Турция больше не намерена мириться с нападениями в зоне безопасности в сирийском Идлибе. С таким утверждением выступил 4 мая президент республики Реджеп Тайип Эрдоган.  «Турция больше не намерена терпеть участившиеся нападения в зоне безопасности в Идлибе, которые совершаются вопреки договоренностям по Сирии», — приводит слова турецкого лидера Анатолийское агентство. Эрдоган при этом не пояснил, о каких конкретно нападениях идет речь. Кроме того, президент Турции подтвердил, что Анкара «намерена и впредь поддерживать законное правительство Ливии, чтобы превратить регион в зону мира». Между тем Эрдоган 20 апреля выступил с утверждением, что правительственная армия Сирии «усилила агрессию» в провинции Идлиб. В то же время государственное сирийское агентство САНА на протяжении последних месяцев на постоянной основе сообщало о том, как находящиеся в Идлибе террористы нарушают режим прекращения огня.     ООН фиксирует практически ежедневные нарушения режима прекращения огня на северо-западе Сирии. Об этом сообщил 5 мая официальный представитель генерального секретаря ООН Стефан Дюжаррик. «Мы крайне обеспокоены безопасностью четырех миллионов гражданских лиц на северо-западе страны», — сказал он. «Несмотря на достигнутую 6 марта договоренность между Россией и Турцией о прекращении огня, отчеты о перекрестном огне поступают практически ежедневно, — отметил Дюжаррик. — В промежуток с 30 апреля по 4 мая артиллерийские обстрелы, по сообщениям, затронули девять областей в Идлибе, а также одну в Северном Алеппо и две в Хаме». На этом фоне Москва наоборот констатирует снижение напряженности. Так, 2 мая российские наблюдатели не зафиксировали случаев нарушения перемирия в Сирии за прошедшие сутки, однако турецкие представители зафиксировали три случая. Об этом в прошлую субботу сообщается в «Фейсбуке» Минобороны РФ. «Российской частью представительства совместной российско-турецкой комиссии по рассмотрению вопросов, связанных с фактами нарушений режима прекращения боевых действий, фактов открытия огня не зафиксировано. Турецкой частью представительства зафиксировано 3 факта открытия огня в провинциях: Идлиб — 2, Латакия – 1», — говорится в сообщении. В этой связи закономерен вопрос о причинах такого различия сторон в оценке ситуации. Причина, как видится, в недовольстве Анкары недостаточными действиями Москвы по обузданию активности своих сирийских союзников в Идлибе, а это не совсем получается в связи с очевидными расхождениями по этому вопросу между Дамаском и Москвой.
Поэтому напомним, что задолго до турецких атак против сирийских правительственных сил в феврале и даже до наступления Дамаска с целью отбить Идлиб, Турция и Россия заключили сейчас порядком забытое соглашение в сентябре 2018 года. Речь шла о «демилитаризованной зоне», которую Турция надеялась создать в Идлибе, а также о том, что Анкара будет нести ответственность за освобождение этого района от любых радикальных или экстремистских группировок. Это положение было также озвучено и зафиксировано в формате Астанинского процесса годом ранее. Это соглашение утратило свою перспективу с началом наступления правительственных сил в Идлибе в апреле прошлого года и последующими событиями, но теперь, возможно, Анкара начинает демонстрировать некоторые признаки того, что она приступает наконец-то к процессу размежевания оппозиции на «умеренных» и «террористов». На прошлой неделе спецпредставитель США в Сирии призвал Турцию «минимизировать влияние радикальных элементов» в последнем крупном оплоте оппозиции; это последовало за ранее высказанной пресс-секретарем МИД России открытой похвалой усилиям Турции по сдерживанию действий «террористических» группировок. В этой связи опять же логичен вопрос: что изменилось в стратегии турецких политиков в Сирии, которые ранее избегали серьезных силовых операций. Такие действия отвечают на конкретный момент времени собственным интересам Анкары, а не только интересам США и России. Аналогично тому, что точно так же, как лично Башар Асад становится проблемой и бременем для долгосрочных целей России в Сирии (отсюда соответствующая