Как полагают американские эксперты, после года острой экономической и политической нестабильности Ливан приближается к полномасштабному кризису, который может серьезно ослабить членов его правящей элиты и стимулировать период массовых беспорядков или новой гражданской войны. В настоящее время экономика страны находится в руинах, национальный бюджет неустойчив, инфраструктура находится в плачевном состоянии, а безопасность находится под постоянной угрозой со стороны экстремистов, региональных конфликтов и внутренних беспорядков. При этом различные политические фракции Ливана пока не могут найти адекватный выход из сложившейся ситуации. В конце декабря премьер-министр Ливана Саад Харири признал, что существующие политические разногласия не позволяют ему создать правительство из независимых технократов до Нового года. «Проблемы на пути формирования нового кабинета вызваны утраченным доверием между политиками», — отметил он, подчеркнув при этом, что «время требует принятия трудных и срочных решений, учитывая надвигающий экономический коллапс». Премьер подтвердил, что продолжит контакты с президентом М.Ауном, который, по его словам, поддерживает создание кабинета из независимых специалистов, способных провести требуемые реформы. «Надеюсь, что правительство появится в Ливане сразу после Нового года», — сказал он.
По сведениям газеты «Аль-Джумхурия», Аун и Харири договорились, что новый глава МВД республики будет подобран из квоты премьер-министра. Пост министра обороны достанется представителю общины горцев-друзов, которого назовет лидер Прогрессивно-социалистической партии Валид Джумблат. Согласована также кандидатура министра энергетики и водных ресурсов, им станет Джо Садди. Кроме того, в будущем кабинете из 18 министров ни у одной из сторон не будет блокирующей трети голосов и три ведомства возглавят женщины.
Политический вакуум в Ливане сохраняется с 10 августа 2020 г. после ухода в отставку кабинета во главе с Хасаном Диабом на фоне трагических последствий взрыва 4 августа в морском порту Бейрута. Назначенный новым премьер-министром суннитский политик Саад Харири вручил 9 декабря главе государства список правительства из 18 министров, не связанных с партиями и парламентскими блоками. Однако советник президента Селим Джрейсати позднее сообщил, что Харири «не согласовал заранее кандидатуры министров и не учел пожеланий, высказанных Ауном».

Как полагают американские эксперты, в основе ливанского кризиса лежит факт серьезной коррупции в правительстве на фоне существующей сектантской политической системы разделения властей. Судебная власть, исполнительная власть и законодательная власть находятся в руках фракций и лидеров истеблишмента, у которых мало стимулов для изменения системы. Несмотря на многолетние международные требования и рекомендации, они очень мало продвинулись в вопросе необходимых расходов и реформ управления, необходимых для получения международной помощи. Даже расследование катастрофического взрыва в порту Бейрута в августе 2020 года, а также обвинение бывшего премьер-министра Хасана Диаба в причастности его правительства к грубой халатности, приведшей к взрыву, по-видимому, вряд ли перевернет политическую систему Ливана. При этом международные игроки и спонсоры не заинтересованы в применении серьезного давления на ливанские политические элиты с целью добиться реального сдвига в их сектантском поведении. После взрыва в бейрутском порту Франция, казалось, попыталась сыграть более заметную роль в борьбе с внутри политическими коллизиями в Ливане. Но в итоге Париж вернулся к своему традиционному стратегическому подходу, который ставит во главу угла сохранение общей стабильности Ливана посредством переговоров и постепенных изменений. Французские цели продолжают ставить в приоритет сохранение своего прежнего влияния на страну без упора на трансформацию системы сектантского разделения властей. При президенте Дональде Трампе Соединенные Штаты включили Ливан в свою антииранскую кампанию, наложив санкции на банки и учреждения, связанные с «Хизбаллой». Но вместо того, чтобы вызвать позитивные изменения, это возросшее финансовое давление со стороны Вашингтона только ускорило ухудшение экономической ситуации в Ливане без какого-то влияния на ее политическую систему. Другие традиционные иностранные центры влияния на Ливан также по разным причинам отказались от активной роли в решении внутреннего политического кризиса. Саудовская Аравия и Иран ведут свои опосредованные конфликты в других частях региона, а именно в Ираке и Йемене. А у Сирии, охваченной гражданской войной, осталось совсем немного ресурсов, чтобы вмешиваться во внутреннюю динамику Ливана. После войны с «Хизбаллой» в 2006 году, Израиль не заинтересован в повторении этой дорогостоящей военной операции. Для Израиля раскачивание лодки в Ливане также может поставить под угрозу его текущие переговоры с Бейрутом о морской границе, которая могла бы стабилизировать доступ Израиля к значительным запасам энергоносителей в Средиземном море. Иран, со своей стороны, не имеет никаких оснований разрушать сектантскую систему, которая позволила ему укрепить «Хизбаллу» в качестве центра силы против Израиля. Тегеран, однако, может начать вмешиваться более активно, если экономическая и социальная нестабильность Ливана начнет напрямую угрожать влиянию «Хизбаллы». Но на данный момент именно экономическая дисфункция Ливана остается главным образом внутренним вопросом.
