В конце 2019 года Фонд политических, экономических и социальных исследований Турции (SETAV) опубликовал Альманах, посвященный событиям завершившегося года.
Продолжаем разбор основных разделов и итогов уходящего года, по мнению большого авторского коллектива экспертов наиболее влиятельного мозгового центра, пользующегося безусловной поддержкой со стороны нынешнего руководства страны.
Напомним, что в предыдущей части статьи мы остановились на внутренней повестке Турецкой Республики, в частности, на «Угрозах, связанных с РПК и борьбы с террором РПК».
Заметим, что авторы документа приводят статистику, которая должна свидетельствовать о том, что террористическая активность Рабочей партии Курдистана в Турции за истекшие пять лет (с момента отказа от мирного процесса и перехода к силовому решению вопроса в середине 2015 года – В.К.) заметно снизилась. Кроме того, Альманах отстаивает тот тезис, что это происходит потому, что кадровый резерв РПК и её материально-техническое снабжение подорвано и, по состоянию на настоящее время, эта террористическая организация, по сути, борется за свое существование в принципе.
Не будем разбираться с целями, по которым в Турции предпочитала наносить свои удары Рабочая партия Курдистана. Единственное — приведем статистику по жертвам их атак: в 2019 году в результате действий РПК погибло 38 представителей сил безопасности, а ещё 58 человек было ранено. Что же до гражданских лиц, то в 2019 году погибло 29 человек, а ещё 106 оказалось ранено.
В части, посвященной итогам раздела, Альманах, в очередной раз, повторяет мысль о том, что РПК перешла на стадию «стратегической обороны». В том смысле, что, как указывается в документе, организация утратила способность к тому, чтобы атаковать и наносить при этом серьезный урон, а ограничивается тактикой «vurkaç», что в переводе с турецкого означает «ударил – убежал».
Следующая Глава Альманаха посвящена состоянию экономики страны в 2019 году.
Можно сказать, что после тяжелого для страны 2018 года, когда турецкая лира, заметным образом, «полегчала» по сравнению с мировыми резервными валютами – долларом США и евро, 2019 год был годом «залечивания ран» и привыкания страны к новой экономической реальности.
От руководства страны, в этом смысле, требовалось категорически отрицать факт наличия экономического кризиса в страна (что, собственно и делалось – В.К.) и успокаивать всех участников экономической жизни в стране, говоря о временных трудностях. Параллельно экономическим блоком страны, возглавляемым зятем президента, министром казначейства и финансов Бератом Албайраком, предпринимались меры к тому, чтобы вернуть уровень инфляции в однозначный коридор значений и не допустить обвального роста цен.
Исходя из личных наблюдений отметим, что, в принципе, турецкому руководству удалось снять с турецкой повестки дня заявления об экономическом кризисе в стране. Это — уже не самый главный пункт повестки дня. Турецкое руководство выдержало то давление, которое на него оказывал рынок и оппозиция. Более того, фокус внимания в наши дни в Турции оказался смещенным от экономики в сторону внешней политики. Внутренняя политика также, можно сказать, обходится стороной – просто потому, что там есть проблема транзита власти, с которой турецкое руководство пока ещё не вполне понимает, что можно сделать.
Однако, вопрос заключается лишь в том, чего это стоило президенту страны Р.Т.Эрдогану и его правящей Партии справедливости и развития? Имея в виду, чего стоило объяснить турецкому населению, что с экономикой все в порядке и в этой реальности «все в порядке» теперь надо жить.
Перечислим, чем ознаменовался 2019-й год для турецкого лидера и главной партии страны, находящейся пока ещё в положении единоличного руководства страной.
Итак, рейтинг президента Турции Р.Т.Эрдогана сократился до уровня ниже 50%. Об этом свидетельствует целый ряд косвенных признаков, указывающих на то, что руководство страны крепко задумаюсь на ту тему, что этим можно делать?
В частности, в какой-то момент, в СМИ была проброшена идея изменить избирательное законодательство в том смысле, что для победы в первом туре президентских выборов надо было бы набрать не 50% и выше, а, хотя бы, 40%. Тем самым, власть показала, что она начинает крепко беспокоиться за свое будущее. От идеи внесения этой поправки пока отказались, но сам «заход» со стороны депутатов парламента от ПСР запомнится надолго. Становится понятно, что в руках у власти оказались данные социологического опроса, свидетельствующие о том, что рейтинг президента Р.Т.Эрдогана, впервые в «истории наблюдений», сократился до уровня ниже 50%.
Второй момент – это то, что на муниципальных выборах в марте (и в июне – В.К.) 2019 года власть потерпела поражение чуть ли не во всех крупных городах Турции, включая столицу Анкару и крупнейший город Турции – Стамбул. Это создает трамплин для оппозиции по укреплению своих позиций на следующих всеобщих президентских и парламентских выборах, которые состоятся в 2023 году. Если только рассматривать Стамбул и Анкару, как два крупнейших города страны, то, ничуть не погрешив против истины, скажем, что в них проживает около 25% всех турецких избирателей (около 15 млн на два города из общего числа в 60 млн турецких избирателей – В.К.).
