4 марта с.г. Международный уголовный суд (МУС) в Гааге издал ордер на арест президента Судана Омара Аль-Башира. Тем самым судья Окампо в силу то ли личных амбиций, то ли от слепой убежденности в главенстве закона (а скорее всего и потому, и другому) создал очень занятный прецедент: он объявил уголовным преступником действующего президента самой большой страны в Африке. При этом заметим, что не самой тоталитарной на континенте, с какой-никакой развитой партийной системой, выборами, элитами различной направленности, многоконфессиональностью и тому подобным набором демократических институтов. Насколько развитыми, оставим вопрос открытым.
Тем самым, МУС сразу же провел водораздел между целыми группами стран, лишний раз подтвердив очень модный сейчас тезис о перестройке мировой системы и конфликте цивилизаций. Действительно, на «ура» решение МУС восприняли США и страны Западной Европы, а вот Китай, Индия и Россия заняли довольно внятную позицию, где за туманом разговоров о необходимости соблюдения прав человека и неприемлемости «этнических чисток», явно стоит твердое «нет». Эту же позицию без лишних рассуждений заняли страны Африканского Союза (АС), Лиги Арабских Государств (ЛАГ) и Организации Исламской Конференции (ОИК). То есть, страны т.н. «третьего мира», по разному относясь лично к Баширу и возглавляемому им режиму, решительно отвергли попытки с помощью «юридической дубины» диктовать им правила игры, тем самым подтвердив свой выбор в дискутируемом постулате о приоритете национального законодательства (читай: «суверенитета») над международным. Почему так, а не иначе предельно ясно. В «третьем мире» очень мало стран (или вернее их правящих элит), которые пройдут испытание международным уголовным правом. Это же актуально и для Китая, во много меньшей степени Индии. А вот как Россия попала в такую «теплую компанию»?
Попробуем разобраться с мотивировкой.
Первое. Россия решительно против этнических чисток и преступлений против человечности. Звучит пафосно, но это так. На всякий случай напомним, что без поддержки России (и Китая) дело против Башира в МУС никогда бы не попало, и вопрос сейчас бы так не стоял. Кардинальная разница между позицией России с одной стороны, США и Западной Европой с другой состоит в том, что российская политика четко учитывает в данном вопросе принцип «меньшего зла». Анализ ситуации в Судане показывает, что процесс установления нового баланса сил между различными слоями элиты демонстрирует устойчивую положительную динамику. Заключено Всеобъемлющее мирное соглашение между Севером и Югом; работает коалиционное правительство; заморожено открытое военное противостояние; явно идут на убыль вооруженные стычки в Дарфуре, Южном Кардофане и Абъее; прогрессирует «катарская инициатива» и т.п. Конечно, не все ровно, много подводных камней. Но общая тенденция очевидна: противоборствующие силы «нащупывают» компромисс общего мироустройства, поняв, что военные методы уже себя почти исчерпали. Очень важна деятельность ЮНАМИД, вокруг чего было в свое время «сломано немало копий». То есть «процесс пошел». И в это самое время МУС принимает решение, которое фактически если не все, то очень многое может разрушить. В ближайший перспективе очень вероятен следующий сценарий: все разбегаются по своим баррикадам, ЮНАМИД прекращает свою деятельность, начинает маячить гуманитарная катастрофа. Все сначала.
Таким образом, вырисовывается единственно верное решение в сложившейся ситуации: отсрочка согласно статуту МУС реализации указанного ордера на 12 месяцев. Тем самым можно «подвесить» юридический аспект и дать посредникам из АС и ООН спокойно завершить свое дело. В перспективе – оживить инициативу о передаче дела об уголовных преступлениях на рассмотрение в т.н. «гибридные суды» под эгидой того же АС или ЛАГ. Это солидарная позиция России, Китая, стран АС, ЛАГ и ОИК.
Второе. Россия таким решением четко дает понять странам «третьего мира»: ваш посыл о необходимости установления многополярного мира услышан и поддержан. Действительно, основной тезис «западного мира» — это конкуренция, система сдержек и противовесов, как в политике, так и в экономике. При этом в глобальном политическом масштабе этот принцип тем же «западным» сообществом игнорируется: есть одна правда, и это мы. Россия с таким положением дел не согласна. Можно сколь угодно долго иронизировать насчет «Верхней Вольты с ракетами», но любые трезвые политики понимают, что без России установление нового мирового порядка невозможно. Даже без учета ядерного потенциала и места в Совбезе ООН, только за счет территории и населения. И этот мировой порядок Россия понимает не только как учет своего мнения рядом со своими границами.
Это должны не на словах, а на деле должны понять в АС и ЛАГ, и Судан – отличный повод для этого. Выверенная и твердая позиция по этому вопросу позволит России в перспективе стать одним из основных посредников в решении международных конфликтов в «третьем мире».
Третье. Россия в силу своих экономических возможностей не может себе позволить экономическую экспансию в страны Африки в стиле китайской или американской модели. Россия не в состоянии осуществить массовый вброс денег «на перспективу», как это делает Китай. У нас разные экономические условия. По большому счету, у Китая просто нет другого выхода: ему нужны минеральные ресурсы. У России же не хватает денег на разработку собственных. Китайская схема к тому же рискованна в силу политической нестабильности в регионе, и участие России в установлении такой стабильности – это ее козырь.
Единственный путь возвращения России в Африку – это торговля готовым продуктом (будь то оружие, удобрения, самолеты или строительство конкретного объекта). При этом политическая позиция в рамках противовеса американцам в глобальном смысле – это тоже готовый продукт, который надо научиться «продавать». Увеличение экономического влияния России в Африке (и не только в ней) – это получение доступа к пакетам акций месторождений полезных ископаемых (в том числе и прежде всего перспективных) взамен на политическое покровительство. И как представляется, такая схема воспринята нашими африканскими партнерами с пониманием.
Такая экономическая концепция диктует активизацию процесса подготовки африканской элиты в российских учебных заведениях, что создает в перспективе внушительный пласт пророссийски настроенных «лоббистов» на континенте.
Четвертое. Россия не доверяет в полной мере своим западным партнерам, в чем они по большому счету виноваты сами. Воспринимая в 90-х годах желание России войти в мировой клуб демократических стран за слабость, Запад повел себя цинично, нарушил массу достигнутых ранее договоренностей и тем самым теперь будет вынужден прислушиваться к мнению России во всех международных делах, будь то Афганистан или Судан. Теперь это вопрос принципа.
Исходя из этого, решение МУС будет (если не открыто, то в кулуарах) восприниматься как инструмент американской политики с соответствующей реакцией на него. То есть Судан – это повод показать Западу, что решать такого рода проблемы надо коллегиально, с учетом мнения и интересов всех сторон.