В начале текущей недели стало известно о подписании министром энергетики Ю.Штайницем разрешения на поставки израильского газа в Египет. По словам политика, «Экспорт газа из месторождений «Тамар» и «Левиафан» в Египет является наиболее значимым проект экономического сотрудничества между Израилем и Египтом с момента подписания мирного соглашения между странами. Это историческая веха для Государства Израиль». Начало поставок, по мнению министра, должно существенно повысить статус государства, превратив его в весомого игрока на энергетическом рынке, а также решить ряд внутренних задач, включая рост поступлений в бюджет и сокращение доли угля в энергетическом балансе.

Само соглашение было подписано еще в октябре нынешнего года, а последующий период был необходим для завершения всех необходимых процедур, включая одобрение антимонопольных служб. При этом важно, что ранее сложности в процессе согласования поставок вызвала цена на газ с названных месторождений на внутреннем рынке, которая первоначально была выше, чем для Египта. В итоге, согласно имеющимся данным, сделка, стоимость которой оценивается в 15 млрд долларов, предполагает поставки в течение 15 лет 60 млрд куб. м газа с месторождения «Левиафан» и 25 млрд куб. м с месторождения «Тамар». Начаться экспорт должен в январе 2020 г. Предполагается, что часть израильского газа пойдет на покрытие потребностей самого Египта, а часть – на экспорт.

Сообщение о прогрессе на египетском направлении ставится в один ряд с аналогичными договоренностями, достигнутыми с Иорданией, поставки газа туда также должны стартовать в новом году. При этом подчеркивается, что стратегия развития сектора, ориентированная на экспорт и сотрудничество с ближайшими соседями, будет приносить Израилю и значительную внешнеполитическую выгоду. Связывается она как с укреплением контактов с умеренными региональными режимами, так и с расширением взаимодействия с ЕС, посредством которого предполагается достигать и политических целей в диалоге с Брюсселем.

На этом фоне важно обратить внимание на другой знаковый проект —  подводный газопровод EastMed. Ранее именно на него возлагались основные надежды использовать «голубое топливо» в качестве инструмента поддержания влияния на международной арене, прежде всего, в отношениях с европейскими партнерами. Однако в последнее время звучит все больше голосов тех, кто выступает против его реализации. Причем не только по соображениям высокой стоимости строительства подводного газопровода, неизбежно влияющей негативно на цену транспортируемого газа.

С одной стороны, как полагают израильские эксперты, теперь Иерусалим ассоциирует данную инициативу не только с возможностью добиться внешнеполитического прогресса, но и с риском втягивания в конфликт. Последняя угроза актуализировалась после подписания турецко-ливийского меморандума о взаимопонимании по морским зонам. Однако  заявлений об опасности эскалации конфликта израильская сторона пока старается избегать. Более того, неназванные правительственные источники, ссылки на которые присутствуют в СМИ страны, утверждают, что Израиль открыт для сотрудничества со всеми региональными игроками для реализации стратегически значимых проектов, а потому, не будет возражать, если Анкара решит присоединиться к взаимодействию, которое уже успешно реализуется при участии Греции, Кипра и Египта.

Пусть и не напрямую, но в этой мысли есть намек на то, что Израиль не возражал бы против привлечения Турции к работе Газового форума государств Восточного Средиземноморья. А это, в свою очередь, весьма интересный факт, поскольку на заре его создания вовлечение Анкары не предполагалось, как минимум на официальном уровне, хотя ряд экспертов видел в этом корень будущих проблем. На тот момент, если и рассматривалась возможность расширения круга государств-участников, то за счет Ливана, однако для этого требовалось добиться прогресса в переговорах Иерусалима и Бейрута по разграничению морской границы, чего пока не произошло.

Немаловажно и то, что Израиль проявил, пожалуй, самую сдержанную реакцию на политику Р.Т.Эрдогана, сосредоточившись не на борьбе с Турцией, а на поддержке союзников в лице Греции и Кипра, взявших на себя роль главной оппозиции в ООН и ЕС. Существует версия, что газовая сфера для турецко-израильских отношений – способ добиться общего потепления. Более того, Анкара может оказаться для Иерусалима более перспективным партнером, чем Египет. Также немаловажно, что турецко-ливийский меморандум показал, что стратегия Р.Т.Эрдогана направлена на то, чтобы в случае необходимости объединить вокруг себя всех, кто остается за пределами региональных инициатив. Соответственно, создается угроза привлечения других региональных противников Израиля к взаимодействию для блокировки работы в трехстороннем формате с Грецией и Кипром или активности Газового форума.

Таким образом, значимость региональных газовых проектов  продолжает возрастать, что заставляет Израиль проявлять все большую гибкость, дабы не лишить себя выгодного канала поставок. Причем независимо от того, какое направление экспорта будет выбрано, основным импортером окажется Европа. Борьба идет главным образом за то, кто из региональных государств займет ключевые позиции. Израиль на эту роль не претендует, а потому его интересуют главным образом сопутствующие вопросы. Среди них предотвращение эскалации конфликта на почве борьбы за лидерство, а также опасения из-за непродуманной стратегии лишить себя корридора для обеспечения эффективного экспорта.

Кроме того, большое значение приобретает реакция внерегиональных игроков в лице России и США. Вашингтон поддерживает как трехсторонний диалог Иерусалима, Афин и Никосии, так и Газовый форум. Москва при самом неблагоприятном раскладе, могла бы оказаться на противоположной стороне, во всяком случае, Анкаре хотелось бы создать такое впечатление, однако турецко-ливийский меморандум этому, скорее, препятствует. Более того, судя из комментариев министра иностранных дел РФ С.В.Лаврова, заявившего на одной из пресс-конференций об «обеспокоенности соседей Ливии», которую нельзя не учитывать, России также важно максимальное сохранение пространства для маневра, что роднит ее интересы с израильскими.