Обострение ситуации в Идлибе, на фоне резкой риторики турецких официальных лиц, включая президента страны Р.Т.Эрдогана, министра иностранных дел М.Чавушлоглу и министра обороны Х.Акара, привлекло внимание турецких аналитиков и вызвало буквально вал их комментариев и оценок.
Перед тем, как обратиться непосредственно к репликам, которые звучат в эти дни, отметим, что проправительственно настроенные обозреватели и общественность демонстрируют уверенность в силах Турции, в её способности не только заставлять прислушиваться к себе, но и самостоятельно решать свои задачи в регионе.
Причем уже далеко не методами «мягкой силы», а вовсе и силой «твердой». Эта убежденность звучит на фоне визуально заметно выросшего милитаризма в турецком обществе и определенного запроса на обозначение себя в регионе. В качестве сопровождения – постоянные локальные, трансграничные операции Вооруженных сил Турецкой Республики и заметный рост инвестиций в местный оборонно-промышленный комплекс, направленный на то, чтобы повысить независимость страны от поставок оружия и боеприпасов из-за рубежа.
Вообще, если сформулировать два главных, самых знаковых проекта, под которыми, по всей видимости, пройдет третье десятилетие 21-го века – это будет, по всей видимости, период двух главных проектов действующей власти – оборонно-промышленного комплекса и Канала «Стамбул». Разумеется, фактором неопределенности являются всеобщие президентские и парламентские выборы 2023 года, задача власти на которых, похоже, будет трудна как никогда за весь период её непрерывных побед (если забыть об осечке в 2015-м году) с 2002 года.
Накануне состоялся телефонный разговор между президентом России В.Путиным и президентом Турции Р.Т.Эрдоганом. Об этом сообщило информационное агентство «Анадолу» со ссылкой на сообщение Управления по связям администрации президента Турции.
Процитируем: «В ходе беседы турецкий лидер отметил, что недавнее нападение сил режима Башара Асада на военнослужащих ВС Турции, направленных в регион с целью предотвращения столкновений в Идлибе, нанесло урон совместным усилиям по установлению мира в Сирии.
Глава турецкого государства заявил, что в ответ на подобные атаки Турция и впредь будет в самой жесткой форме использовать свое право на самооборону.
Кроме того, президенты обсудили обстановку в Ливии и состояние двусторонних отношений».
Прямой телефонный разговор между двумя президентами – это вполне закономерный итог напряженности последних дней. Складывается полное ощущение, что современные российско-турецкие отношения управляются в режиме ручного управления и, до сих пор, благополучно обходили все «ловушки» лишь благодаря личному контакту, налаженному между Путиным и Эрдоганом.
Отсюда и закономерный вопрос, который, впрочем, выходит за рамки этой статьи – а что, собственно, произойдет в двусторонних отношениях после транзита власти в России и Турции, который произойдет уже в обозримой перспективе, причем, что характерно, скорее всего, произойдет практически одновременно? Мы не раз уже писали, что, невзирая на задел в российско-турецких отношений, Россия к возможной смене власти в Турции – не готова.
Как же турецкие обозреватели комментируют текущую ситуацию вокруг Идлиба и перспективы российско-турецких отношений в ситуации, когда гражданская война в Сирии подходит к очередной важной развилке?
4 февраля с.г. на сайте агентства «Анадолу» был опубликован развернутый материал под заголовком «Вероятные последствия, которые могут возникнуть, в региональном и глобальном контекстах, в связи с атакой в Идлибе».
Автором вышеупомянутого материала является проф. д.н. Мехмет Сейфеттин Эрол, который преподает в Университете Хаджи Байрам Вели (Анкара), а также возглавляет анкарский Центр исследований кризисов и политики.
Обратимся к основным тезисам этой публикации, с учетом тематики, развернутости и вполне понятного высокого статуса материалов, публикуемых со стороны агентства «Анадолу».
Вот как предваряется публикация:
«В конце концов, те послания, которая хотела отправить Турция в Идлибе не ограничивается только Сирией. Таким образом, атака Идлиба, запускает процесс серьезных геополитических разломов на региональном и глобальном уровнях, в первую очередь, в (самой) турецкой внешней политике».
Продолжаем цитирование:
«Тот момент, который стоит, прежде всего, отметить на данном этапе: режим Асада, на самом деле, сделал своей мишенью не только Вооруженные силы Турции. Через (удар по) ВС Турции была произведена бомбардировка Астанинского и Сочинского процессов, в основе которых сотрудничество Турция – Россия — Иран. Так что, ясно, что эта атака, прежде всего, окажет влияние на турецко-российские отношения, а также, в немного расширенном формате, и на отношения между Турцией, Россией и Ираном. В конце концов, две важные силы, стоящий за Асадом – это Россия и Иран. В этих двухсторонних форматах, шаг со стороны режима Асада выглядит невозможным без информирования / согласования с Россией. Противоположное мнение можно встретить только с улыбкой».
