Все уже поняли, что американская «сделка века» на Ближнем Востоке не будет предполагать создание полноценного палестинского государства. Об этом заявил 1 ноября глава МИД РФ Сергей Лавров в интервью для программы Евгения Примакова «Международное обозрение» на телеканале «Россия-24». «Есть резолюции Совета Безопасности ООН о палестино-израильском урегулировании, если мы говорим об этом регионе, которые требуют создания двух государств — Палестины и Израиля, сосуществующих бок о бок в мире и безопасности со всеми остальными странами этого региона, — напомнил он. — Это резолюции, принятые неоднократно в СБ ООН, имеющие обязательный характер. Они не исполняются». Лавров отметил, что израильское государство было создано сразу после принятия соответствующего решения в ООН в 1948 году, а палестинское до сих пор нет. «И, судя по всему, создавать его многие наши партнеры, прежде всего США, не хотят, — продолжил министр. — Вместо выполнения этих резолюций США уже третий год обещают всем некую «сделку века», которая, как все уже поняли, не будет предполагать создания полноценного палестинского государства». В конце июня Белый дом опубликовал документ с экономическими аспектами плана урегулирования палестино-израильского конфликта, который неофициально именуется «сделкой века». Он предусматривает, в частности, инвестиции в Палестину и соседние страны в размере 50 млрд долларов. 25-26 июня в столице Бахрейна Манаме прошла международная встреча, посвященная экономическим аспектам сделки. Палестинская национальная администрация и ряд арабских стран бойкотировали мероприятие, посчитав подобный подход неуместным. Политическую составляющую «сделки века» США пока не объявили.
По оценке американских экспертов, политическая составляющая этой сделки играет в американской стратегии второстепенную роль в отличие от прежних редакций БВУ. Она сознательно отведена на второй план, что, по оценке американских стратегов, является «новой идеей». Ее суть грубо состоит в том, что там, где когда-то Израиль торговал землей ради мира, теперь он надеется торговать региональным сотрудничеством в попытке получить признание своих региональных соседей из арабских стран. 6 октября министр разведки Израиля Кац рекламировал потенциальный пакт о ненападении с арабскими государствами Персидского залива; незадолго до этого премьер-министр Биньямин Нетаньяху пообещал аннексировать долину реки Иордан на Западном берегу, что было сделано во многом, исходя из прежде всего его предвыборных интересов. На первый взгляд эти заявления могут показаться противоречивыми, но оба они взаимосвязаны: с одной стороны, Кац сигнализировал об оптимизме Израиля в отношении того, что он может вскоре получить общественное признание от ключевых арабских государств Персидского залива, а с другой стороны, Нетаньяху дал понять, что стратегия выживания Израиля все меньше и меньше зависит от старой стратегии страны «земля в обмен на мир».
На протяжении десятилетий израильские правительства использовали завоеванные во время войн с арабскими странами территории, чтобы добиться регионального признания от своих соседей. Но из-за изменений внутри страны и за рубежом Израиль делает теперь ставку на то, что он может торговать в этих целях совершенно иными активами, такими как технологии, разведка и сотрудничество против Ирана, в попытке обеспечить свое региональное признание. В совокупности эти действия представляют собой новый, более транзакционный подход к израильской дипломатии, в основе которой лежит желание добиться дипломатического признания в обмен за представление арабским странам больше современных технологий в области безопасности. Но в то время как эта стратегия, вероятно, даст Израилю ряд дипломатических плюсов, такой транзакционный подход страны однозначно столкнется с огромными идеологическими барьерами. Кроме того, транзакционный подход будет работать только до тех пор, пока потенциальные партнеры видят ценность в работе с Израилем: в конце концов, другие технологически развитые страны с передовыми разведывательными возможностями без всякой увязки с палестинским вопросом также могут предложить ближневосточным странам аналогичные, как минимум, продукты. Это не говоря уже о перспективе нормализации отношений арабских стран с Ираном. И такие моменты, но самое главное — идеологические «красные линии» в рамках палестинского досье практически для любого арабского лидера — вынудит израильтян вернуться к прежней стратегии Начиная с Суэцкой войны 1956 года, Израиль неоднократно предлагал арабским странам завоеванные территории, чтобы добиться устойчивого перемирия или договоры со своими региональными врагами. К 1979 году он дважды торговал Синаем с Египтом, чтобы заключить полноценный мирный договор. В 1994 году он передал палестинскому органу управления часть Западного берега, чтобы облегчить дипломатический процесс заключения полноценного договора с Иорданией. По крайней мере, до этого года, он держал Голанские высоты в качестве потенциального козыря для подписания