20 января 2009 г. в Эль-Кувейте завершила свою работу двухдневная встреча глав государств и правительств стран – членов Лиги арабских государств (ЛАГ), заранее названная ее организаторами «посвященной экономике и влиянию мирового финансового кризиса на страны арабского отечества». Тем не менее, хотя в работе этой встречи и принимали участие экономические эксперты (специализирующиеся на исследовании проблем активизации хозяйственной интеграции арабского мира), а также ведущие представители мировой экономической элиты (включая, в частности, главу Всемирного Банка), на кувейтский саммит ЛАГ «отбросила свою тень», как подчеркивала 21 января 2009 г. лондонская «Аль-Хайят», «израильская агрессия против Газы». Впрочем, высказывание кувейтского корреспондента этого издания во многом дипломатично, — было бы странно ждать от последней встречи глав государств и правительств ЛАГ (которая была некоторыми из них проигнорирована, что относится, в частности, к ливийскому «лидеру» Муаммару Каддафи) сколько-либо серьезных решений в отношении вопросов, касающихся выработки совместных мер противостояния последствиям нынешнего кризиса, — в условиях, когда хозяйственная интеграция – феномен, абсолютно далекий от того, чтобы быть даже относительной реальностью арабского геополитического пространства, действия каждой из стран ЛАГ в сфере решения задач экономического характера не могут не быть самостоятельными, далекими от того, чтобы быть связанными с идентичным задачами даже стран-соседей. Естественно, в этой связи, что эти вопросы оказались практически не интересны ни арабоязычной прессе, ни арабскому общественному мнению.
Напротив, политическая составляющая саммита в Эль-Кувейте в условиях, когда в арабском мире происходило то, что было названо «войной саммитов (харб аль-кымам)», наиболее яркими проявлениям которой стала Эр-Риядская встреча в верхах глав государств Совета сотрудничества арабских государств залива (ССАГЗ) и состоявшееся сразу же за ней в катарской столице Дохе «Совещание по Газе» (автор этой статьи писал о них на страницах сайта Института Ближнего Востока), вызывала повышенное внимание к тому, что должно было произойти в Кувейте. Если внутренние разногласия в рядах ЛАГ, катализированные захватом власти в секторе Газа движением ХАМАС, а затем – вышедшие на поверхность в связи с израильской военной акцией в этом палестинском регионе, стали неотрицаемой реальностью, то, как должны были развиваться события в Эль-Кувейте, где за одним столом должны были встретиться представители Сирии (страны – председателя ЛАГ, ее президент Башар Асад исполнял обязанности и председателя «экономического» саммита в Эль-Кувейте, несмотря на то, что этот саммит принимало Государство Кувейт), с одной стороны, Саудовской Аравии и Египта, другой? Этот вопрос был более чем уместен в связи с, порой, недопустимо жесткими обвинениями, звучавшими со стороны каждой из сторон в адрес другой и касавшимися принципиально важных политических проблем современного арабского мира – положения в секторе Газа, отношений между основными игроками на палестинском поле – ФАТХ и ХАМАС, палестино-израильского урегулирования и, наконец, основного вопроса – подхода к арабской мирной инициативе или, иными словами, продолжения (или отказа) от дальнейшего движения арабского мира в целом по пути нормализации отношений с еврейским государством.
Более того, первоначальное развитие событий в Эль-Кувейте (в ходе работы совещания министров иностранных дел государств-членов ЛАГ, готовивших будущий саммит) никоим образом не внушало оптимизма. Катарский министр иностранных дел шейх Хамад бен Джасем требовал пригласить в кувейтскую столицу иранского президента Махмуда Ахмадинежада, используя для этого прецедент «Совещания по Газе» в Дохе, а также включить в повестку дня «экономического» саммита ЛАГ обсуждение решений этого «Совещания». В свою очередь, глава сирийского внешнеполитического ведомства Валид Аль-Муаллим настойчиво призывал «отказаться от арабской мирной инициативы», а также потребовать от членов арабского геополитического сообщества «заморозить» все формы отношений с Израилем.