информационная кампания в последнее время в ряде российских СМИ: Асад явно не хочет слушать рекомендации из Москвы по вопросу снижения своей антитурецкой кампании и действий в том же Идлибе, отсюда и факты постоянных нарушений режима прекращения огня), некоторые из оппозиционных группировок, которые действуют в Идлибе, становятся ровно таким же бременем и для Турции. Например, в течение последнего месяца «Хайят Тахрир аш-Шам» (ХТШ) – ответвление «Аль-Каиды» (запрещены в России) под руководством Абу Мухаммеда аль-Джулани — поддерживала народные протесты на стратегическом шоссе М4, связывающем ключевые города Саракиб и Латакия. Хотя эти протесты были направлены в первую голову против военного присутствия России, а не Турции, в общем и целом эта группа выступает против соглашения о прекращении огня, которое было заключено между Турцией и Россией 5 марта и которое предусматривает их совместное военное патрулирование вдоль дороги М4. Эти действия ХТШ побудили турецкие силы и даже спецназ вмешаться в течение последних нескольких недель с ситуацию, а сам кризис достиг своего апогея в минувшие выходные: на трассе М4 вспыхнули столкновения; турки даже убили трех членов ХТШ, а несколько турецких военнослужащих были ранены. Этот эпизод значительно повысило уровень напряженности между ХТШ и поддерживаемыми Турцией группировками и создал предпосылки для еще более серьезных столкновений. В последующие дни отряды ХТН препятствовали прохождению турецкой военной колонны в город в провинции Алеппо и попыталась разблокировать торговый путь с контролируемыми сирийским режимом территориями вопреки желанию Турции.
Внутренняя политика сети оппозиционных группировок в Идлибе и большей части Северной Сирии сложна. Турция поддерживает группы и ополчения, связанные с оппозицией, образуя буфер против удерживаемой Дамаском и курдами из СДС территории. Однако такие, как ХТШ, являются более радикальными и не находятся в открытом союзе с Турцией. Эти отношения можно скорее назвать отношениями «попутчиков», которые диктуются тактической, но не стратегической конъюнктурой, в рамках которой радикальные группы периодически получают турецкие поставки на протяжении всей сирийской гражданской войны, а взамен позволяют Анкаре создавать наблюдательные посты на контролируемой ими территории. Эта ситуация очень напоминает процессы, которые происходили в Пакистане в период советского присутствия в Афганистане. На протяжении всего этого периода с 1979 по 1989 гг. соседний Пакистан был ключевым игроком, поставлявшим оружие, проводящий обучение и разведывательную информацию для сил афганского сопротивления. После вывода советских войск, последовавшей за этим кровавой афганской гражданской войны и свержением США правительства талибов в 2001 году, связи Пакистана с радикальными группировками стали предметом пристального внимания, поскольку они в значительной степени повернулись против правительства в Исламабаде. Пакистан тогда вел свою собственную «войну с террором» против части группировок, которые он когда-то поддерживал. Таким образом, Исламабад подвергался и подвергается американскому прессингу за поддержку этих групп скорее по военным и геостратегическим, чем идеологическим причинам, а с другой стороны — испытывает давление со стороны части исламистов, которые обвиняют его в сотрудничестве с Вашингтоном. Анкара сейчас сталкивается с аналогичными вызовами в рамках своих напряженных отношений с ХТШ и другими оппозиционными группами. Любая военная эскалация с сирийскими группами сопротивления чревата не только активизацией военных усилий со стороны сирийских правительственных сил, но и новой экспансией курдов на фоне активизации ими партизанской войны в том же Африне. Турки в этом контексте отлично осознают принципиальную важность наличия не только своих наблюдательных пунктов в Идлибе, но и сохранения полугосударственного анклава на севере Сирии, автономного от Дамаска. И именно по этой причине Анкара сегодня возобновила свои переговоры с радикальными оппозиционерами, в том числе и прежде всего — с ХТШ, лидер которой аль-Джулани является ярко выраженным