Отдельные слова говорит автор статьи и о том времени, которое было выбрано для атаки на Идлиб. Очевидно, что автор считает это время далеко не случайным и вот какие аргументы он приводит в пользу своей версии.
- Турция, в значительной мере, достигла своих целей в Сирии и вырос её потенциал, в этой связи, по обеспечению безопасности своей границы.
- В сирийском кризиса может быть обеспечен баланс между США и Россией и, не входя в глубокий кризис с США, (этот баланс) может реализовываться (соответственно это вызывает множество «разочарований» со стороны некоторых сторон – В.К.).
- Турецкая энергия, (затрачиваемая) в Сирии, начала обращаться в сторону других кризисных зон. Соответственно, это приводит к росту её влияния в Восточном Средиземноморье и в Африке и находит свое отражение на турецко-российских отношениях, особенно, в Ливии.
- Жесткая реакция, продемонстрированная Турцией на «сделку века» (инициатива президента США Д.Трампа по палестино-израильскому урегулированию – В.К.) и её отражение на событиях на «земле».
- Динамика развития, наблюдающаяся в отношениях между Турцией и Украиной.
- Роль Турции, как игрока «портящего игру» — «определяющего игру». Рост её потенциала и то беспокойство, которое этим вызывается.
- Растущее влияние Турции в региональном – глобальном масштабе и превращение её в неконтролируемого игрока.
На самом деле, как мы видим, все эти семь доводов, которые, по всей видимости, должны подталкивать внешние силы нанести удар по Вооруженным силам Турции в Идлибе, можно свести лишь к одному – Турция становится «неконтролируемым игроком» с соответствующим потенциалом и широко диверсифицированными отношениями на международной арене. Никоим образом, пока, не комментируя этот тезис, достаточно широко укоренившийся в Турции в определенных кругах, мы фиксируем, что в сознании турецких обозревателей есть реальные силы в мире, которые ставят перед собой в качестве задачи сдерживание Турции, «набирающей обороты» и «становящейся неуправляемой».
Иными словами, как заключает автор, составивший приведенный выше список – «атака не является неожиданностью», а, напротив, похоже, была предопределена всем нынешним положением вещей. Удивление, как он пишет, скрыто в последующем развитии ситуации, в особенности, в реакции с турецкой стороны.
Итак, автор задается следующими вопросами: «Что означает атака режима в Идлибе? Почему эта атака произошла сейчас? Какие сообщения это содержит? Какой процесс это могло бы вызвать? Как Турция может реагировать на это? В этом контексте, какие варианты есть в Анкаре?».
Заслуживающим внимания в этой связи, автор считает публикацию в Твиттере, сделанную со стороны президента Р.Т.Эрдогана 8 сентября 2018 года. По всей видимости, тот факт, что президент Эрдоган сделал это заявление на турецком, арабском, английском, русском и персидском языках одновременно, сразу после напряженного саммита в Тегеране, заставляет обозревателя увидеть в нем особый, скрытый подтекст.
Особенно, факт этой публикации на русском и персидском языках: «В ситуации, когда бросается в глазах убийство режимом (официальный Дамаск – В.К.) тысяч невинных граждан во имя своей выгоды, мы не можем быть партнером или (сторонним) наблюдателей подобной игры».
На самом деле, конечно же, турецкий обозреватель взял одно из множества похожих высказываний, которые регулярно делаются турецким президентом. Оно ничем не отличается от той принципиальной (или, все же, упертой? – В.К.) личной (именно личной! – В.К.) позиции, которую президент Р.Т.Эрдоган продолжает занимать по отношению к сирийскому лидеру. Невзирая на то давление, которое в Турции на него продолжает оказываться с голосами здравого смысла о том, что пора уже устанавливать отношения с официальным Дамаском и садиться за стол переговоров. Ведь факт таких переговоров, сам по себе, снимет целый ряд болезненных для Турции вопросов и исключить ненужное посредничество России и Ирана.
Впрочем, с другой стороны, понятно, что турецкий лидер, помимо всего прочего, оказался во внутриполитической ловушке – пойти на официальные открытые переговоры с Б.Асадом для Р.Т.Эрдогана крайне трудно, просто даже из-за того обстоятельства, что к этому его настойчиво подталкивает оппозиция в лице Народно-республиканской партии Турции.
Пойти на переговоры – это значит «прогнуться под внешним давлением», что для турецкого лидера немыслимо ни в силу его личных качеств, ни в силу его понимания психологии своего избирателя, которому нужен «сильный президент». Даже если турецкому президенту приходится отступать, это обставляется соответствующим образом, чтобы позволить ему сохранять свое лицо. Допустим, как это было сделано в ходе так называемого «самолетного кризиса» между Россией и Турцией в 2015 – 2016 годах.
Ещё один момент, на который обращает внимание читателей турецкий обозреватель – это то, что, с точки зрения Турции, Астанинский процесс стал «хромой уткой» ввиду тех процессов, которые сейчас наблюдаются в Иране.