Иными словами, речь шла о том, станет ли саммит в Эль-Кувейте сценой, где арабские противоборствующие стороны заявят о своем окончательном разрыве или же им удастся найти некие точки соприкосновения, хотя бы минимального компромисса в контексте быстро меняющегося мира – появления единой позиции Европейского Сообщества по вопросам урегулирования положения в секторе Газа (что отчетливо проявило себя во время состоявшейся в канун саммита в Эль-Кувейте европейско-арабской встречи в египетском Шарм-аш-Шейхе), как и большего – еще более существенной кристаллизации европейского подхода к арабо-израильскому конфликту и, наконец, прихода к власти в Соединенных Штатах (ведущем внешнем акторе, действительно способном воздействовать на изменение ближневосточной ситуации) демократической администрации во главе с Бараком Обамой? Ответ на этот вопрос зависел от позиции каждой из противоборствующих сторон, от ее способности пойти на уступки, найти линии взаимодействия или, по меньшей мере, не препятствовать соответствующим начинаниям стороны-противника. Конечно же, эта способность, как и те практические шаги, которые должны были последовать за инициативой, проявленной одной из этих сторон (или ими обеими), могли рассматриваться как исключительно паллиативные меры, как жесты, временно снижающие уровень арабо-арабской напряженности, как способ «сохранить лицо» и продемонстрировать миру не подростковый максимализм и не ссору на «коммунальной кухне», а готовность (по крайней мере, в самом обозримом и, разумеется, очень ограниченном будущем) быть на уровне ведущих центров международного сообщества, участвующих в поиске пути решения ближневосточного конфликта, включая и его многочисленные ответвления, давно уже приобретшие форму раковых метастаз.
В Эль-Кувейте необходимая инициатива была проявлена. Как можно было предположить заранее, с этой инициативой выступил не сирийский президент Б. Асад, а саудовский король Абдалла бен Абдель Азиз (по некоторым данным, поступок монарха планировался и обсуждался с египетским президентом Хосни Мубараком в ходе одной из их последних встреч, предшествовавших открытию кувейтского саммита).
В первый день работы саммита в Эль-Кувейте в резиденции саудовского монарха была проведена «встреча примирения», участниками которой стали, кроме короля Абдаллы, эмир Кувейта шейх Сабах Аль-Ахмед, президент Египта Х. Мубарак, президент Сирии Б. Асад, эмир Катара шейх Хамад бен Халифа Аль Тани, король Бахрейна Хамад бен Иса Аль Халифа и иорданский король Абдалла II. Объявляя о результатах этой «встречи» в зале заседаний саммита, саудовский монарх подчеркивал: «Позвольте мне сообщить от имени всех нас (участников «встречи примирения» – Г.К.), что этап разногласий преодолен. Мы открыли дверь арабского братства, единства всех арабов без какого-либо исключения или оговорок. Мы движемся к будущему, мы все вместе отбросили наши разногласия. Мы вновь – крепко стоящее здание».
Что ж, это были действительно замечательные слова. Но куда как важнее та цена, которая была уплачена обеими сторонами за вновь обретенное, но сколь же зыбкое «единство».
Выступая на саммите, саудовский король был, конечно же, красноречив. Он, в частности, говорил: «Экономика, хотя ее важность и неоспорима, не может стоить цены человеческой жизни, не может стоить цены человеческого достоинства, без которого теряет смысл сама жизнь. В течение нескольких дней мы были свидетелями чудовищных, кровавых и трагических событий, массовых убийств, которые видел весь мир. Эти убийства совершались преступной бандой. В сердцах членов этой банды нет ни капли милосердия, в них нет и крохи гуманности. Эти убийцы и те, кто их поддерживают, забыли, что в Торе говорится “око за око”, но в Торе нет ни слова об оке за целый город очей. Израиль должен понимать, выбор между войной и миром не будет открыт безгранично долго. Положенная сегодня на стол арабская мирная инициатива не останется на этом столе навсегда». Далее саудовский монарх призывал: «Мы говорим: “Вечная слава мученикам Газы”, мы приветствуем наших героев и их стойкость, мы приветствуем каждого, кто словом и делом содействовал прекращению кровопролития, и, прежде всего, наших братьев в Египте во главе с президентом Хосни Мубараком». А, завершая свое выступление, обращался к палестинцам: «Верность (принципам – Г.К.) требует здесь сказать нашим палестинским братьям, что их раскол опаснее для их дела, чем агрессия Израиля. Ведь Всевышний Господь связал победу с единством, а поражение – с противоречиями. А они забыли слова Всевышнего “держитесь за вервь Аллаха все и не разделяйтесь”».
Да, цена, которую саудовский монарх заплатил за «примирение» с Б. Асадом (да и эмиром Катара), предполагала (как это вытекает из текста его выступления) усиление антиизраильской риторики (впрочем, это нужно было сделать еще и потому, что того требовала арабская «улица»). Можно лишь поздравить спичрайтеров короля Абдаллы (хотя его выступления очень часто кратки и, порой, производят впечатление едва ли не экспромтов) за находку «ветхозаветной» заповеди (но и сам король, инициировавший приобретший международный характер процесс диалога религий и цивилизаций, не может быть далек хотя бы от поверхностного знания немусульманской монотеистической традиции), — но разве эта заповедь представала в его словах как некое доказательство «врожденной» иудейской «кровожадности», иудейского антимусульманства или даже «преступной сущности» Израиля? Саудовскому монарху, получившему блестящее религиозное образование, слишком хорошо известно, что Коран – не «безгрешен» и с точки зрения «права победителей», и с точки зрения значительности пласта антииудейских (как и антихристианских) айятов, и он – ответственный политик не может привлекать религию для решения задач политики.