При том, что муниципалитеты страны обладают значительной степенью финансовой и административной автономности от Анкары (объем ежегодного обязательного финансирования из центра высчитывается автоматически, грубо говоря, являясь функцией численности населения – В.К.), дело – за малым.
Оппозиционным мэрам «всего лишь» надо показать себя крепкими хозяйственниками – более эффективными, чем ПСРовцы. Заметим, что на своей хозяйственной эффективности неизменно настаивали члены правящей партии, обвиняющие оппозицию в том, что та, дескать, витает в облаках, не имея опыта практической работы, а лишь критикуя тех, кто «дело делает». Теперь же у оппозиции есть реальная возможность опровергнуть этот тезис на практике и обратить в свою веру граждан – избирателей в своих городах.
На самом деле, турецкая власть в 2018-м году не смогла выполнить тот социальный договор, который обеспечивал ей широкую поддержку избирателей, причем, даже не всегда её идеологических сторонников. Речь на протяжении ряда лет шла об обмене мандата на однопартийную власть на экономическую стабильность в стране. На самом деле, падение курса национальной валюты в середине 2018 года стало лишь последней каплей для упомянутого социального договора. И раньше было понятно, что в стране наблюдаются трудности с работой и с деньгами. Что крупные проекты отдаются лишь ближнему кругу турецкой власти. А компании «с улицы» на них претендовать не могут. В общем, проблемы ощущались и раньше. Именно поэтому даже легкое давление со стороны США привело к столь большим трудностям в турецкой экономике – потому что в ней был накоплен груз системных ошибок и трудностей. Что, опять же, всячески отрицает турецкая власть, говорящая о том, что Турция подверглась атаке извне и ошибки тут ни при чем.
И все было бы совсем грустно для Партии справедливости и развития (ПСР), если бы не одно «но», а точнее – целых два «но».
Во-первых, надо сказать, что электорат главной оппозиционной Народно-республиканской партии (НРП) составляет не более 25% от общего числа избирателей. Иными словами, сегодня НРП не может претендовать на то, чтобы единолично прийти во власть. НРП придется группироваться с другими (парламентскими) движениями. А для того, чтобы в одиночку прийти ко власти, нужно расширить свою электоральную базу. Как это сделать, в условиях, когда большинство турецких избирателей – право настроенные исламисты, — это большой вопрос. Конечно, НРП пытается выйти из «зоны комфорта» и работать с правым электоратом, но пока получается не очень.
Во-вторых, председатель НРП Кемаль Кылычдароглу, называя вещи своими именами – крайне ревнив и топит всех тех, кто начинает выходить мало-мальски на «федеральный уровень». Так было в 2018 году с кандидатом в президенты Турции М.Индже. Так, похоже, может случиться и сейчас с мэром Стамбула Э.Имамоглу. Хотя последний и ведет себя поосмотрительней, не допуская заявлений в том духе, что он является на сегодня главным оппозиционером страны.
Иными словами, ситуация для того, чтобы оппозиции бороться с ПСР, сама по себе, созрела. Однако, это можно сделать только оппозиционным фронтом, а не одной, отдельно взятой партии. А, вплоть до настоящего времени, опыт коалиционных правительств в Турции был неуспешен. Выразим эту мысль даже более обобщенно: турецкий менталитет не предполагает «демократии и плюрализма мнений». Слишком много у турок и мнений, и личных амбиций, чтобы можно было бы управиться с ними в рамках этой западной парадигмы. Тут и с одной партией, как представляется, управиться крайне сложно. А с коалицией – вдвойне проблематично. Тем более, если говорить о таких далеких, в идеологическом смысле, друг от друга политических движениях, как Народно-республиканская партия и Хорошая партия.
Так что, генеральная мысль здесь выглядит следующим образом: социальный договор между ПСР и турецким избирателем подходит к концу. Но вопрос заключается в том, что придет ему на смену? Какой договор сможет предложить оппозиция избирателю, на фоне которого он должен забыть о своих идеологических пристрастиях? Пока ответа на этот вопрос нет.
Однако, обратимся к тому, что пишет на тему экономики в 2019-м году Альманах Фонда.
При этом, ещё раз подчеркнем, что Фонд политических, экономических и социальных исследований (SETAV) в Анкаре является структурой проправительственной, а, следовательно, они говорят о турецкой экономике строго в рамках, очерченных руководством страны. То есть, «кризиса нет» и «есть внешняя атака недоброжелателей на турецкую экономику». Есть «временные трудности», которые можно и нужно преодолевать. А риторика про «кризис» навязывается из-за рубежа «недоброжелателями и завистниками» Турции, которые не хотят успеха страны в 21-м веке.
