В Ливии обсуждают предложенный французским президентом Эммануэлем Макроном план умиротворения этой страны. Ключевая его часть приходится на вывод из нее всех наемников и иностранных войск.

Напомним, что данный план был предложен президентом Франции 12-13 июня текущего года в ходе встречи с его американским коллегой Джо Байденом в Корнуолле (Великобритания) в ходе саммита «Большой семерки».

Этот проект стал продвигать и французский посол в ООН Николя де Ривьер.

Правда, пока это никак не сказалось на присутствии в Ливии иностранных наемников. Они продолжают находиться в своих лагерях, а Совместная  военная комиссия «5+5», базирующаяся в Сирте с февраля, пока не может похвалиться успехами по их выводу и занимается очень осторожными обсуждениями данного вопроса с основными ливийскими группировками.

Между тем, министр иностранных дел Правительства национального единства Наджла аль-Мангуш открыто призывает европейских партнеров Ливии приступить от слов к делу и «выполнить свои обязательства».

20 июня состоялось 6-е совещание членов Совместной военной комиссии «5+5» по этому вопросу, на котором было решено разблокировать дорогу Сирт – Мисурата, являющуюся символом гражданской войны в Ливии и за последние несколько лет многократно переходившую из рук в руки. И в этих боях также принимали активное участие иностранцы.

На 6-м заседании также рассматривался вопрос и о наемниках, на котором, по данным ливийских источников, «был достигнут прогресс относительно их одновременного вывода».

Это решение приветствовали председатель Президентского совета Мухаммед аль-Манфи, премьер министр ПНЕ Абдель Хамид Дбейба, а также координатор ООН в Ливии Жоржетта Ганнон.

Однако последняя при этом посетовала на сложность в реализации данной задачи. И понять ее можно – группировки иностранных наемников в Ливии очень разношерстны, и они выражают интересы очень разных сил.

В частности, она упомянула о том, что «для обеспечения стабильности Ливии» требуется решить проблему с боевиками из Чада, Судана, «российских вооруженных группировок Вагнера, сирийских ополченцев и турецких войск».

По ее данным, общая их численность в Ливии насчитывает 20 000 человек, тогда как другие источники оценивают их в 12 000 человек, включая 5000 сирийцев, 2000 турок, 2000 вагнеровцев и по 3000 суданцев и чадцев.

И за всеми ими стоят конкретные иностранные государства.

Соответственно, не стоит удивляться тому, что успех СВК «5 + 5» пока был одержан только на бумаге, поскольку обсуждали данную проблему все, но только не стороны, приславшие в Ливию «солдат удачи».

Что касается французского проекта, то он предусматривает четырехэтапный шестимесячный план, который должен начаться с разоружения местных и иностранных вооруженных групп в координации с делегацией ООН в Ливии.

Далее предусматривается создание общей платформы для осуществления жесткого пограничного контроля Ливии с Нигером, Чадом и Суданом — задача, которую эксперты считают сложной и требующей предварительных сложных и продолжительных консультаций и международных усилий.

Третий этап заключается в координации со странами происхождения наемников в целях подготовки к их реинтеграции и недопущения возможных беспорядков в связи с их возвращением.

Заметим, что если серьезных проблем здесь с турецкими и российскими формированиями как представляется, не возникнет, то вопрос – как это авторы доклада себе представляют в отношении суданских, чадских и особенно сирийских вооруженных формирований, у которых «сложные» отношения с политическими режимами в странах  их происхождения?

Заключительный этап французского проекта — контроль за прекращением огня на юге Ливии.

Между тем, при посредничестве Франции уже состоялись первые важные консультации по данной теме. Так, уже 17 июня глава Управления общей разведки АРЕ провел обсуждение данного вопроса в Триполи, где несколькими днями ранее побывал его турецкий коллега. О чем конкретно они говорили и о чем договорились – пока неизвестно. Но, судя по показательному молчанию турецкой стороны, ничем хорошим переговоры, во всяком случае, пока для французов не закончились.