прагматиком, и ровно в этой связи он в свое время попытался дистанцироваться официально от той же «Аль-Каиды». В этой связи практически все эксперты убеждены, что он в конечном счете достигнет с турками нужного, пусть и временного, компромисса. Эта перспектива более проблематична для примирения с менее мощными с военной точки зрения, но более непримиримыми с точки зрения идеологии группировками, такими как «Ансар ад-Дин», «Ансар аль-Таухид» и 2Хуррас ад-Дин», которые открыто отвергают все сделки между Россией и Турцией, а самих турок теперь все чаще именуют «оккупантами». Появились также радикальные фракции внутри ХТШ. Недавно один из командиров этой группы Абу аль-Фатх Яхья аль-Фаргали публично в блоге классифицировал Турцию и ее армию как «неверных» и «отступников». При этом отметим, что ситуация с негативным восприятием турецкого присутствия в провинции не является локальным появлением какого-то полевого командира, она носить массовый характер. В этой связи турецкие беспилотники в последние дни активно сбрасывают листовки над районами северо-западной провинции Идлиб, призывая жителей оказать помощь турецким военным в восстановлении мира и стабильности в регионе. В листовках на арабском и турецком языках, говорится: «Наши дорогие братья в Идлибе, турецкая армия всегда была с вами, всегда использовала все свои возможности для вас и отдала много мучеников, чтобы сохранить жизнь и имущество народа Идлиба. Турция упорно работает на всех уровнях, чтобы обеспечить длительную стабильность, остановить поток невинной крови и сохранить вашу безопасность в регионе. Единственная цель своего военного присутствия в провинции во время продолжающейся сирийской гражданской войны  для Турции заключалась в том, чтобы предотвратить любое вторжение или военные действия в Идлибе, вернуть гражданских лиц, которые были вынуждены покинуть свои дома, и возродить экономическую жизнь в регионе, открыв дороги М4 и М5. Мы хотим, чтобы вы помогли турецкой армии, которая работает на вас, чтобы вы могли жить безопасно и мирно в вашем районе, не верьте лжи тех, кого беспокоит спокойная и мирная обстановка, которую мы создаем в Идлибе, тех, кто хочет обмануть вас и сеять мятеж среди братьев, и мы будем работать над тем, чтобы обеспечить безопасность и мир в регионе». Эти листовки и их призывы к гражданской поддержке турецких военных безусловно являются ясным индикатором того, что пока Анкаре не удалось достигнуть с основными группами сопротивления какого-то долгосрочного понимания.
Обратим особое внимание на то, что вся эта риторика совпала по времени с обострением турецко-саудовских отношений. В конце апреля председатель Высшего комитета по переговорам (ВКП), представляющего сирийскую оппозицию, Наср Харири обвинил Саудовскую Аравию в вопиющем вмешательстве в работу комитета и его членов. Директор Департамента по арабским делам Министерства иностранных дел Саудовской Аравии Саид Суэйд ранее призвал провести новые выборы в ВКП, чтобы заменить независимых членов новым блоком, который был избран ранее. В ответ Харири направил членам ВПК письмо, в котором назвал призыв саудовского чиновника отклонением «от всех соглашений и от Хранителя двух Священных мечетей, принимающих сирийцев и их переговорный орган». Он добавил, что Суэйд «откровенно» вмешивается в дела комитета» вопреки истории королевства и политике министра иностранных дел (принца Фейсала бен Фархана) и министра Тамера аль Сабхана, отвечающего за сирийское досье. Это свидетельствует лишь о попытке Эр-Риядав переформатировать членство в главном переговорном органе оппозициями с целью нивелировать в нем влияние протурецких элементов. И антитурецкую риторику откровенно просудовских групп сирийской оппозиции также надо связывать с этой борьбой. Примерно в это же время власти Саудовской Аравии заблокировали доступ к сайтам государственного информационного агентства Турции Anadolu и арабского канала турецкой общественной вещательной компании TRT. Королевство не сделало никаких официальных заявлений по этому поводу, но такой блокировке предшествовала кампания в социальных сетях в Саудовской