Научные сотрудники Института исследований национальной безопасности (INSS), в частности, Галия Лави, координатор израильско-китайской программы в Институте, рассматривает российско-китайское сотрудничество на фоне переговоров в Вене в контексте способности Китая и России убедить Иран заключить новую ядерную сделку.
Переговоры в Вене между Ираном и странами P5+1 (члены СБ ООН Китай, Франция, Россия, Великобритания и США) о возвращении США к Совместному всеобъемлющему плану действий (СВПД) продолжаются с перерывами уже много месяцев и, судя по всему, приближаются к завершению. Как и в предыдущем раунде переговоров в 2015 г., Россия и Китай вновь играют важную роль как постоянные члены СБ ООН и в силу своих относительно близких отношений с Ираном.
По мнению экспертов INSS, Москва и Пекин рассматривают эти переговоры как дополнительную возможность позиционировать себя на глобальном уровне. «Мировоззрение России и Китая определяется их прошлым, и это в значительной степени влияет на их нынешнюю политику. Россия стремится вернуть былую славу и снова стать мировой державой, как Советский Союз. Но в то время как СССР стремился экспортировать идеологию, Россия свободна от идеологического ига и поэтому гораздо более гибка в международных делах. Политика Москвы также проистекает из ее амбиций повлиять на мировой порядок во главе с Соединенными Штатами, бросить им вызов и создать стратегическую глубину в виде буфера безопасности от внешних угроз. Россия продвигает свои позиции через сложную систему стратегических союзов, что позволяет ей поддерживать отношения с враждебными друг другу странами в качестве великой державы».
Отмечается, что «Китай также помнит славу своего прошлого в имперский период, который Коммунистическая партия хочет восстановить. Соответственно, Китай принял принцип «невмешательства во внутренние дела других стран»; возражает против введения санкций как средства давления и настаивает на диалоге для решения проблем. Кроме того, Пекин старается представить китайскую модель управления и методы работы как предпочтительные по сравнению с западными, и проповедует «новую эру общей судьбы»». Имеется в виду идея Си Цзиньпина «сообщества единой судьбы», изложенная им в ноябре 2012 г. на XVIII съезде КПК. Этой доктрине китайский лидер придавал универсальное значение, распространяя ее на международные отношения в целом, хотя фактически речь шла в первую очередь о будущем Евразии[i].
По словам экспертов INSS, «Китай гордится своей экономической мощью после десятилетий трудностей и реформ, о чем свидетельствуют глобальные проекты в рамках инициативы «Один пояс, один путь», что помогает ему позиционировать себя как надежную державу, приносящую пользу всему миру. Направленность экономики и мировоззрение, согласно которому экономическое развитие ведет к стабильности и миру, также позволяют Пекину поддерживать одновременно отношения с враждебно настроенными друг к другу странами, включая Иран и Саудовскую Аравию».
По мнению израильских экспертов, «для России и Китая Иран – часть очень важного региона. С экономической точки зрения Ближний Восток является важным рынком сбыта российского оружия и энергоресурсов». В качестве примера приводится гражданский ядерный реактор, построенный Россией в Бушере. Регион также является важным источником энергоресурсов для Китая и ареной для реализации различных проектов в таких областях, как транспорт, умные города и 5G».
Предполагается, что «с геополитической точки зрения Россия и Китай возражают против глобального лидерства США из-за их желания восстановить свое центральное положение в мире, но их методы различны. Россия добивается уменьшения американского влияния и намеренно позиционирует себя как альтернативу США в регионе. Китай, в свою очередь, осторожно заявляет, что не стремится заменить США на Ближнем Востоке, а на самом деле усиливает свое экономическое и политическое влияние на страны региона».
В подтверждение тому эксперты упоминают встречу в середине января 2022 г. министра иностранных дел Китая Ван И отдельно с министрами иностранных дел Саудовской Аравии, Бахрейна, Кувейта, Омана, Турции и Ирана, а также с генеральным секретарем Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). «На них глава китайского МИДа заявил, что Ближний Восток не нуждается во «внешнем патриархе» и что жители региона должны быть хозяевами своей судьбы. В то же время Китай пригласил на церемонию открытия зимних Олимпийских игр в Пекине (4 февраля с.г.) глав государств, в том числе Египта, Саудовской Аравии, ОАЭ и Катара, что расценивается как «демонстративное противодействие введенному Соединенными Штатами дипломатическому бойкоту».
Эксперты полагают, что нынешняя ситуация в Иране и отсутствие прогресса в возобновлении ядерной сделки соответствует стратегии России и Китая. Более того, сценарий продвижения Ирана к ядерному порогу не угрожает им так же, как Западу, даже если они оба предпочтут отказ Ирана от идеи обзавестись ядерным оружием.