Подобная завеса таинственности во многом объясняется тем, что новая ливийская власть избегает прямых дискуссий о присутствии иностранных наемников в Ливии. Так, глава нового правительства страны открытым текстом заявил еще в марте текущего года, что их наличие: «Это глубокая рана в спине ливийцев».

И действительно, в Ливии спустя всего 100 дней после установления там новой власти, предложение по выводу наемников было воспринято очень неоднозначно. Значительную часть настроений можно описать следующим образом: «Да, мы – за, но пусть противоположная сторона сделает первый шаг».

Дело в том, что, несмотря на маневры, связанные с попыткой создать в Ливии единую власть, претендующие на нее группировки с их конкретными интересами никуда не делись. А без иностранной поддержки, как показала практика последних лет, их претензии оказались несостоятельными.

Наглядным тому примером стали последние по времени события на юго-западе Ливии, тесно увязанные с проблемой безопасности в странах Сахеля, без решения которой вообще трудно говорить о каком-то полноценном умиротворении и в странах Северной Африки.

Поэтому ливийские противоборствующие стороны не хотят первыми избавляться от своих наемников, не будучи уверенными в том, кому достанется реальная власть после выборов 24 декабря 2021 года.

И к этому моменту они напротив, пополняют арсеналы и готовятся к схватке.

Заметим, что представители различных ливийских группировок связаны тесными отношениями со своими иностранными партнерами, особенно Турцией с одной стороны и ОАЭ и Египтом с другой, от которых они жизненно зависят.

Заметим, что с точки зрения Парижа ключевым моментом здесь является позиция Анкары. Не случайно, что министр иностранных дел Франции Жан-Ив Ле Дриан открыто заявляет, что ожидает реакции турок на французское предложение: «Недостаточно, чтобы Эрдоган прекратил свои словесные нападки на Макрона. Мы ожидаем практических шагов».

Между тем, практическая реализация французского плана без консультаций со всеми вовлеченными в ливийский конфликт сторонами, включая Россию, изначально обречена на провал.

С другой стороны, сам по себе подобный диалог не несет вовлеченным, пусть и опосредованно, сторонам, почти никакой практической выгоды. Что, к примеру, могут в данном случае предложить французы России и кто гарантирует ей реализацию ее интересов в Ливии? И пока на этот вопрос нет ответа, действия Парижа представляются лишенными практического смысла.

И случившаяся 20 июня очередная ссора между самими ливийскими депутатами, произошедшая из-за обсуждения на их пленарном заседании турецкого военного присутствия, наглядно демонстрирует утопичность подобных планов. Так, противники командующего ЛНА Халифы Хафтара решительно отвергли его присутствие в стране, тогда как их оппоненты, напротив, резонно считают это гарантом своего существования.

В свою очередь, последние по времени действия ЛНА по блокировке ливийской границы с Алжиром, продолжающим оказывать тайную помощь правительству в Триполи, служат наглядным подтверждением, что в Тобруке и Бенгази мало считаются с любыми действиями ПНЕ, оправданно подозревая его в стремлении «накачать мускулы» к весьма вероятному новому обострению.

И это показательный момент – конкретно алжирских наемников в Ливии практически нет, если не считать отдельные группировки на западе страны, получающие от него поддержку и десятки орудующих там же агентов спецслужб АНДР.

Соответственно, без решения вопроса алжирского вмешательства в ливийский конфликт говорить о необходимости вывода наемников, поддерживающих Хафтара, не приходится.

Что же касается причин появления соответствующего французского плана, то такая активность Парижа выходит за сугубо ливийские рамки. И в первую очередь, за ним стоит заинтересованность в обеспечении безопасности французских военных баз в стратегически важном для Парижа Нигере с его урановыми рудниками и стремлении возможно безболезненно закончить продолжающуюся с января 2013 г. и уже явно бесславную военную миссию в Сахеле, которая началась во многом как следствие ливийских событий.

Но пока Франция демонстрирует явную неспособность обеспечить свои стратегические интересы и рискует стать одним из главных проигравших в ливийском конфликте.