Программы уничтожения

Государственный департамент определяет программы по удалению взрывоопасных пережитков войны (ВПВ) и уничтожение обычных вооружений  как третье  главное направление, за который отвечает помощь США для LAF.  Роль LAF в этих программах ограничена, поскольку Государственный департамент финансирует и обучает множество неправительственных организаций (НПО) и групп гражданского общества по всему Ливану для их реализации и предоставления медицинской помощи и профессиональной подготовки выжившим жертвам наземных мин. Соединенные Штаты являются крупнейшим донором программ по уничтожению обычных вооружений  и ВПВ в Ливане, потратив на это с 1998 года 82 млн долларов, а после 2015 года значительно увеличил ежегодное финансирование в ответ на новые вызовы, включая распространение неразорвавшихся боеприпасов и самодельных взрывных устройств из Сирии в Ливан. Согласно Государственному департаменту, часть программы LAF предусматривала «модернизацию объектов и аварийный ремонт на складах боеприпасов LAF, обучение персонала по управлению боеприпасами передовым методам управления запасами и оценку объектов на предмет возможной будущей помощи». В рамках этих программ также было «обучено 13 собак для обнаружения мин и взрывчатых веществ для LAF». Такая помощь позволила военным инженерам LAF  помогать общинам и НПО в обезвреживании или утилизации ВПВ. Возможности LAF по разминированию улучшились; кинологи LAF тренируются с ВСООНЛ и поддерживают гражданские программы разминирования; территория Ливана, пострадавшая от мин, уменьшилась; а улучшения в хранении и обращении с боеприпасами, снизили риск несчастных случаев на объектах LAF и кражи взрывчатых веществ с них. Однако некоторые аналитики утверждают, что центр действий LAF по наземным минам и кассетным боеприпасам — косвенный бенефициар финансирования США — сотрудничает с группами  по разминированию «Хизбаллы». Эти группы, связанные с «Хизбаллой» обеспечивают прикрытие для сбора и накопления боеприпасов и поддерживают стратегию «живого щита» «Хизбаллы» по размещению военных объектов и мест хранения оружия в населенных районах. Учитывая относительно небольшой масштаб помощи США ливанским программам по уничтожению обычных вооружений  и ВПВ и распределение этой помощи по многочисленным организациям, и очевидные преимущества этих программ,  их предполагаемое использование со стороны «Хизбаллы» не должно иметь большое значение при оценке военной помощи США для LAF.

Общее влияние американской помощи на эффективность LAF

Имеющиеся данные свидетельствуют о наличии корреляции между увеличением американского финансирования и повышением эффективности LAF. Однако это улучшение может не отвечать напрямую американским интересам. Во время кампании в Каламуне в 2017 году LAF провели крупномасштабный общевойсковой маневр в труднопроходимой местности, что резко контрастировало с их действиями в Арсале в 2014 году и Нахр-эль-Бариде в 2007 году, однако во время кампании 2017 года LAF действовали параллельно с «Хизбаллой» и силами сирийского режима.  При этом LAF неоднократно препятствовали деятельности ВСООНЛ, тем самым продвигая интересы «Хизбаллы». Усилия LAF по разминированию помогают защитить гражданское население, но могут также способствовать использованию «Хизбаллой» живого щита. Таким образом, в то время как Госдепартамент утверждает, что партнерство Вашингтона с ливанскими военными «укрепляет потенциал LAF как единственного законного защитника суверенитета Ливана», укрепление LAF косвенно усилило способность «Хизбаллы» осуществлять полномочия, которые должны принадлежать только армии.

2. Может ли помощь США LAF уравновесить потенциал «Хизбаллы»?

