Затянувшийся процесс политического урегулирования в САР и оказавшаяся под вопросом нормализация отношений с Дамаском, наконец, пробудили активность арабского мира. Арабские стран действительно обеспокоены тем, что продолжающийся кризис в САР, усиливает позиции Ирана и Турции не только в этой, но и в регионе, в целом. Более того, отсутствие политической стабильности в САР угрожает дестабилизации в других арабских странах. Яркими примерами этому, являются Ливан, Ирак и Йемен. Многие представители арабских элит считают ошибкой изоляцию Сирии в результате событий марта 2011 и поддержку антиасадовских сил в стране. Они полагают, что, таким образом, арабы облегчили укрепление позиций на Ближнем Востоке ведущих мировых держав и крупных региональных игроков в лице Турции и Ирана. На самом деле, такая арабская позиция имеет свои исторические прецеденты. Арабские страны также действовали в отношении Египта, Ирака, Ливана, Йемена. Подобный алгоритм действий уходит своими корнями в суть межарабских отношений, которую, как мы считаем, будет уместным коротко освежить в этой статье.
После обретения независимости арабские государства стремились создать единое арабское государство и единую арабскую нацию. В этих целях арабские правительства учредили ряд общеарабских экономических и политических институтов. Одной из таких организаций стала Лига арабских государств (ЛАГ) созданная в марте 1945 г. Ее основателями были Египет, Ирак, Трансиордания (с 1949 г. Иордания), Саудовская Аравия, Сирия, Ливан. Йемен присоединился к ЛАГ в мае 1945 г. На деле создать единое арабское государство не получилось. Сама доктрина о создании единой арабской нации от Северной Африки до Персидского залива появилась только в XX веке. До этого статус «полноценных» арабов имели только жители Аравии, части Месопотамии и Сирии. Жители Египта, Северной Африки, Сомали, Мавритании и Джибути не считались арабами в полном смысле этого слова. С учетом неоднородности процессов арабизации и исламизации новых территорий в Африке и на Ближнем Востоке в ходе арабских завоеваний в ряде североафриканских государств, например, в Египте и Ливане до сих пор сохраняются группы населения, которые не склонны считать себя арабами и придерживаются древних взглядов и традиций. Некоторые берберские племена в Северной Африке до сих пор требуют автономии. География арабских стран частично определяла их взгляд на внешний мир, проблемы национальной безопасности и внешнеполитические интересы. Факторы национальной идентичности, идеологические доктрины также влияли на выбор друзей и врагов. Различия в этническом и конфессиональном составе общества, их география определяли отношение различных арабских стран друг к другу. Соперничество между Египтом, Ираком, Сирией за лидерство в арабском мире объяснялось тем, что исторически эти страны были крупными культурными и политическими центрами арабского мира. Дамаск – столица халифата Омейядов, Ирак – Аббасидов, Египет – Фатимидов. В Египте претензии на лидерство подкреплялись наследием фараонов. Особенно ясно это проявилось при Анваре Садате. В Ираке Саддам Хусейн говорил о Вавилоне и Аббасидах. С 1960 гг. Саудовская Аравия стала заявлять о схожих претензиях, апеллируя статусом государства двух важнейших мусульманских святынь (Мекка, Медина). Подобные настроения не могли не влиять на состояние межарабских отношений. Различия в идеологиях были еще одним источником расхождений между арабами. Вплоть до начала 1970-х гг. в арабских странах шло острое идеологическое соперничество между светскими, национальными и революционными странами и консервативными, религиозными государствами. Это соперничество, начавшееся в 1950-1960 гг. получило название «арабской холодной войны». Сегодня соперничество идет в рамках исламской идеологии. Примером может служить отношение к организации «Братья-мусульмане» в Египте, КСА, ОАЭ с одной стороны, и Катаре – с другой. Различия в отношениях арабских стран с ведущими мировыми державами было еще одним фактором их расхождений. В период холодной войны отношения арабских стран с СССР и Западом во многом определяли их позиции в отношении друг с друга. Арабские страны, поддерживавшие хорошие отношения с СССР, имели нормальные двусторонние связи. И, наоборот. Однако само по себе это не гарантировало дружеского характера двусторонних отношений. Примером могут служить отношения между Сирией и Ираком и Ираком и Египтом. После окончания холодной войны арабские страны пытались приспособиться к политике США на Ближнем Востоке. Это во многом определяло характер их взаимоотношений. Другим фактором, расхождений между арабскими странами было их отношение к Израилю и палестинской проблеме. С конца 1960-х г.