Начальники штабов армий стран, входящих в Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), осуждают недавние атаки на нефтяные объекты саудовской компании Saudi Aramco («Сауди Арамко»), обстрелы территории королевства, а также задержание танкеров и препятствование международному судоходству в зоне Персидского залива. Об этом, как передал 3 октября  телеканал «Скай ньюс — Арабия»», говорится в совместном заявлении начальников штабов вооруженных сил стран ССАГПЗ. Экстренное совещание высших военных чинов ВС аравийских монархий состоялось 2 октября  в саудовской столице. Оно проводилось по просьбе Саудовской Аравии. В заявлении указывается, что ССАГПЗ «в военном плане готов противостоять любым угрозам или террористическим атакам». Аравийские монархии указали, что «агрессия против любой страны — члена Совета является угрозой всем участникам альянса». Начальники штабов осудили недавние нападения на нефтяные объекты в Саудовской Аравии и «нарушения воздушного пространства королевства некоторыми государствами зоны Персидского залива для совершения этих атак». На экстренном совещании в Эр-Рияде было выражена «полная поддержка мерам, которые принимает Саудовской Аравии для защиты своей территории». В ночь на 14 сентября два крупнейших предприятия саудовской национальной нефтяной компании Saudi Aramco в Абкаике и Хурайсе были атакованы. Ответственность за нападение взяли на себя мятежники-хоуситы из йеменского движения «Ансар Аллах», заявившие, что при совершении диверсии были использованы 10 начиненных взрывчаткой беспилотных летательных аппаратов. В результате взрывов и пожаров, вызванных ударами, добыча крупнейшего в мире экспортера нефти упала на 5,7 млн баррелей с 9,8 млн баррелей в сутки. США, Саудовская Аравия, Великобритания, Франция и ФРГ возложили ответственность за нападение на Иран. В Тегеране эти обвинения назвали беспочвенными. До этого  26 сентября наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бен Сальман Аль Сауд в телефонном разговоре с министром обороны США Марком Эспером обсудил договоренность об отправке американских войск в королевство после совершенных 14 сентября на саудовские нефтяные объекты атак. Об этом в среду сообщило Саудовское агентство печати (САП). Эспер указал, что Соединенные Штаты сделают все возможное для того, чтобы защитить Саудовскую Аравию. «Дестабилизирующая ситуацию в регионе политика Ирана должна быть обуздана», — заключил глава Минобороны США. Саудовский кронпринц, в свою очередь, отметил, что нападения на НПЗ Saudi Aramco («Сауди арамко») «стали опасной эскалацией для всего мирового сообщества, на которую нужно твердо ответить для того, чтобы сохранить мир и стабильность во всем мире».  20 сентября глава Пентагона Марк Эспер и председатель Комитета начальников штабов ВС США генерал Джозеф Данфорд заявили, что Вашингтон направляет дополнительный воинский контингент и средства противовоздушной обороны на Ближний Восток в связи с ухудшением обстановки в регионе из-за атаки на объекты нефтяной промышленности Саудовской Аравии. Таким образом, констатируем, что на фоне очевидных рисков со стороны прежде всего Ирана в формате серьезного крупномасштабного конфликта Эр-Рияд пытается создать некую эффективную систему своей собственной безопасности с проекцией на региональный масштаб. Сразу отметим, что ничего внятного у него на этом направлении не выходит. Совершенное очевидно, что саудовцы (да и все аравийские монархии в целом) вынесли из этого инцидента несколько четких уроков.