Цитируем: «Название кризиса было «Идлиб». Особенно настойчивое требование Ирана через Россию в отношении Идлиба стало «переломом». Но этот разрыв был преодолен на саммите Эрдогана и Путина в Сочи 17 сентября 2018 года. После встречи двух лидеров, кризис был заморожен с подписанием «Сочинского соглашения» между сторонами. По крайней мере, на критическом этапе гражданской войны в Сирии, сохранилось сотрудничество Турции и России. И стороны проголосовали за продолжение евразийского сотрудничества, преследующего мультиполярный мир, в рамках договоренностей 16 ноября 2001 года, которые вновь вернулись к жизни 27 июня 2016 года».
Далее автор говорит о том, что до сих пор кризис в отношениях между Россией и Турцией, по сути, был заморожен, в том же сирийском Идлибе. Более того, Идлиб представляет собой лишь верхушку айсберга, который сейчас начинает проявляться достаточно четко.
Как пишет автор: «Недавние события в Ливии и Украине, сосредоточенные на линии Восточного Средиземноморья и Черного моря, находят свое место в этой зоне (российско-турецкого – В.К.) кризиса, и на неясная (можно трактовать использованное турецкое слово – как «подозрительная» — В.К.) роль, которую здесь играет Россия, указывает на трудное будущее в плане двусторонних отношений в предстоящий период».
Опять же, как мы видим, турецкий обозреватель говорит о «странной» и «непонятной» роли России в тех кризисах, где российская роль, как раз, является предельно понятной. Это касается Сирии, Ливии и Украины в полной мере.
Про непростые отношения, которые складываются между Турцией и Ираном мы писали не раз. Стороны этот сор из избы предпочитают не выносить, однако, никогда не стоит забывать, что Турция и Иран – это серьезные региональные конкуренты и эта конкуренция может обостриться в любой момент. Именно поэтому, автор прямо пишет, что «фактор Ирана оказывает влияние на российско-турецкие отношения, по крайней мере, сопоставимое с влиянием режима в Сирии». Им отмечается, что в регионе играется своя партия альянсом между Россией и Ираном и здесь Идлибу отводится особая роль.
Вот как это формулируется автором: «В конце концов, силы режима (официального Дамаска – В.К.) и силы, действующие вместе с ними и поддерживаемые со стороны России – Ирана, объявили войну Турции и силам, ею поддерживаемым, которые (в свою очередь – В.К.) ведут борьбу с ПДС – СНС / РПК, представляющими угрозу территориальной целостности и суверенитету Сирии».
Фактором, на который призывает обратить внимание автор является то, что не только США выражают обеспокоенность нынешним уровнем российско-турецких отношений. Есть и другой актор в этой игре – Иран. И вот российский ответ Ирану, по словам автора, будет иметь большое значение для будущего российско-турецких отношений. Как пишет автор, путь по «разведению» сторон, на который Россия встала в Алеппо, начал приводить к результатам не в пользу Турции.
Обратил внимание турецкий обозреватель и на те официальные комментарии со стороны Министерства обороны России, касательно инцидента с турецкими военнослужащими в Идлибе. Эти объяснения охарактеризованы турецким обозревателем, как «более чем наводящие на размышления».
Одним из главных тезисов турецкого автора является то, что Идлиб является для Турции «красной линией», поскольку активные боевые действий в этой зоне деэскалации, со всей неизбежностью, приведут к потоку мигрантов в направлении Турции и создают риск проникновения в Турцию террористических элементов. Другой стороной вопроса является то, что Идлиб – это, своего рода, буферная зона для Турции.
В этом контексте, автор цитирует выступление президента Р.Т.Эрдогана, сделанное в Анкаре 31 января. Процитируем это выступление и мы:
«Наша страна не потерпит новую волну миграции. В то же время, мы не можем быть (посторонним) зрителем, когда видим приближение новых угроз к нашим границам. Политические и экономические интересы ни одной из стран не могут быть важнее приоритетов безопасности и будущего Турции. В связи с этим, мы не будем (сторонним) наблюдателей ситуации ни в других частях Сирии, ни в Идлибе. Операции «Щит Евфрата», «Оливковая ветвь» и «Источник мира», которые мы проводим с 2016 года, являются наиболее конкретными примерами стремления реально контролировать ситуацию на местах, если не соблюдается чувствительность. Кто бы ни представлял угрозу для нашей земли, мы будем делать то, что необходимо».
Как указывается турецким автором, последнее предложение турецкого президента является ключевым для понимания политики Турции по отношению к Идлибу и к сирийской проблеме, в целом. Равно как и тезис, озвученный турецким президентом всего несколько лет назад: «Чего бы это ни стоило, мы уничтожим террористический коридор, который пытаются создать на юге Турции». Причем, что характерно, автор публикации подчеркивает, что, когда турецкий лидер говорит об «угрозе» и о готовности сделать «все необходимое для её устранения», речь идет не только о террористических организациях. Как можно понять и об отдельных странах речь также может зайти.