Аравии, призывающей запретить турецкие новостные платформы. В своем докладе TRT открыто обвинила лично наследного принца Мухаммеда бен Сальмана в блокировке турецких каналов: «Под руководством наследного принца Мухаммеда бен Сальмана (также известного как MБС) Саудовская Аравия заняла все более антагонистическую позицию по отношению к Турции. … Их усилия подкрепляются такими сетями, как базирующиеся в ОАЭ Sky News Arabia и Al Arabiya, которые регулярно транслируют негативные репортажи о Турции». Убийство журналиста Джамаля Хашогги в генеральном консульстве Саудовской Аравии в Стамбуле поставило в центр внимания ухудшающиеся отношения между Турцией и Саудовской Аравией. Однако этот инцидент был лишь кульминацией — после «арабской весны» отношения между двумя странами постепенно, но систематически ухудшались. Критический переломный момент в турецко-саудовских отношениях действительно наступил в июне 2017 года, когда Саудовская Аравия, к которой присоединились Египет, Объединенные Арабские Эмираты и Бахрейн, разорвала дипломатические отношения с Катаром и предприняла ряд карательных мер против эмирата, включая введение тотальной блокады. Саудовская Аравия обвинила Катар в поддержке «Братьев-мусульман» наряду с несколькими другими воинствующими исламистскими группировками в регионе. Затем Турция пришла на помощь Катару, ввозя туда товары при полном игнорировании введенных Саудовской Аравией санкций, а также разместила своих военных в Катаре.
Такая новая вспышка открытой враждебности КСА и ее партнеров по «арабской четверке» по отношению к Турции представляет собой новую угрозу, с которой ей, возможно, придется столкнуться в ближайшем будущем. В сочетании с постоянно растущим давлением со стороны США и России это означало бы, что Анкара больше не может позволить себе использовать весь конгломерат сирийских оппозиционеров в своих стратегических интересах, что ставит на повестку дня необходимость их быстрейшего размежевания. Или, если еще проще, то нивелировать влияние в Идлибе просаудовских групп в максимальной степени.
Что касается России, то она фактически уже достигла своих экономических целей в Сирии, обеспечив себе доступ к фосфатной промышленности страны, а также доступ к порту Тартус с подписанием 49-летнего договора по аренде. При этом Москва, скорее всего, будет терпеть действия Турции на севере страны только до тех пор, пока она не переступит неписаные границы, нанося удары по российским целям. Однако ни Россия, ни Турция не хотят прямой конфронтации сейчас, обе стороны пытаются сохранить лицо и перезапустить процесс выполнения Сочинского соглашения в отношении провинции Идлиб и ее первоначального статуса как зоны деэскалации. Прямой и заявленный военный конфликт с режимом Асада и Россией — это именно то, чего Турция пытается избежать с самого начала гражданской войны в Сирии. На сегодня она ставит своей основной тактической целью сохранение своего влияния в Идлибе, как принципиальной части своего общего присутствия в сирийском досье. И выходить за переделы провинции и вторгаться в зону контроля Дамаска Анкара не будет. Москву такая позиция устраивает, поскольку с одной стороны это обстоятельство позволяет: а) держать на коротком поводке Дамаск, который на фоне последних по времени военных успехов начинает все более и более осваивать собственную повестку дня в рамках дальнейшего наступления на севере и установления как можно более максимального территориального контроля; б) перезапустить процесс мирного урегулирования в рамках Астанинского формата, как единственной альтернативы Женевскому аналогу. Таким образом, Турции и России нужна мирная передышка в попытке зафиксировать нынешний статус-кво в Сирии, что однозначно не устраивает Дамаск. Отсюда и все нынешние пропагандистские нападки на Башара Асада через информационные ресурсы, которые эксперты опосредованно полагают тесно аффилированными с Кремлем. Но опять же рискнем повторить свою точку зрения, что это конечно в большей степени некая попытка напугать Асада и сделать его более сговорчивым, чем реальная политика по смене властных декораций в Дамаске.