договора с Сирией. Для Израиля, однако, такая стратегия лимитирована не только географическими соображениями, но и вопросами национальной безопасности. Более того, с точки зрения Ирана, Турции, Сирии и Ливана, у Израиля либо вообще нет такой земли для торговли (Иран и Турция), либо он сталкивается с странами, которые слишком политически привержены сохранению конфронтации с ним, чтобы заключать мирный договор (Сирия и Ливан). По мере того, как границы стратегии «земля в обмен на мир» становятся ясными, в некоторых районах Ближнего Востока, особенно в Персидском заливе, появляются возможности для сотрудничества на иной основе. Сочетание опасений перед иранской экспансией и трансформации точек зрения в некоторых арабских столицах на палестинское досье заставило некоторые столицы арабских стран с большей готовностью принять идею взаимодействия с Израилем. Арабские лидеры Персидского залива и Израиль начали более тесно взаимодействовать в области торговли технологиями в области разведки. Вот в данном случае американские стратеги снова фактически отрицают наличие серьезной идеологической причины категорической позиции не только арабского, но и всего мусульманского сообщества по вопросу БВУ, а сводят все либо к иранской опасности, либо к чисто бизнес-интересам. Что касается первого аспекта, огорчим американцев: для арабов-суннитов при всех разногласиях арабы-шииты во много раз ближе, чем израильтяне. По второму аспекту надо иметь ввиду, что тот объем технологий, который может и в состоянии дать Израиль арабам, является мизерным и не безальтернативным с точки зрения общего мирного рынка. Если совсем грубо, то американцы полагают, что арабские лидеры рискнут повторить путь Анвара Садата на фоне перманентных экономических проблем и социальных катаклизмов в условиях глобального пересмотра социального контракта между населением и властями ради израильских технологий в области безопасности. Наивно, особенно если учесть, что половина из них являются плодами совместных разработок с западниками. Аравийцы будут покупать у Израиля то, что им нужно, но без глобальных обязательств.
Для Израиля предложение сотрудничества тем, с кем он может работать, в настоящее время является ключевым средством достижения регионального признания. А вот для арабских стран этот вопрос в такой принципиальной плоскости не стоит: по большому счету палестинское досье в его нынешнем состоянии их устраивает больше, чем создание единого палестинского государства или мирный договор с Израилем. Американцы наивно полагают, что такие страны, как Катар, Объединенные Арабские Эмираты, Бахрейн и Оман могут рассматривать Израиль как потенциального торгового и инвестиционного партнера, в то время как Абу-Даби и Манама также поддерживают позицию Израиля в отношении регионального поведения Ирана и его ядерной программы. Ну, во-первых, не Абу-Даби, а в большей степени — Эр-Рияд. ОАЭ как раз очень оперативно заключили с Ираном пограничное соглашение и сняли тем самым опасность дальнейших атак на свои танкеры. А, во-вторых, арабы — это купцы, они всех и вся рассматривают именно как торгового партнера. Собственно по этой причине в Норвегии до сих пор находят монеты древних арабских халифатов. К тому же Израиль в поисках новых партнеров в регионе безусловно столкнется с проблемами на этом направлении в рамках выстраивания отношений с КСА. Эр-Рияд безусловно желает получить доступ к израильским технологиям и всячески укреплять единый антииранский блок, но у него есть гораздо более широкая внутренняя аудитория для безусловного улучшения своих отношений с Израилем, а также более сложная ситуация в королевской семье и элите, которая по разному относится к вопросам БВУ. Помимо этого есть еще один момент: КСА является «хранителем двух святынь» и фактически ведущей силой в ЛАГ, что ставит все ее действия на внешнеполитическом треке в зависимость от этих обстоятельств. Особенно на фоне попыток Анкары и Дохи этот статус оспорить. А это фактор глобального влияния в мусульманском мире, на что Эр-Рияд всегда и при всех обстоятельствах вынужден будет оглядываться. Кувейт в настоящее время также не может рассматривать вопрос об установлении более глубоких отношениях с Израилем. Его парламент, в котором сильны «Братья-мусульмане», не только обеспечивает надежный контроль над внешней политикой эмира, но и сравнительно независимые кувейтские средства массовой информации по-прежнему уделяют большое внимание палестинскому вопросу. Кувейт имеет значительное палестинское население, что также влияет на настроения в стране. Таким образом, перечисленные страны Персидского залива представляют лишь 5 из 31 государства мира, которые не признают Израиль, и эта пятерка даже не является самой большой угрозой безопасности Израиля. Это означает, что Израилю предстоит проделать большую дипломатическую работу, чтобы привлечь на свою сторону остальные 26 государств, и нет никакой гарантии, что его нынешние успехи в рамках выстраивания отношений с аравийцами имеют прочную динамику.