Американцы и европейцы, как главные гаранты безопасности аравийских монархий, по серьезному воевать с Ираном в регионе не собираются. По крайне мере, при нынешней администрации США. Направление каких-то дополнительных сил в королевство в этой связи никого обманывать не должно: при возникновении реально серьезной опасности для этого контингента в рамках даже латентной партизанской войны он будет безусловно выведен или максимально дистанцируется от участия в серьезных боевых действиях. Последние два десятилетия научили американскую политическую элиту вне зависимости от ее идеологических установок только  одному — локальные конфликты выиграть классической армией невозможно, а сопровождать такие операции всем комплексом экономического восстановления того или иного региона — дорого.  Особенно это обидно делать там, где отсутствуют прямые национальные интересы США. Это осознание  вкупе с последним по времени эпизодом в рамках очередной сдачи в регионе своего союзника (на это раз сирийских курдов) пессимистические  настроения в элите аравийских монархий в отношении надежности гарантий со стороны американцев только укрепили. Причем, если с приходом к власти Д.Трампа аравийцы на первых порах вздохнули  облегченно (они почему-то решили, что его политика будет кардинально отличаться от Б.Обамы, который откровенно сдал всех  союзников США во время «арабской весны»), то теперь приходит осознание того, что Трамп в общем-то еще более циничный политик в этом плане, который не скрывает своего основного интереса к региону: выбить из него максимально много денег с минимальными собственными издержками для этого. История с попыткой заручиться поддержкой Вашингтона в рамках объявления блокады Катару это воочию проиллюстрировало. Таким образом, на сегодня КСА и его союзники стоят на перепутье: а) попытки создать свой военный альянс наподобие НАТО провалились: виной тому разновекторность интересов арабских стран и их традиционная взаимная ревность; б) создать собственные серьезные вооруженные силы потерпели фиаско: тут причину надо искать в полной неспособности арабов воевать серьезно и эффективно, и никакими вооружениями этот момент не исправишь. Вопрос: что делать дальше? Первый путь — это алгоритм действий ОАЭ, которые задолго до саудовского инцидента сразу после атаки на танкеры быстро сделали выводы, пошли на диалог с иранцами и даже заключили с ними договор о пограничном сотрудничестве. После этого атаки на танкеры, которые тем или иным образом были аффилированы с ОАЭ, чудесным образом прекратились без участия в этом процессе какой-либо международной коалиции. Второй — искать новых союзников в рамках гарантов своей безопасности.

В этой связи представляет определенный интерес выводы американского эксперта  Н.Джанардхана из  Arab Gulf States Institute в Вашингтоне. Он полагает, что слабые стороны   Соединенных Штатов в области политики и безопасности на Ближнем Востоке становятся все более очевидными после недавних нападений на нефтяные объекты ее самого важного регионального союзника. По мере усиления борьбы между «максимальным давлением» Соединенных Штатов и «максимальным сопротивлением» Ирана выделяются две взаимосвязанные тенденции: снижение авторитета Вашингтона и его сдерживающей ценности в регионе, где действует ориентированная на США система безопасности; и повышенная уязвимость в плане безопасности арабских стран Персидского залива, особенно Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов. Возможно, арабским государствам Персидского залива пора пересмотреть свои механизмы обеспечения безопасности с учетом этих меняющихся реалий. Одной из таких формулировок могла бы стать возглавляемая условно Азией архитектура коллективной безопасности, объединяющая основных региональных и внерегиональных игроков, включая Соединенные Штаты. Несмотря на то, что ССАГПЗ больше не является однородным блоком, растет число свидетельств готовности его членов изучить альтернативные механизмы обеспечения безопасности. В то время как ни один другой международный субъект  не может заменить Соединенные Штаты в краткосрочной перспективе, азиатские страны, которые в настоящее время являются основными экономическими партнерами региона, потенциально могут играть определенную роль в среднесрочной и долгосрочной перспективе. Арабские страны Персидского залива все чаще вынуждены выбирать между своим традиционным гарантом безопасности и своими разногласиями со многими аспектами политики США с начала века. Интервенции и политика Вашингтона в Ираке, Египте, Сирии и Иране, в частности, не отвечали интересам арабских стран Персидского залива и зачастую не координировались с ними. Поскольку Соединенные Штаты больше не зависят от нефти в регионе и центр экономической мощи смещается с запада на восток в течение последних двух десятилетий, арабские страны Персидского залива расширили свое взаимодействие с целым рядом азиатских стран и даже с Россией. Аналитики начали комментировать это «омнибалансирование» более десяти лет назад, отмечая, что связи региона в области безопасности с Соединенными Штатами больше не являются исключительными, что является «реальным стратегическим сдвигом, происходящим в регионе». В то же время несколько азиатских стран, которые в последнее время активно наращивают военно — морское присутствие в водах региона, также начинают осознавать новую реальность. На фоне призывов Вашингтона положить конец практике «безбилетников», они считают, что их долгосрочные интересы не позволят им оставаться зависимыми от Соединенных Штатов в плане безопасности своей цепочки поставок энергоресурсов. Это дало им еще один повод расширить свои военные возможности, особенно военно-морские силы. Например, количество военно-морских судов, введенных в эксплуатацию на китайских верфях в период с 2015 по 2017 год, было вдвое больше, чем на судоремонтных предприятиях США. И индийский флот также ориентирован на увеличение своего плавсостава почти на 50% к 2027 году. И безусловно это предполагает расширение их роли в Заливе.

