Политическое противостояние между президентом Туниса Кайсом Саидом, премьер-министром Хишамом Мешиши и раздробленным парламентом угрожает ввергнуть страну в очень серьезный структурный политический кризис. Отметим, что эта североафриканская страна, которую западные эксперты часто называют единственной успешной демократией арабского мира после восстаний 2011 года, практически перманентно  охвачена экономическими и политическими потрясениями после выборов 2019 года, которые привели к власти независимого кандидата К.Саида. В том же году также были проведены выборы парламента, где умеренный исламистский «Ан-Нахда», ныне крупнейший блок, не смог получить большинства. Кризис власти  вышел выпукло на первый план в середине января, когда премьер Мешиши  провел широкомасштабные кадровые перестановки в кабинете, уволив, в частности, четырех министров, известных тем, что они были союзниками президента, и который, в свою очередь, отказался присягать предложенным премьером  кандидатам, несмотря на их одобрение парламента. Две крупнейшие партии в парламенте, «Ан-Нахда» и либеральный «Сердце Туниса», поддержали Мешиши  в его споре с Саидом, который осудил процесс назначения новых министров как неконституционный. Конституция 2014 года закрепила смешанную парламентско-президентскую систему, при которой конфликты будут разрешаться через Конституционный суд, который еще не сформирован из-за политических разногласий. Таким образом, нынешний политический тупик представляет собой кульминацию многомесячного политического конфликта. Если взять суть взаимных претензий по сути, то речь идет прежде всего в попытках политических партий отойти от модели чисто «технократичного» правительства, разбавив его в значительной части  своими ставленниками. «Для нас кабинет, состоящий из независимых членов, как это было навязано Кайсом Саидом, был шагом назад», — сказал Абделькарим Гаруни, президент Совета шуры  «Ан-Нахды».  В итоге вот уже почти два месяца, на фоне глубокого финансового кризиса и растущих долговых показателей, правительство остается в подвешенном состоянии, так как премьер-министр остался глух к призыву президента уйти в отставку. Мешиши , как ни странно, является бывшим протеже президента и был назначен в июле прошлого года вместо Элиеса Фахфаха, также кандидата Саида, который ушел в отставку в июне из-за обвинений в конфликте интересов. Тогда этот шаг президента основные политические партии расценили  как захват власти. «Кандидатуры Мешиши  не было среди тех кандидатов,  которые были предложены политическими партиями.  Тогда Саид же назначил своих доверенных лиц в новое правительство»-  заявил тот же  Гаруни. Среди них были бывший министр внутренних дел Тауфик Шарфеддин и бывший министр юстиции Мухаммед Буссетта, которых  Мешиши  уволил в январе. Шарфеддин был бывшим лидером кампании Саида в прибрежном городе Сус, а Буссет был близким соратником его жены. Таким образом, основные партии восстали против  стремления К.Саида обойти их мнение в рамках формирования «независимого» кабмина. Тем более что при этом он сильно полагается на «закулисных» советников и доверенных лиц, таких как директор президентского кабинета Надя Акаша, его брат Науфель и его жена. При этом Надя очень влиятельна. Она одна из учениц президента и родом  из скромной семьи. Она скорее ученый, чем политик, и предана президенту. Акаша  даже посещает встречи, на которые премьер-министра не приглашают. Таким образом,  по нашей оценке, дело не в самом принципе технократического кабинета, а в том, что под этим предлогом президент пытался сформировать лояльное себе правительство без учета интересов местных партий.  «Саид стремился создать стабильность. Поэтому доверие было самым важным фактором отбора. Кроме того, он хотел зарезервировать ключевые портфели для людей без партийной принадлежности», — заявил  сторонник Саида Малек Эззахи. С этой точки зрения выбор Мешиши  был  «естественным». «Человек с похожим профилем на президента: никакой политической принадлежности и никакого политического опыта. Он был единственным независимым в предыдущем правительстве и уже известен как министр внутренних дел и советник президента. К сожалению, теперь он предает Саида и вступает в сговор с политическими партиями», — говорит Эззахи. В этой связи отметим, что общий замысел президента был понятен: он пытался таким образом создать лояльное себе правительство с опорой на новое общественное объединение с перспективой превращения его в парламентское большинство.    Кайс Саид сотрудничает с парламентом как с институциональным образованием, но он полностью лишен партийной политики. По сравнению со своими предшественниками он старается опираться на обычных людей и общественные движения. Ровно по этой причине практически все традиционные политические партии восстали.  Этот кризис свидетельствуют о врожденных конструктивных недостатках едва просуществовавшей 10 лет полупарламентской демократической системы страны. «Мы сталкиваемся с тяжелым бременем и суровыми последствиями там, где некоторые хотели бы, чтобы мы верили, что мы все еще находимся в переходной фазе, которую некоторые ошибочно описывают как демократическую. Но это только на поверхности. На самом деле это переход от одной партии к одной группе коррумпированных людей», —  написал К.Саид в середине февраля в рукописном (публично опубликованном) письме Мешиши. С другой стороны, член «Ан-Нахды» Гаруни утверждает, что обвинения в коррупции служат исключительно предлогом для дискредитации парламента. «Президент создает сказку о битве между хорошим и чистым президентом и полностью коррумпированным парламентом. Это часть хорошо разработанного плана по подрыву легитимности парламента», — добавил Гаруни. Но десять лет постоянного кризиса в Тунисе привели к простой мысли о том, что попытка скопировать западную систему демократии была обречена еще до того, как была создана.  Эта система до сих пор производила то, что модно справедливо назвать «политическим классом», отчужденным от своих граждан и одержимым самосохранением. Если совсем грубо, то речь идет о столкновении старой системы клановых и племенных интересов с западной демократией. Не случайно, что во время своей президентской кампании 2019 года, К.Саид, известный как кандидат «без партии, программы или бюджета», неоднократно называл демократическую систему страны анахронизмом и политические партии устаревшими. При этом ряд тунисских экспертов обращает внимание на главную причину, по которой Саид решил баллотироваться в президенты: сделать Тунис своего рода восходящей демократией, в рамках самостоятельно разработанной им концепции «от местного к центру». В рамках этой  концепции непосредственно избранные местные собрания, которые возникли спонтанно во время революции 2011 года, набрали бы больше веса, чем парламент, и президент стал бы составлять правительство, а не политические партии, как это конституционно происходит сегодня. Эта  модель с точки зрения прямых демократий, выходит за рамки существующих европейских концепций.   Точно так же пресса и критики часто поднимали вопросы о «правилах» назначений Саида, указывая на высокую долю назначенцев без какого-либо политического опыта и только на основе личной лояльности. С другой стороны, несмотря на необычный стиль управления Саида, некоторые представители традиционного тунисского истеблишмента вошли в его окружение. Это относится, например, к влиятельным профсоюзам Туниса, которые призывают к проведению референдума по этой системе вскоре после вступления Саида в должность. Однако ни сеть, ни Саид еще не приступили к осуществлению своих демократических планов на практике. И хотя в этом обвиняют, прежде всего, старые политические партии, дело видимо в том, что в реальности К.Саид просто под эгидой борьбы с коррупцией и кумовством старается трансформировать политическую систему Туниса исключительно под себя.