г. линия раскола проходила между арабскими странами, которые стояли на непримиримых позициях в отношении Израиля и государствах типа Египта, Иордании и Марокко, которые занимали более гибкую позицию в отношении нормализации отношений с еврейским государством. После подписания Кэмп-Девидских соглашений 1979 г. между Египтом и Израилем этот раскол еще больше углубился. Ряд арабских монархий стали все больше склоняться к возможности изменения позиции в отношении Израиля. Такие государства, как Сирия, Алжир, Ливан и Ирак занимали выжидательную позицию. Тем более что у Сирии и Ливана оставались нерешенные территориальные вопросы с Израилем. Характер межарабских отношений особенно ясно проявился в Аравии и, главным образом, в Персидском заливе. В 1960-х гг. Египет вмешался в события в Йемене, где столкнулся с Саудовской Аравией. Это обстоятельство серьезно осложнило проблему безопасности в Персидском заливе. В течение последних десятилетий ряд арабских стран использовали влиятельные региональные державы, прежде всего, Иран и Турцию, в качестве контрбаланса в своих отношениях с другими арабскими странами, чтобы обеспечить интересы своей безопасности или не дать возможности своим арабским соперникам добиться политических преимуществ. Так в 1950-1960-х гг. консервативные арабские режимы использовали шахский Иран против «революционных» Египта и Ирака. Использование Ирана в качестве контрбаланса против революционных арабских движений проявилось в Йемене. После переворота 1962 г. в этой арабской стране началась гражданская война. Она продолжалась вплоть до 1968-1970 гг. В период этой гражданской войны в нее оказались вовлечены ряд арабских стран Египет на стороне новой власти, а Саудовская Аравия, Иордания на стороне оппозиции. Переворот в Йемене сверг правление зейдитских имамов и установил республику. Египет поддержал революционеров, а КСА выступило на стороне имамата. После смерти Г.А.Насера в 1970 г. и прихода к власти в Египте А.Садата, Каир занял более прозападную позицию. Египет стремился использовать Иран, чтобы сбалансировать силы Сирии и Арабского фронта стойкости и противодействия. В 1980 гг. Дамаск использовал Иран, чтобы упрочить свои позиции перед лицом своих региональных соперников в лице Египта и Ирака. Поэтому Дамаск поддержал Иран в ирано-иракской войне, хотя практически все арабские страны выступили на стороне Ирака. Дамаск опасался, что в случае поражения Ирана Ирак станет лидером арабского мира и может попытаться свергнуть алавитский режим в САР. На протяжении 1960-1970 гг. после ухода Великобритании из Персидского залива и до укрепления там военной мощи США Иран, Ирак и КСА боролись за доминирование в этом регионе. На деле эти государства стремились достичь определенного консенсуса и распределить власть между собой, чтобы обеспечить себе большую свободу маневра. В этих условиях малые государства Персидского залива рассматривали Иран (до Исламской революции 1979 г.) как контрбаланс амбициям указанных стран. В течение длительного времени Египет, Ирак, Сирия и Ливия представляли угрозу для аравийских монархий с их патриархальным укладом власти. С этой точки зрения аравийские монархии рассматривали Иран как контрбаланс революционным веяниям из стран Арабского Востока. На рубеже 1970-1980 гг. прежние конфликты между правыми и левыми силами, консерваторами и радикалами в арабских странах утратили прежнюю остроту. Ситуация в идеологическом спектре стабилизировалась. Любые радикальные идеи перестали пользоваться поддержкой широких масс населения. Поэтому радикальный ислам рассматривался арабами как угроза их безопасности. После арабо-израильской войны 1973 г. арабские лидеры поняли бесперспективность военной победы над Израилем, и палестинский вопрос стал постепенно утрачивать свою остроту и значимость для них. Американское вторжение в Ирак вызвало серьезные изменения в региональном балансе сил. Рост терроризма в Ираке и непрекращающаяся гражданская война серьезно ослабили региональные позиции Ирака в пользу Ирана и КСА. После событий марта 2011 г. подобная ситуация сложилась в Сирии. Ирак и САР превратились в арену противоборства региональных держав и ведущих стран мира. Сегодня их судьба во многом зависит от исхода региональной борьбы за власть, в которой также участвуют ведущие державы мира. В Африке Ливия и Судан в результате известных событий также превратились в арену острого межарабского соперничества. Египет заметно ослаб политически и экономически в результате «арабской весны» и последовавших за ней событий. Возвращение военных к власти в Египте и рост его зависимости от КСА и ОАЭ заметно ограничили самостоятельности политики Каира в арабском мире. С другой стороны, Саудовская Аравия превратилась в ключевого игрока на Ближнем Востоке и стала предпринимать попытки определить параметры будущего регионального порядка. Особенно заметными саудовские шаги в этом направлении стали после того как Мухаммед бен Сальман стал наследным принцем. Одновременно КСА приняла вооруженное участие в йеменских