Европейские эксперты о курдском факторе в Сирии. Часть 4

Арабское население

В настоящее время примерно 70%  населения, находящегося под контролем  YPG/PYD, составляют сирийские арабы. Это население частично организовано по племенным линиям различной интенсивности (сильнее в сельских районах, меньше или отсутствует в городских районах – за исключением Дейр-эз-Зора). Неудивительно, что есть также политические активисты, интеллигенция и городское население, имеющие только номинальные племенные связи или вообще не имеющие их. Некоторые лидеры племен/кланов и другие видные отдельные лица были включены в гражданские и военные советы SDC, управляемые YPG/PYD, в то время как значительное число арабских бойцов было завербовано в SDF, отчасти из-за отсутствия других возможностей трудоустройства. По сути, YPG/PYD использует модель косвенного правления через кооптацию племенных деятелей, которая помогает узаконить их управление и посредничать в спорах. Однако не все готовы присоединиться. Особенно в районе Дейр-эз-Зора есть заметные исключения. Преданность племенных старейшин изменчива. Те же племенные лидеры в Ракке, которые в октябре 2017 года заявили о своей поддержке SDF, ранее появлялись в видеоролике 2013 года, клянясь в верности лидеру ИГ Абу Бакру аль-Багдади. Некоторые даже присягнули на верность президенту Сирии Башару Асаду в 2011 году  (налицо классическая племенная конъюнктура — авт.). Выражаясь несколько иначе, словами представителя одного племени: «У них [SDF] есть оружие и пограничный переход Самалка. У  племен — нет. Они [SDF] очень могущественны. Племена выживают, склоняясь к тому, кто на сегодня сильнее в их зоне проживания. Это просто  механизм коллективного выживания». Несмотря на использование механизмов кооптации, YPG/PYD твердо придерживается принципа контроля наиболее принципиальных областей, включая уровень и распределение нефтяных доходов, развертывание вооруженных сил, поддержание общественного правопорядка, а также переговоры как с Соединенными Штатами, так и с КNC. Франция и США оказывают давление на арабов, КNC и других в этом районе, чтобы они поддержали PYD. Но арабские племена полностью дистанцированны  от нефтяных доходов [Румейлан и Дейр-эз-Зор]». Кроме того, существующие механизмы консультаций не обязательно задают правильный тон или достигают необходимого консенсуса. Например, в начале ноября 2020 года SDC организовал третий диалог —  «Национальную конференцию жителей Джазиры и Евфрата» (СДК) в сельской местности Дейр-эз-Зора. Лидер СДК Эльхам Ахмад говорил о примирении с режимом Асада. Но участники, по-видимому, отвергли эту идею из-за непризнания режимом SDF. Неудивительно, что доминирование YPG/SDF вызвало протесты, особенно в провинции Дейр-эз-Зор среди ключевых племенных конфедераций Обейдата и Баггары. По словам шейха племени Обейдат, такие протесты возможны, потому что YPG/SDF правят в Дейр-эз-Зоре «менее железным кулаком», чем в Хасеке. Но поддержка таких протестов, тем не менее, была еще более усилена негативным восприятием принудительной воинской повинности (см. «стратегии принуждения»), усилиями по внедрению нового учебного плана (см. «стратегии идентификации»),  рядом инцидентов в области  безопасности с участием уважаемых шейхов, и грубое обращение с рядом племенных общин силами SDF в восточной сельской местности Дейр-эз-Зора. Протесты должны также рассматриваться в контексте плохих условий  жизни – «сейчас часто нет ни воды, ни электричества. Половина школ все еще не работает», ухудшение режима безопасности из-за большей активности ИГ и ограниченной способности или  нежелания со стороны SDF обеспечить местную безопасность. Вместо того чтобы настаивать на большем взаимодействии с восточными арабскими племенами Сирии на основе равенства, сродни операции «Пробуждение» в Ираке в 2007-2010 годах,  США до сих пор поддерживали YPG/PYD в ее подходе номинальной кооптации через SDF/SDC при сохранении реального контроля за собой.

 Сценарии

Эволюция YPG/PYD во время гражданской войны в Сирии была запутанным процессом. Эта эволюция также привела к установлению курдского самоуправления после десятилетий угнетения, усилий по обеспечению более инклюзивного управления на уровне общин для сторон, связанных с YPG/PYD, восстановление некоторых основных услуг и обеспечение режима безопасности, хотя и ограниченной условиями военного времени. В ходе этого процесса YPG/PYD – наряду со многими арабскими боевиками, которые присоединились к SDC/SDF, и при поддержке американских военных – также избавили Сирию от ИГ, понеся в этом процессе тысячи жертв. То, что вытекает из анализа авторов доклада, YPG/PYD — это организация, которая жестко преследовала свои собственные  цели создания и контроля своей собственной автономной территории и сферы деятельности. Для достижения этой цели YPG/PYD сражались в поддержку режима Асада, например, в Алеппо и Тель-Рифаате, а также против него в ряде стычек; сражались с ИГ в Кобани и Дейр-эз-Зоре, а также позволили ему уйти в Ракке; сотрудничали с США и все же работали с Дамаском в защите нефтяных активов и продажи нефти ему. В условиях войны неудивительно, что YPG/PYD достигли своего нынешнего положения благодаря сочетанию принуждения и авторитаризма. Однако использование этих средств резко контрастирует с самопровозглашенными ценностями YPG/PYD по вопросам  демократии, гендерного равенства и уважения прав человека, которые организация грубо нарушила (в некоторых случаях, вероятно, вплоть до совершения военных преступлений). Рост влияния YPG/PYD также привел к парадоксальному результату: он установил самоуправление в некоторых частях Северо-Восточной Сирии, подавляя другие группы, особенно сирийское арабское население, проживающее к востоку от реки Евфрат. Послужной список YPG/PYD еще более запутан тем фактом, что они являются филиалом  организации, не связанной с Сирией, а именно РКК. Характер связей между ними означает, что YPG/PYD не являются стратегически автономной, что ясно видно, например, из их постоянного отказа публично дезавуировать РКК и выслать как ее кадры, так и бойцов для продвижения переговоров с КNC. Как это бывает, РКК преследует региональную повестку дня, которая включает конфликт с несколькими другими субъектами, такими как Турция и ДПК. Связь YPG/PYD с РКК делает поддержку, которую они ищут от внешних сторон, таких как государства-члены ЕС, неосуществимой и нецелесообразной. Более того, влияние  РКК также сводится к тому, что несирийская сторона осуществляет контроль как над курдскими, так и над некурдскими районами Сирии, что является проблематичным и вызывает недовольство. Эта ситуация отнюдь не уникальна, если учесть нынешнее положение «Хизбаллы» или других связанных с Ираном сил, но, как и в случае с ними, она затрудняет урегулирование конфликта. Тем не менее, можно рассматривать YPG/PYD инструментально как способ предотвратить полное возвращение режима Асада, по крайней мере, до тех пор, пока США поддерживают их, поскольку группа удерживает значительные территории от контроля Дамаска. Тем не менее, должно быть ясно, что Вашингтон также преследует и другие цели, такие как сдерживание ИГ и вытеснение Ирана. Но YPG/PYD могут сохранить контроль над большей частью районов, которыми они управляют, только путем репрессий. В долгосрочной перспективе это приведет к накоплению раздражения и сделает YPG/PYD более уязвимыми для давления со стороны режима и его союзников. Другими словами, это нестабильная ситуация, которая может разыграться в виде трех сценариев.

53.33MB | MySQL:103 | 0,593sec