Допускается, что Москва и Пекин не в восторге от возможности улучшения отношений между Ираном и Западом, поскольку это уменьшит иранскую зависимость от них. Более того, «ирано-китайские отношения не так крепки, как это воспринимается на Западе, и Тегеран прилагает большие усилия для объединения с Европой, чтобы снизить свою зависимость от китайской экономики. Достижение соглашения в Вене приблизит Иран к Европе и ограничит его зависимость от Китая. Кроме того, американские санкции помогают Китаю, который может импортировать нефть из Ирана на льготных условиях, будь то через частные нефтеперерабатывающие заводы, которые не беспокоятся по поводу американских санкций, переброска сырой нефти через третьи страны или контрабанда».
Отмечается, что торговые отношения между Россией и Ираном в последние годы также развиваются и в значительной степени касаются пищевой промышленности, которая не подпадает под действие американских санкций, хотя объемы торговли России с другими странами региона больше.
В INSS считают, что если в 2015 г. Россия была заинтересована в оказании давления на Тегеран с целью подписания ядерной сделки, чтобы появилась возможность продать иранцам зенитно-ракетную систему С-300, то теперь ситуация изменилась после отмены эмбарго на поставки оружия Ирану (18 октября 2020 г.). Помимо этого, возвращение Ирана на мировой рынок экспорта энергоносителей после подписания ядерной сделки может ударить по России, поскольку значительная часть ее доходов приходится на этот рынок. Таким образом, у израильских экспертов создается впечатление, что Россия и Иран готовят почву для углубления отношений в случае провала переговоров в Вене. Свидетельства тому они видят в визите президента Ирана Эбрахима Раиси в Москву в конце января 2022 г., в подписании соглашения о двустороннем сотрудничестве и недавних усилиях России по улучшению своего имиджа в Иране, включая разъяснения высокопоставленных иранских лиц по поводу сотрудничества с Россией.
При этом допускается, что Китай и Россия не хотят, чтобы враждебные отношения между Ираном, США и Израилем переросли в военный конфликт, который может перевернуть весь регион. Такой конфликт поставил бы Россию перед сложным выбором – на чью сторону встать, и мог бы навредить ее региональному влиянию в целом. Для Китая любые боевые действия означают нестабильность и вмешательство в его широкомасштабную экономическую деятельность в регионе. Более того, срыв переговоров может привести к ужесточению санкций в отношении Ирана, что затронет китайские компании, работающие в этой стране, и варианты экономического сотрудничества с Россией.
Поэтому, полагают эксперты INSS, продолжение переговоров в Вене работает в их пользу, позволяет как проповедовать против «одностороннего» и «бандитского» поведения США, так и требовать уступок по важным для них вопросам. «Для Путина переговоры могут стать разменной картой против Запада по украинскому вопросу, и он мог бы способствовать переговорам и присоединиться к давлению на Иран в обмен на уступки в Восточной Европе. Для Китая, который представлен как посредник между Соединенными Штатами и Ираном, продолжение переговоров усиливает его имидж ключевого игрока и важной державы и побуждает страны Запада отложить в сторону спорные вопросы, такие как права человека в Синьцзяне или свобода судоходства в Южно-Китайском море».
Эксперты делают вывод, что «ядерные переговоры в Вене являются еще одной площадкой, которую Китай и Россия используют для укрепления своего статуса на Ближнем Востоке и в мире в целом в рамках усилий по позиционированию себя как мировых держав. Для России неудача в переговорах не так опасна, как это воспринимается на Западе, поскольку их продолжение позволит ей использовать свое влияние для получения уступок от США и Европы, хотя пока это происходит без особого успеха. Для Китая оказание давления на Иран может быть расценено как вмешательство во внутренние дела третьей страны и, таким образом, поставит под угрозу его репутацию честного посредника в случае срыва переговоров. Поэтому обе страны не против достижения соглашения, что выставит их в положительном свете и, по существу, не будет рассматриваться как уступка условиям США». Однако учитывая особые интересы и мировоззрение России и Китая, эксперты INSS не ожидают, что Москва и Пекин окажут экономическое или политическое давление на Тегеран, чтобы подтолкнуть его к принятию требований западных держав и подписанию соглашения[ii].
[i] Индо-Пацифика или Сообщество единой судьбы? / РСМД. 28.05.2018. https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/indo-patsifika-ili-soobshchestvo-edinoy-sudby/
[ii] China, Russia, and the Nuclear Talks in Vienna: The Gift that Keeps Giving / INSS. 21.02.2022. https://www.inss.org.il/publication/china-russia-jcpoa/