событиях. ОАЭ активно поддержала КСА. Это вызвало конфликт среди членов ССАГПЗ. Катар выступил против политики КСА и ОАЭ в Йемене. В тоже время ОАЭ пыталась занять лидирующие позиции в Аравии, что вызвало напряженность в отношениях с КСА, хотя внешне между двумя странами сохранялись дружеские отношения. Размывание традиционной системы государственного управления и власти в арабских странах, изменения регионального баланса сил оказали негативное влияние на характер межарабских отношений. Усиление региональных позиций Саудовской Аравии, которая открыто заявляла о невозможности поддержания арабами нормальных отношений с режимом Асада в САР затруднило попытки других арабских стран как-то нормализовать свои отношения с Дамаском. Однако как показали события вокруг Катара, возможности КСА были ограничены, и политика королевства пока еще тесно зависит от США. Таким образом, в последние десятилетия, изменения динамики идеологических парадигм в арабских странах Ближнего Востока и межарабского баланса сил оказывали большое влияние на характер межарабских отношений. Существовавшие в прошлом различия в идеологиях арабских стран, приводили к дисбалансу межарабских сил. Складывающаяся сегодня ситуация на Ближнем Востоке представляет реальную угрозу безопасности и территориальной целостности многих арабских стран. Это хорошо понимают лидеры ряда арабских государств, которые стремятся использовать процесс политического урегулирования в САР и нормализацию отношений с Дамаском в своих интересах, пытаясь ослабить влияние крупных международных и региональных игроков на Ближнем Востоке. В этом смысле, с учетом места Сирии в регионе и ее роли в региональных событиях, процесс ускоренного политического урегулирования, восстановления. сохранения целостности Сирии, приобретает сегодня особое звучание. В зависимости от того, удастся ли остановить вооруженный кризис в САР, Дамаск сможет сыграть как позитивную, так и отрицательную роль в текущей ситуации на Ближнем Востоке. Не случайно, что в указанные процессы в отношении САР занимают сегодня приоритетные позиции в политической повестке таких стран как Турция и Катар. Анкара и Доха поддерживают процесс политического урегулирования в САР и координируют свою гуманитарную помощь сирийскому населению. При этом Катар и Анкара убеждены в том, что в Сирии необходимо обеспечить комплексное урегулирования, а не идти путем постепенного умиротворения отдельных районов. Анкара и Доха особо выделяют проблемы возвращения сирийских беженцев и оказание гуманитарной помощи САР, как непременные предусловия для достижения прочного и долговременного урегулирования в этой арабской стране. Согласно заявлениям посла Турции в Катаре, обе страны добиваются политического урегулирования в Сирии на основе известной резолюции ООН №2254. Катар и Турция поддерживают усилия России и российские инициативы по сирийскому урегулированию, что нашло отражение в совместном коммюнике трех стран по результатам встречи их министров иностранных дел в марте 2021 г. Со своей стороны, Катар является крупнейшим донором гуманитарной помощи в САР. С начала событий 2011 г. по настоящее время Доха выделила около 2 млрд долларов на оказание гуманитарной помощи сирийскому населению. В сентябре 2021 г. Турция и Катар создали крупный совместный проект по восстановлению северных районов Сирии, который получил название «Города надежды». в рамках реализации этого проекта на севере САР с центром в Аазазе будет построено 1400 домов, куда смогут вернуться 8800 сирийских беженцев. Общая оценочная стоимость проекта составила около 7,5 млн долларов.
В средние века осколок Великой Римской империи — Византия и Сасанидский Иран остро соперничали за господство в Арабском Машрике и Аравии. В начале, арабские племена на севере и юге Аравии, побережье Залива использовали соперничество великих держав в своих интересах. Однако через какое-то время нашлись неглупые люди, которые поняли пагубность такой затеи. Дальнейшее всем известно. Автор ни в кое мере не выступает за возрождение Халифата. Это просто невозможно в современных условиях, что хорошо поняли руководители «Аль-Каиды» (запрещена в России) после событий сентября 2001 г. Единственно, кто может способствовать сегодня созданию условий для возращения к идее Халифата и то в постановочном плане, — это сторонники стирания государственных границ в рамках процессов глобализации, стандартизации, унификации и т.п. Но будем надеяться, что далеко не все и не только в России, являются безусловными адептами этих процессов (хотя, по сути, они [процессы] носят объективный характер. Так что говорить о Халифате пока еще рано. А вот возродить лучшие арабские традиции и добиться скорейшего урегулирования и реконструкции в САР, арабским странам вполне под силу. Другой вопрос, нужно ли это всем крупным международным корпорациям и мировым державам.