Как полагают эксперты Тегеранского университета, нынешний визит президента России В.В.Путина в Иран сразу после поездки президента США Джо Байдена на Ближний Восток следует рассматривать в общем контексте российско-иранских отношений. После начала российской военной операции на Украине роль Тегерана в стратегическом шахматном матче между Россией и Западом стала решающей для политики Москвы в области безопасности, энергетики и геоэкономики. В более широком смысле стратегические отношения между Москвой и Тегераном являются результатом общего понимания между В.В.Путиным и верховным лидером ИРИ аятоллой Али Хаменеи о необходимости противостоять попыткам Запада навязать региональный порядок, благоприятствующий Западу. Это понимание впервые материализовалось в их военном сотрудничестве в Сирии, чтобы сохранить правительство президента Башара Асада и предотвратить смену режима из-за рубежа США и их европейскими и региональными союзниками. Позиция руководства Ирана в отношении войны на Украине показывает, что сотрудничество в Сирии не было единичным случаем, и с тех пор отношения Москвы и Тегерана стали более глубокими. Путин сейчас рассматривает Иран как важного союзника в борьбе с Западом, недавно назвав их двусторонние отношения «глубокими» и «стратегическими». Таким образом, два государства скоординировали свои попытки противостоять западному экономическому одностороннему подходу и санкциям. После визита президента ИРИ Эбрахима Раиси в Россию в январе с. г. Тегеран и Москва начали широкое экономическое сотрудничество. Война в Украине и последовавшие за ней санкции в отношении России еще больше повысили важность Тегерана для Москвы, которая неуклонно открывала двери российской экономики для Исламской Республики , на которую распространяются санкции. В качестве важного шага на этом направлении Россия недавно согласилась на транзит 10 млн тонн грузов по Международному транспортному коридору Север-Юг, который соединяет индийский Мумбай с Москвой через Иран и Азербайджан и может стать существенным источником дохода для Ирана. Россия также хочет возобновить контракты на развитие нефтегазовой отрасли Ирана, приостановленные на фоне санкций США после их выхода из иранской ядерной сделки, и продать Тегерану передовые системы ПВО и истребители.
В то же время, как сообщается, Иран предложил России помощь в обходе санкций, а также стремится продать Москве беспилотники и помочь в обучении вооруженных сил тому, как их использовать. Это военное и экономическое сотрудничество предполагает, что Иран и Россия не признают санкции друг против друга — и они считают, что широкое сотрудничество может привести к взаимовыгодным контрактам, одновременно снимая остроту санкций. Ожидается, что на встречах с иранским руководством, помимо обсуждения их совпадающих позиций по мировой экономике, войне на Украине и ядерной сделке, Путин также обсудит итоги 20-летнего стратегического соглашения между Ираном и Россией, соглашения о свободной торговле между Ираном и Евразийским экономическим союзом и завершение вступления Ирана в Шанхайскую организацию сотрудничества. Хотя часть иранской общественности, возможно, все еще придерживается пессимистического взгляда на внутреннюю и внешнюю политику России, контролируемые государством СМИ прилагают значительные усилия, чтобы изменить это мышление, предоставляя программы, целью которых является изображение «путинской России» как отличной от ее предшественницы — страны с прогрессивными экономическими возможностями, которая может помочь в борьбе с западной угрозой. Действительно, Иран нуждается в дипломатической и военной поддержке России перед лицом возникающих угроз. Для поддержания надежного уровня сдерживания против США и их союзников в регионе, а также перед лицом коллективных инициатив, таких как инициированный США «Ближневосточный альянс противовоздушной обороны» и израильских угроз, Иран надеется получить современное российское вооружение, включая радары и истребители. Государственные иранские СМИ активно проводят тезис о том, что, если региональная объединенная сеть противовоздушной обороны будет угрожать безопасности Ирана, он «будет решительно реагировать на самые близкие и наиболее доступные цели». Это обещание, безусловно, зависит от надежд на российскую дипломатическую или военную поддержку. Лидеры Ирана рассматривают поставку этого оружия в рамках своих стратегических вопросов безопасности. С этой точки зрения Москва должна предоставить Тегерану запрошенное оружие в обмен на помощь Ирана в сохранении и управлении российскими базами в Сирии (откуда значительная часть российских сил были переброшены на Украину) или для усиления тактической воздушной боевой мощи российских войск с помощью беспилотников иранского производства.
Внешнеполитическая стратегия правительства Э.Раиси предполагает развитие отношений с Россией, Китаем и соседними странами, представляет визит В.В..Путина в Иран как символический результат укрепления дипломатии с незападными державами, и как часть послания, которое хочет донести Москва. Посетив Иран, Путин хочет показать, что он по-прежнему остается могущественным лидером, который не позволит региональным порядкам — от Восточной Европы до Южного Кавказа, Центральной Азии и Ближнего Востока — измениться без обеспечения роли и интересов России. И соответственно этот визит также значительно укрепит позиции консерваторов против умеренных, которые широко критиковали визит Раиси в Россию в начале этого года. Как отметил министр иностранных дел России Сергей Лавров, Тегеран «внесет значительный вклад» в «формирующийся многополярный мировой порядок».