Начинается экономическая глава Альманаха с заголовка «Новая экономическая программа» (НЭП), о которой мы не раз писали на сайте Института Ближнего Востока. Эта программа рассчитана на период с 2020 по 2022 год и её представил осенью 2018 года лично зять президента, министр казначейства и финансов Берат Албайрак.
Отметим, вслед за Альманахом, что экономические цели на 2020 год во второй ревизии НЭПа были подвергнуты заметному пересмотру: если изначально темпы экономического роста Турции на 2020-й году были обозначены на уровне в 3,5%, то теперь, в новой редакции, турецкими руководителями экономического блока ставится задача обеспечить темпы роста ВВП на уровне в 5%.
При этом, одним из драйверов роста должно стать личное потребление в 2020-м году. Как указывается Альманахом, те расходы, которые переносились потребителями с 2018 и 2019 года, пережившими «курсовые потрясения», как ожидается, будут реализованы в 2020-м году. Речь идет, разумеется, о крупных, инвестиционных покупках.
Также на готовность частного сектора к инвестициям свой положительный эффект должны сыграть низкие процентные ставки (за которые постоянно борется с руководством Центрального банка Турции президент Р.Т. Эрдоган – В.К.).
Помимо всего прочего, НЭП предусматривает точечные поощрительные меры, направленные на развитие высокотехнологичных отраслей промышленности, производящий продукцию с высокой добавленной стоимостью.
Параллельно с этим, предусматривается налоговая реформа в стране и борьба с «долларизацией» экономики. Касательно последнего от себя заметим, что это – один из важнейших пунктов переговоров турецкого руководства со своими зарубежными коллегами. Речь идет о том, что Турция пытается переходить с иностранными партнерами – экспортерами и импортерами – на расчеты в национальных валютах и уйти от засилья долларов и евро в своих соглашениях. Особенно тех, которые имеют долгосрочный характер.
Итак, о каких же целевых показателях сообщает Министерство казначейства и финансов на 2020 – 2022 год для Турции?
Приведем основные экономические показатели, прогнозируемые в Новой экономической программе страны.
Рост ВВП: 2019 г. – 0,5%, 2020 г. – 5,0%, 2021 г. – 5,0%, 2022 г. – 5,0%.
Инфляция: 2019 г. – 12,0%, 2020 г. – 8,5%, 2021 г. – 6,0%, 2022 г. – 4,9%.
Дефицит бюджета к ВВП: 2019 г. – 2,9%, 2020 г. – 2,9%, 2021 г. – 2,9%, 2022 г. – 2,6%.
Дефицит по текущим операциям к ВВП: 2019 г. – 0,1%, 2020 г. – (-1,2%), 2021 г. – (-0,8%), 2022 г. – 0%.
Безработица: 2019 г. – 12,9%, 2020 г. – 11,8%, 2021 г. – 10,6%, 2022 г. – 9,8%.
Как указывается в Альманахе, в результате ситуации в турецкой экономике, существенным образом, сократилась потребность в импорте зарубежной продукции. Эта ситуация коснулась и продукции, которую принято относить к «предметам роскоши», промежуточных материалов и компонентов, и тех же энергоносителей.
Что же предусматривает Новая экономическая программа Турции и является или она, сколь-нибудь, новой?
Прежде всего, речь идет о переходе страны к производству средне- и высокотехнологичной продукции. При этом, предусматривается уход от зависимости от зарубежья в плане импортных комплектующих.
Также, в повестке дня Турции – повышение энергоэффективности своей экономике и диверсификация ТЭК страны.
В сфере туризма, руководство страны стремится к тому, чтобы повышать «средний чек» туриста, пребывающего на отдых в страну. Проще говоря, речь идет о том, чтобы уйти от системы «все включено» в сторону более активного потребления гостями Турции продукции и услуг турецкого производства, за пределами территории своей гостиницы.
А теперь уместно задаться вопросом относительно того, насколько это все ново для Турции? То есть, насколько эти цели принципиально отличаются от всего того, что в программных документах Турецкой Республики говорилось до сих пор?
Правильным ответом является то, что новым является лишь придуманное название «Новая экономическая программа», под которую руководством страны была организована и проведена шумная презентация, выполненная по всем законам современного жанра.
Однако, про переход к производству продукции с высокой добавленной стоимость в Турции говорится постоянно. Аналогичным образом, во всех вариантах энергетической стратегии Турции пишется о том, что стране следует перейти на возобновляемые источники энергии и меньше и диверсифицированней импортировать энергоносители из-за рубежа. Которые составляют львиную долю отрицательного сальдо внешней торговли Турции.
А что нового в том, чтобы уйти от системы «все включено», которая является якорем для всей турецкой индустрии гостеприимства? Об этом турецкие отельеры и работники отрасли говорят постоянно и уже долгие годы.
Проблема заключается в том, что облечение старых целей в новую презентационную оболочку, само по себе, не является решением проблем. Таким образом, можно попытаться повлиять на формирование положительных ожиданий в стране, но, вряд ли, это является достаточным для того, чтобы проблемы решить. До сих пор, они так и остаются нерешенными.