В такой обстановке обоснование роли Азии в области безопасности в регионе основывается на следующих предпосылках:

— Военного решения арабо-иранского конфликта в Персидском заливе нет, с Соединенными Штатами или без них, и дипломатия-это единственный путь вперед.

— Соединенные Штаты не могут в одиночку обеспечить региональный мир из-за своего исторического противостояния с Ираном.

— Экономический успех многих азиатских стран зависит от свободного потока углеводородов  из Персидского залива и, таким образом, от того, как будет развиваться эскалация военной напряженности в этом регионе. В результате арабо-азиатские связи в Персидском заливе должны перейти от коммерческих сделок к стратегическим отношениям в области безопасности.

— Экономические ставки для многих азиатских стран, как с арабскими государствами Персидского залива, так и с Ираном, а также расширяющиеся региональное политическое  влияние Азии делают ее потенциально более эффективными посредниками в установлении мира между арабскими государствами Персидского залива и Ираном. Еще в 2004 году этот сдвиг был очевиден, когда Саудовская Аравия, в частности, заявила, что гарантии безопасности региона не могут быть предоставлены «даже единственной сверхдержавой в мире» и что Залив требует гарантий безопасности, «предоставляемых коллективной волей международного сообщества». В этом контексте, стремясь к диверсификации и достижению стратегического баланса, Оман предоставил доступ к портам всем основным заинтересованным сторонам — Китаю, Индии, Соединенным Штатам и Соединенному Королевству. Китай неуклонно наращивает свое присутствие в области безопасности в регионе в рамках своей инициативы «Пояс и дорога», которая соединяет Китай с Европой и Африкой через Ближний Восток. Китайские, индийские и японские лидеры, в частности, посетили страны по обе стороны залива в последние несколько лет и попытались увязать динамику развития экономики и безопасности. Хотя эти страны не поощряют военные действия против Ирана, они также в равной степени обеспокоены безопасностью арабских стран Персидского залива и возможной угрозой мировому рынку нефти. Китай входит в число ведущих торговых партнеров арабских стран Персидского залива и получает от них около 35% своих потребностей в нефти, но он также описывает Иран как «всеобъемлющего стратегического партнера». «Далее, в рамках инициативы «Пояс и путь», которая соединяет Китай с Европой и Африкой через Ближний Восток, Китай неуклонно наращивает свое присутствие в сфере безопасности. Создание в 2017 году военно-морской базы в Джибути через Баб-эль-Мандеб повлияет на заинтересованность Китая в создании других зарубежных баз в этом регионе  в будущем. Возможно, лучшим свидетельством того, что Китай расширяет свое присутствие в сфере безопасности, является факт того, что 31 судно ВМФ КНР сопровождал 6600 судов в период с 2008 по 2018 год в рамках международных операций по борьбе с пиратством в Аденском заливе и водах у побережья Сомали. Из них 3400 были иностранными судами.

В совместных заявлениях Индии с Объединенными Арабскими Эмиратами и Саудовской Аравией постоянно говорится о «стратегическом « партнерстве в целях содействия региональному миру, примирению и стабильности. Фактически, Объединенные Арабские Эмираты и Индия подписали всеобъемлющее стратегическое партнерство в 2017 году, что способствовало их первым совместным военно-морским учениям в 2018 году. А Саудовская Аравия и Индия институционализировали свой двусторонний диалог, объявив в феврале о создании Совета стратегического партнерства. Кроме того, Япония рискнула в июне ослабить американо-иранскую напряженность. Хотя эта попытка не увенчалась успехом, такие дипломатические усилия могут стать общими в будущем. Япония также все активнее сотрудничает с другими странами, особенно с Индией, в целях наращивания своего военного присутствия в регионе Индийского океана, что вызывает обеспокоенность в Китае. Через несколько дней после нападения на свои нефтяные объекты Эр-Рияд попросил Сеул помочь укрепить систему противовоздушной обороны королевства. Даже Россия пытается продать свои зенитные ракеты С-400 Саудовской Аравии. А Пакистан только что объявил, что Вашингтон попросил его изучить возможность продвижения американо-иранских переговоров. При этом арабские страны Персидского Залива чувствовали бы себя в большей безопасности, если бы новые механизмы безопасности включали Соединенные Штаты, а не находились под зонтиком только азиатских держав, которые поддерживают хорошие связи с Ираном.