Израиль приступает к осуществлению своей новой стратегии сотрудничества в арабами на фоне правительственного кризиса, демографических проблем и фиаско идеи о создании двух государств. В Израиле растет национализм, а демографические изменения укрепляют правых, которые хотят аннексировать Западный берег. Для любых израильских премьер-министров, таким образом, образуется вилка между внутренними и внешними интересами. Принятие стратегии признания через сотрудничество позволяет Израилю обойти этот вопрос стороной. Но по мере того, как эти националистические силы будут укрепляться, они будут побуждать израильские правительства аннексировать часть или весь Западный берег. Когда это произойдет, связи, которые Израиль создал с мусульманскими государствами в Персидском заливе и в других местах, окажутся под гораздо большим напряжением. Поскольку Израиль постоянно отнимает властные полномочия у ПНА, расширяет свои поселения и в конечном счете аннексирует всю оккупированную территорию, ему придется решать, следует ли предоставлять гражданство палестинцам, проживающим в таких районах. Учитывая рост националистических настроений в Израиле, немногие израильские правительства могли бы позволить себе такой шаг. То есть палестинцы на Западном берегу могут остаться вообще без каких-либо документов. Это, естественно, будет невозможно принять арабским правительствам и населению; даже при том, что они могут быть менее решительными в требовании создания палестинского государства, они не хотят, чтобы арабы стали априори низшим классом. В такой ситуации у арабских государств Персидского залива, скорее всего, не будет иного выбора, кроме как повернуться спиной к Израилю, невзирая на все экономические выгоды и активы в плане безопасности, которые принесет это взаимодействие.
Есть и другие недостатки этого транзакционного подхода к дипломатии. Спады в глобальных или региональных экономических условиях, которые ослабляют торговые отношения, могут также снизить готовность арабских государств придерживаться курса нормализации отношений с Израилем. Арабские страны Персидского залива могут также найти других партнеров, таких как Китай, Индия или Европа, которые будут обеспечивать аналогичные отношения и технологии без учета очень щекотливого палестинского вопроса. Это особенно относится к таким странам, как Китай и Индия, чьи технологические секторы уже настукают на пятки израильским конкурентам. Кроме того, ключевой базисный аспект стимулирования тайных арабо-израильских связей — противостояние Ирану — может измениться, если враждебность США к Тегерану минимизируется или трансформируется, либо в  рамках смены декораций в Белом доме, либо в формате выхода на новую редакцию СВПД. Еще одна ядерная сделка, фундаментальные изменения в американском или иранском правительстве (через выборы в любом из них или назначение нового верховного лидера в Иране) или разрядка арабо-иранского конфликта в Персидском заливе могли бы сделать транзакционную дипломатию Израиля спорной. Израиль пока может многое предложить арабским государствам Персидского залива. Но нет никакой гарантии, что ценность израильского сотрудничества останется неизменной и в будущем. Если обстоятельства изменятся таким образом, что региональные страны больше не будут нуждаться в том, что предлагает Израиль, то это партнерство (и так во многом полуофициальное) безусловно будет самым серьезном образом нивелировано. В этой связи американские эксперты полагают, что этот транзакционный подход принесет Израилю относительную нормализацию отношений с некоторыми арабскими странами в среднесрочной перспективе, но он вряд ли сможет достичь полноценных мирных договоров без глобального разрешения вопроса о статусе Палестины.