Отказ от выдвинутой им (когда он был еще наследным принцем) в 2002 г. в Бейруте инициативы, обрамленной авторитетом, по меньше мере, еще одной встречи в верхах глав государств и правительств арабских стран – в 2007 г. в Эр-Рияде и ставшей «арабской мирной инициативой»? Ответ на этот вопрос (а именно этого требовали участники «Совещания по Газе» в Дохе и, прежде всего, Б. Асад) не может не быть отрицателен. Да, кстати говоря, аргументация короля Абдаллы уже была использована его министром иностранных дел принцем Саудом Аль-Фейсалом в Совете Безопасности, когда он настойчиво добивался принятия этим институтом ООН резолюции № 1860. Но даже не это главное, — в выступлениях саудовских руководителей (в первую очередь, главы внешнеполитического ведомства королевства) уже давно звучит мысль (абсолютно естественная и логичная) о том, что «арабская мирная инициатива» – козырь, инструмент давления на Израиль и американскую администрацию (в том числе, и в ее обновленном варианте).
Считал ли саудовский монарх необходимым дезавуировать действия Египта, направленные на прекращение израильской операции против сектора Газа, на поддержание контактов с Израилем в течение всего времени кризиса вокруг Газы? Можно ли трактовать его слова как осуждение европейско-арабской встречи в Шарм-аш-Шейхе, где говорилось, в том числе, о противодействии контрабанде оружием, поступающем в этот палестинский регион? Выражал ли он недовольство содержанием того документа, который был подписан министром иностранных дел Израиля Ципи Ливни и (прежним) государственным секретарем Соединенных Штатов Кондолизой Райс о взаимодействии в сфере прекращения этой контрабанды? На все эти вопросы невозможно ответить положительно.
Имел ли король Абдалла в виду, говоря о «мучениках Газы» сторонников ХАМАС, включая и убитых израильтянами некоторых высших руководителей этого движения? Вне сомнения, они включались им в скорбный список тех, кто погиб в Газе. Но он делал акцент на «городе очей», на мирных жителях региона и его центрального города, а не прославлял «героизм» палестинского «сопротивления». Но он считал необходимым подчеркнуть, что внутрипалестинские противоречия опаснее «агрессии Израиля» (кто знает, какой удар был нанесен саудовскому монарху – глубоко верующему человеку, мирившему ХАМАС и ФАТХ под «сенью Благородной Каабы», и не потому, что достигнутый при его личном посредничестве мир и созданное на этой основе палестинское правительство «национального примирения» были разрушены самими палестинцами, а потому, что представители обоих палестинских движений нарушили клятвы, данные ими в Мекке, там, где и находится «святая святых» мира ислама). Да и, кроме того, был ли формальный глава ХАМАС Халед Машаль приглашен в Эль-Кувейт (как это произошло в Дохе), ведь, в конце концов, сегодня официально существуют два палестинские государства? С другой же стороны, призыв к «единству» палестинских «братьев» не мог не быть (пусть и подспудным) осуждением действий Ирана, а также контактов между ХАМАС и страной, которую в Саудовской Аравии уже не раз обвиняли в «открытом» вмешательстве в сферу одного из приоритетов саудовской внешней политики, во «внутренние дела» арабского мира, как и демонстрировали это вмешательство на палестинском, ливанском и иракском примере. Король Абдалла оставался последовательным политиком, тщательно взвешивающим последствия своих слов и действий.
Но последовательным политиком оставался и сирийский президент Б. Асад. В своем выступлении на саммите он вновь призвал своих коллег – руководителей государств и правительств стран – членов ЛАГ «оказать открытую и несомненную поддержку палестинскому Сопротивлению (это слово произносилось им с подходящим для этого случая позитивным акцентом – Г.К.)». Он требовал «осудить каждого, кто выражает свое сомнение в патриотичности и законности Сопротивления, кто стремится его ослабить (речь шла, естественно, о ХАМАС)». Б. Асад подчеркивал принципиальную важность «моральной и политической поддержки Газы» и «подтверждения (со стороны лидеров арабских стран – Г.К.) ее неотъемлемого права на отпор агрессии». Наконец, глава сирийского государства предложил участникам кувейтского саммита «официально называть сионистское образование террористическим образованием», что, по его словам, необходимо тем более сделать «после войны в Газе».