Американские эксперты полагают, что, поскольку международное сообщество дистанцировалось, наиболее вероятными факторами выхода Ливана из политического тупика, по-видимому, являются решение внутренних проблем через алгоритм массового возмущения, которое способно сломить секты, производя новые партии и лидеров через такие каналы, как университетские, местные и муниципальные выборы, что способно вызвать даже потенциальный раскол внутри существующих фракций, заседающих в парламенте. Новые фракции внутри сект могли бы уравновесить некоторые из существующих истеблишментов, заставив их занять более компромиссные позиции. Однако такие низовые политические вызовы, скорее всего, потребуют высокой явки оппозиционных избирателей на общенациональных выборах, которые не запланированы по крайней мере до 2022 года. И хотя налицо явные признаки сильного недовольства правящими партиями, Ливан уже демонстрирует постепенную инкорпорацию жизнеспособных новых фракций в свою политическую сектантскую систему. Например, в 2016 году «Мадинати», новое политическое движение, получило значительную электоральную поддержку на муниципальных выборах в Бейруте, но пока все еще не смогло обеспечить себе ни одного места в городском Совете.
Еще один потенциальный вектор изменений может исходить от самого истеблишмента. Но политическая элита Ливана вряд ли изменит свои взгляды до тех пор, пока их физическая и экономическая безопасность не окажется под прямой угрозой. Если Ливан останется на своем нынешнем пути, поток беженцев из страны, направляющихся сейчас в Европу, может стать еще большим, поскольку гуманитарная и социальная ситуация в Ливане ухудшается еще больше и порождает еще более глубокий гнев. Такая волна беженцев может побудить европейские страны — в частности, Францию -принять более жесткие меры воздействия на правительство Ливана с целью вынудить его более активно идти по пути реформ. Ухудшение экономических перспектив может также радикализировать ливанскую молодежь, которая может участвовать в более устойчивых и жестких протестах, повышая риск столкновений с силами безопасности и политическими властями, которые могут перерасти в общестрановой кризис безопасности. Такой кризис мог бы вынудить представителей истеблишмента искать реформу как средство восстановления стабильности — но он также мог бы нарушить баланс сил между бесчисленными политическими и религиозными группами Ливана, который долгое время удерживал страну от скатывания в новую гражданскую войну.

От себя рискнем заметить, что надежды американских экспертов на трансформацию сектантской политической системы страны нам кажутся сильно завышенными ожиданиями: по факту в Ливне не только отсутствует общенациональный лидер или партия, которая способна создать ей жизнеспособную альтернативу, но и сами предпосылки для реализации такого сценария. Просто в силу демографии и межконфессиональных различий. В этой связи единственным условием выхода из нынешнего кризиса является практически одно условие – возобновление масштабной финансовой помощи Ливану как государству с одновременным снятием американских санкций в отношении местной банковской системы. А это будет зависеть только от положительной динамики на треке американо-иранских отношений в рамках реанимации СВПД. Без этого условия любые попытки повлиять на ситуацию со стороны отдельных международных игроков, будь то Франция, КСА или Иран будут носить ограниченный характер.