвестиционную активность. Cегодня регион переживает вторую волну «арабской весны» (Алжир, Cудан, Ливия), поэтому ожидать ослабления этого регионального соперничества было бы наивно. Влиятельные игроки также активизировали свои усилия на палестинском фронте – здесь наблюдается новая, cпустя годы относительного затишья, волна активизации вооруженного противостояния с Израилем. Катар в начале июня уже анонсировал выделение нового донорского взноса в размере 480 млн долларов на гуманитарную помощь палестинцам. Думается, Саудовская Аравия и ОАЭ должны скоро отреагировать.
Кроме того, Катар имеет хорошие шансы закрепить свое влияние в Судане, где он традиционно поддерживал тесные контакты с ушедшим в отставку президентом Аль Баширом и соответственно пришедшими после военного переворота представителями высшего генералитета. С другой стороны, военные силы в Судане также получают помощь и прямую поддержку от Саудовской Аравии и ОАЭ, выделивших совместно в апреле с.г. более 3 млрд. долларов в качестве помощи военным властям Судана. Понятно, что эти страны также противятся победе оппозиционных демократических сил, опасаясь, как и Катар, растерять при таком сценарии свое влияние в стране.
В Ливии Саудовская Аравия и ОАЭ уже длительное время оказывают финансовую и военную поддержку генералу Х.Хафтару – именно благодаря этой поддержке последнему удалось установить контроль над большей территорией страны и начать наступательную кампанию на ливийскую столицу Триполи. Катар в этом противостоянии поддерживает другую силу – международно-признанное правительство и парламент, базирующиеся в Триполи. Катарские власти в открытую выступают против Хафтара и требуют введения на международном уровне эмбарго против поставок ему вооружений.
В прицеле внимания и соперничества Катара и его региональных противников и другие важнейшие страны региона, включая разумеется Сирию, Ливан и Иорданию.
Таким образом, активизировавшееся соперничество вновь откладывает вероятность решения кризиса вокруг Катара в долгий ящик.