Президент США Дональд Трамп начал свой первый визит в Индию в понедельник 24 февраля с выступления на масштабном митинге в его честь в Ахмедабаде. Визит Трампа в Индию имеет последствия для всей Южной Азии, поскольку Нью-Дели в значительной степени рассматривается как надежный друг Вашингтона в борьбе со стремительным развитием Китая в регионе. Как и его предшественник Барак Обама, Трамп решил не включать Пакистан в текущий визит в Южную Азию, так что это дипломатическое событие имеет значение не только для Китая, но и для Пакистана. В понедельник, выступая на митинге вместе с премьер-министром Индии Нарендрой Моди, Трамп в своей речи не коснулся продолжающихся протестов в Индии по поводу спорной поправки к Закону о гражданстве. Президент США также обошел стороной вопрос тяжелой ситуации в штате Джамму и Кашмир, население которого по-прежнему сталкивается с нарушениями прав человека. Трамп, которому крайне необходимо заключить мирное соглашение с афганскими талибами, чтобы укрепить свои шансы на победу на президентских выборах в ноябре 2020 года, упомянул Пакистан лишь в части своих политических интересов. Он заявил, что у США очень хорошие отношения с Пакистаном и что американские власти надеются снизить напряженность в регионе. Хотя некоторые пакистанские СМИ расценивают речь Трампа на митинге в Ахмедабаде как дипломатический триумф, реальность такова, что это было сказано только для видимости, что также демонстрирует статичную и бездумную внешнюю политику нынешней правящей партии Пакистана «Техрик-е-Инсаф» (PTI). При предыдущем правительстве Наваза Шарифа государство сумело постепенно отказаться от зависимости от Вашингтона и Эр-Рияда. Тогда Шариф пытался выстраивать отношения с формирующимся блоком Китая, России и Турции. Ему также удавалось сохранять ровные отношения с Нью-Дели и с самим Моди, несмотря на жесткую критику правительства и неодобрение со стороны военной элиты. Тем не менее, Шарифу пришлось заплатить цену за попытки изменить расплывчатую внешнюю политику Пакистана – премьер-министр был обвинен в коррупции и приговорен к тюремному заключению. Со времени его отстранения от должности ни правительство во главе с PTI, ни какие-либо «невидимые силы» не смогли поддерживать прогрессивную внешнюю политику Пакистана. В настоящее время Исламабад в значительной степени полагается на Эр-Рияд и Вашингтон, а Нью-Дели, зная о политических и экономических беспорядках в Пакистане, не только взял под свой контроль Кашмир, но и успешно настраивает против Исламабада других глобальных игроков. Между тем, несмотря на то, что Пакистан принимает участие в решении проблем мирового терроризма и участвует в мирных инициативах, таких как Картарпурский коридор, он по-прежнему не воспринимается серьезно многими мировыми державами. Индия является крупным рынком для США и других западных стран, и это главная причина, по которой они предпочитают игнорировать нарушения прав человека, растущий индийский религиозный фундаментализм и гипернационализм. Но это не единственная причина, поскольку Пакистан, численность населения которого уже превышает 200 миллионов человек, также является привлекательным потребительским рынком для мировых держав. Проблема заключается в том, что Пакистан не пытался представить себя в качестве альтернативы Индии и Бангладеш в плане предоставления дешевой рабочей силы или благоприятных условий для бизнеса иностранных инвесторов. Индия сформировала мягкий образ посредством популяризации культурных элементов, таких как киноиндустрия, традиционные танцы и песни. Страна также позиционируется как квалифицированный и дешевый рынок труда для инвесторов, в то время как численность населения всегда давала ей, с другой стороны, естественное преимущество и возможность представить себя как прибыльный потребительский рынок. Между тем Пакистан, из-за его запутанных стратегических интересов, многие из которых на самом деле отвечают интересам США и Саудовской Аравии, сформировал имидж страны, способной вести войну за доллары и риалы, в то время как регрессивное мышление большой части общественности, ставящей религию превыше национальной культуры, в конечном счете исключило шанс формирования привлекательного имиджа Пакистана через его историко-культурный потенциал. Новости, которые мир слышит о Пакистане, преимущественно связаны с войнами, экстремизмом и успешным запуском новых ракет и танков. Это сформировало неправильное впечатление, что Пакистан всецело связан с ядерным оружием и исламистами, несмотря на то, что страна обладает нетривиальным культурным наследием. Поскольку режиму PTI и его сторонникам трудно поддерживать экономику страны из-за политических потрясений, их единственная ставка – отвечать интересам Вашингтона и Эр-Рияда. Однако это не является долгосрочным решением, поскольку простое сосредоточение внимания на ведении прокси-войн для этих игроков и игнорирование столь необходимого баланса во внешней политике  еще больше ослабит позиции Пакистана в мировом сообществе. Однолинейная внешняя политика Пакистана, которая вращается вокруг Вашингтона и Эр-Рияда, не только является причиной дипломатических неудач, но и продолжает формировать гнилые социальные и политические взаимоотношения. В случае, когда военная мощь и огромные расходы на приобретение оружия изображаются как единственные гаранты выживания страны, сознание пакистанского общества формируются в соответствии с пропагандой, которая лишает большинство критического мышления, способности мыслить за пределами определенного спектра идей. Возможно, это и служит интересам политической элиты государства, но это только ослабляет аргументы в пользу самого Пакистана. Таким образом, Исламабад должен не только выходить за рамки своей традиционной внешней политики зависимости от интересов Эр-Рияда и Вашингтона, но и поддерживать сбалансированные  ориентированные на бизнес отношения с другими государствами в регионе и за его пределами (к примеру – Китай, Россия, Турция). Что касается США и их союзников, они всегда будут использовать свое влияние на такие институты, как Международный валютный фонд и Целевую группу по финансовым действиям (FATF), чтобы поддерживать материальную зависимость Пакистана и, как следствие, воздействовать на его внешнюю политику.