Итак, за состоявшуюся в рамках кувейтского саммита «встречу примирения» ни Саудовская Аравия, ни Сирия ничего не заплатили. Она стала временным перемирием, необходимым только для того, чтобы встреча глав государств и правительств стран – членов ЛАГ в Эль-Кувейте могла, по крайней мере, состояться. Это тем более очевидно на фоне внутриарабского размежевания, ставшего неотрицаемой реальностью последнего саммита Лиги арабских государств. Если саудовская позиция была поддержана (в частности) Египтом, Кувейтом, Бахрейном, (разумеется) главой Палестинской Национальной Администрации Махмудом Аббасом, Ливаном, то на стороне сирийской точки зрения остался, в том числе, Катар, глава правительства которого и после завершения работы кувейтского саммита, положительно оценивая итоги «встречи примирения», выражал, вместе с тем, свое «глубокое сожаление» по поводу того, что «саммит («Совещание по Газе» – Г.К.) в Дохе был недостаточно оценен» в Эль-Кувейте.
Чем завершился саммит в Эль-Кувейте?
Во-первых, там был принят единственный (и крайне немногословный) документ (что полностью противоречило обычной практике встреч в верхах государств – членов ЛАГ). Это было «Заявление в связи с израильской агрессией против палестинского народа в Газе». В его первом разделе говорилось: «Совет Лиги арабских государств на уровне встречи в верхах, состоявшейся в Государстве Кувейт 19-20 января 2009 г., после изучения опасного положения, сложившегося в итоге израильской агрессии против сектора Газа, а также мер, которые необходимо предпринять в этой связи, обращается со словами глубокого уважения и преклонения к палестинскому народу, героически сражавшемуся против израильской агрессии. Совет Лиги арабских государств осуждает варварскую агрессию Израиля, жертвами которой стали тысячи убитых и раненых, нанесшую (сектору – Г.К.) огромный ущерб. Совет Лиги арабских государств требует прекращения агрессии и немедленного ухода (Израиля – Г.К.) из сектора Газа, закрепления прекращения огня и отмены несправедливой блокады. Совет Лиги арабских государств возлагает на Израиль юридическую ответственность за совершенные им военные преступления и требует принятия мер, направленных на наказание тех, кто совершил эти преступления».
Иным содержание этого документа в ситуации глубокого раскола в рядах ЛАГ и не могло быть. Однако же, в нем содержится и пассаж, который вовсе не обязательно должен восприниматься как осуждение Израиля, — речь идет о «закреплении прекращения огня» или, иными словами, об осуждении обстрелов территории Израиля со стороны сектора Газа и о требовании их прекращения. Что ж, это обстоятельство лишь придало этому документу некоторый оттенок взвешенности!
Второй раздел принятого в Эль-Кувейте «Заявления в связи с израильской агрессией против палестинского народа в Газе» гласил: «Руководители (арабских стран – Г.К.) подтверждают свою приверженность оказать все формы помощи палестинскому народу и восстановлению Газы. Они приветствуют все виды участия в этом, о которых было уже заявлено в рамках встречи».
В этой связи саммит в Эль-Кувейте заявил о создании общеарабского «Фонда помощи в восстановлении Газы», отметив, вместе с тем, что этот «Фонд» будет действовать, «координируя свою работу с Палестинской Национальной Администрацией». Какое-либо участие ХАМАС в его программах и механизмах заранее исключалось. О внесении 1 млрд. долларов США во вновь созданный «Фонд» уже заявил саудовский монарх. Вслед за ним о выделении ему 250 млн. долларов США заявил глава Исламского банка развития Организации Исламская Конференция (контролируемой Саудовской Аравией). В свою очередь, Кувейт и Бахрейн заявили о своей готовности также выступить в качестве финансовых спонсоров процесса восстановления сектора Газа.
Но ранее, во время работы «Совещания по Газе» в Дохе, где присутствовал Х. Машаль, но не была представлена Палестинская Национальная Администрация, Катар заявил о своей готовности выделить на «восстановление Газы» 250 млн. американских долларов. Что ж, саммит в Эль-Кувейте все-таки назывался «экономическим».
Наконец, последний, третий раздел «Заявления в связи с израильской агрессией против палестинского народа в Газе». В нем говорилось: «Руководители (арабских стран – Г.К.) поручили министрам иностранных дел и генеральному секретарю Лиги арабских государств продолжить консультации по всем вновь возникшим проблемам, направив общеарабские усилия в направлении достижения палестинского национального примирения, а также содействия становлению (позитивной – Г.К.) общеарабской атмосферы, основывающейся на инициативе («встречи примирения» – Г.К.) Служителя Двух Благородных Святынь короля Абдаллы бен Абдель Азиза Аль Сауда, а также того, что было достигнуто в связи с этой инициативой на встрече в верхах в Эль-Кувейте».
Как же красиво в этом контексте звучит официальный титул саудовского монарха! Как же подчеркивается его «благородное» происхождение! Он вновь в его качестве властителя страны, в которой ныне расположены основные святыни ислама, призывает к миру и своих сторонников, и своих противников в арабском мире. Почти «под сенью Благородной Каабы»! И почти dйjа vu!