Еще одним интересным событием является создание недавно международной коалиции по защите судоходства нефти. В дополнение к некоторым арабским странам Персидского залива Индия, Китай, Южная Корея, Соединенные Штаты и Соединенное Королевство, в частности, развернули корабли для защиты своих интересов, что могло бы стать предшественником предусмотренной системы коллективной безопасности. В данном случае не можем не сказать, что никакой коалиции в том составе на которую указывает автор, не существует. КНР, Япония и Индия патрулируют эти воды самостоятельно.  То же самое качается и стран ЕС. Это очень важный момент: никто из серьезных международных игроков не собирается связывать себя официально с американцами, поскольку это сразу же и очень резко ссужает возможность соответствующих договоренностей с тем же Ираном. А именно такие договоренности и являются основным условием эффективности любой системы безопасности в Заливе. Если еще проще, то это возможность экспорта иранской нефти, что американцы пытаются обнулить. Это обстоятельство автоматически ставит под большой вопрос создание любых коалиций с США.

Арабские страны Персидского залива также прибегают к прямому военному вмешательству в Йемене и Ливии, например, для достижения стабильности в регионе, даже если они не достигли намеченных результатов прекращения конфликтов или установления более дружественных правительств. Будучи потребителями безопасности в течение длительного времени, арабские страны Персидского залива уже выступали в качестве поставщиков безопасности для некоторых участников различных театров конфликтов на Ближнем Востоке и в Африке.  Опять же обратим внимание на очень аккуратную формулировку доклада — «поставщики безопасности». В реальности речь о межвидовой борьбе по оси КСА-ОАЭ-АРЕ с одной стороны и Турция-Катар — с другой. При чем здесь региональная безопасность, непонятно.

Усиление азиатского фактора, однако, не означает, что это конец активной роли для Вашингтона в разработке сценария новой системы безопасности региона. Напротив, арабские страны Персидского залива чувствовали бы себя в большей безопасности, если бы новые механизмы безопасности включали Соединенные Штаты, а не находились под зонтиком только азиатских держав, которые поддерживают хорошие связи с Ираном. Поэтому лучшей долгосрочной альтернативой для Залива могла бы стать архитектура коллективной безопасности, возглавляемая Азией, которая имеет более широкие интересы экономической безопасности в регионе. Эта альтернатива также предлагает Соединенным Штатам достойную стратегию выхода, которая согласуется с политикой «Америка прежде всего»  нынешней администрации. Это обеспечивает постоянную и экономически эффективную значимость Вашингтона в регионе, не будучи единственным ответственным за безопасность залива. Опять же заметим, что таким образом оправдывается тезис о том, что затраты на региональную безопасность должны нести те, кто экономически больше в этом заинтересован. Интересное предложение, но сразу скажем, что неосуществимое: никто таскать каштаны из огня для американцев сейчас  не будет. Особенно на фоне торговых войн. Автор доклада видимо это понимает, и осторожно делает вывод о том, что, в то время как азиатское сотрудничество по «мягким» вопросам безопасности, таким как антипиратское и антитеррористическое сотрудничество, легко реализовать, совместные усилия по «жестким» вопросам безопасности, которые включают гарантии от предполагаемых внешних угроз, неизбежно столкнутся с проблемами. Это объясняется отсутствием консенсуса в отношении общих стратегических представлений и дефицитом доверия между участниками этого процесса, включая азиатские страны. С момента своего образования в 1981 году ССАГПЗ был озабочен проблемами безопасности. Тем не менее, безопасность в регионе не лучше, чем это было почти четыре десятилетия назад. На фоне этой одержимости безопасностью арабские страны Персидского залива могли бы позитивно рассмотреть альтернативные механизмы, обеспечивающие достижение стратегического баланса между заинтересованными сторонами и гарантирующие улучшение условий региональной безопасности. Это укрепило бы аргументы в пользу возглавляемой Азией архитектуры коллективной безопасности. В связи с этим рискнем заметить, что никакой внятной системы безопасности в регионе в тактическом плане добиться не получится до тех пор, пока Ирану  будут мешать экспортировать их нефть через систему международных расчетов. А более глобально — без того, чтобы КСА и Иран не начали внятный диалог в рамках снижения взаимной конкуренции. Пусть и лимитировано, как это делают сейчас ОАЭ.