Хорошо спланированная программа помощи должна определять теорию изменений (TOC), которая связывает наблюдаемое воздействие помощи с более широкими политическими результатами. Построение действий вокруг четкого ТОС является наилучшей практикой для программ иностранной помощи. Например, в ТОС Программы ООН по стабилизации и восстановлению Ливана говорится: «Если правительству Ливана будет оказана поддержка в обеспечении расширенного доступа к основным услугам, экономическим возможностям и безопасности как на национальном, так и на субнациональном уровне, то способность Ливана справиться с [текущим экономическим] кризисом будет усилена, а социальная стабильность сохраняется, потому что потребности уязвимых сообществ будут удовлетворены». Аналогичным образом Госдепартаменту США требуются подрядчики для его программ по обеспечению верховенства закона и гражданского общества в Ливане, чтобы предложить «убедительный [ТОС], который напрямую связывает деятельность с предполагаемыми результатами проекта». Госдеп также использует анализ ТОС при оценке антитеррористической программы помощи. Что же тогда представляет собой теория изменений, лежащая в основе помощи  для LAF в качестве противовеса «Хизбалле»? Хотя это прямо не указано, можно сделать вывод из различных официальных заявлений. В 2011 году Исследовательская служба Конгресса США отметила, что «в долгосрочной перспективе официальные лица США надеются, что создание аппарата безопасности ливанского государства улучшит внутреннюю стабильность и общественное доверие к LAF, создав политическое пространство для правительства Ливана для решения более сложных, политически чувствительных вопросов, начиная от политической реформы и заканчивая разработкой стратегии национальной обороны». Десять лет спустя, в августе 2021 года, Мира Резник, заместитель помощника госсекретаря по региональной безопасности в Бюро военно-политических дел, свидетельствовала, что «без LAF «Хизбалла» заполняет пустоту. И это прямо противоположно тому, что мы хотели бы видеть в Ливане. LAF действительно является единственным законным защитником суверенитета Ливана, единственным законным защитником ливанского народа. И они служат институциональным противовесом «Хизбалле»». Аналогичным образом, в июне 2021 года французский министр обороны Флоранс Парли утверждала, что «LAF остаются важной опорой ливанского государства», чья «сплоченность и… профессионализм остаются необходимыми для сохранения стабильности». Подразумеваемый ТОС: если LAF станут сильнее, что позволит им обеспечить улучшенную стабильность и безопасность для ливанского народа независимо от «Хизбаллы», тогда общественная поддержка ливанского правительства возрастет, претензии «Хизбаллы» на роль главного защитника Ливана будут подорваны, и она потеряет влияние на законно созданное правительство. У этой теории есть четыре проблемы.

Во-первых, и это самое важное, этот ТОС рассматривает ливанское правительство как организацию, которая отделена от «Хизбаллы» и конкурирует с ней. Фактически, «Хизбалла» и ее союзники занимают большинство мест в парламенте Ливана, ключевые министерские должности в кабинете министров и играют центральную, возможно, даже решающую роль в выборе премьер-министров. «Хизбалла» дважды показала, что может свергнуть ливанские правительства, которые выступали против нее, с использованием эффективного права  вето  на те или иные решения правительства.

Во-вторых, американская ТОС предполагает, что «Хизбалла» смирится с потерей влияния с одновременным усилением влияния LAF вместо того, чтобы выступать против LAF, сотрудничать с ним или обращаться за дополнительной помощью к Ирану для улучшения своих собственных возможностей. Как было продемонстрировано во время кампаний в Арсале и Каламуне, «Хизбалла» включила операции LAF в свои собственные планы ведения боевых действий. Это позволило «Хизбалле» приписать себе заслуги в успехах LAF против суннитских боевиков. Тем временем «Хизбалла» кооптировала LAF на юге Ливана, чтобы подорвать усилия ВСООНЛ и поддержать свои собственные антиизраильские усилия. В самом широком смысле, «Хизбалла» последовательно использовала операции LAF в своих собственных целях, добиваясь стратегических результатов, одновременно принося пользу ливанскому правительству. По сути, LAF работают на «Хизбаллу», поскольку, как отмечает Лина Хатиб, «Хизбалла» «обладает достаточным военным потенциалом и силой принуждения, чтобы захватить ливанское государство». LAF могут действовать, когда это выгодно «Хизбалле», но не тогда, когда их интересы сталкиваются.

В-третьих, нынешняя теория США предполагает, что оптимальный способ уменьшить влияние «Хизбаллы» заключается в создании конкурента в виде LAF. У Соединенных Штатов, похоже, нет параллельного плана по ослаблению «Хизбаллы» путем введения более строгих санкций в отношении Ирана, которые ограничили бы его способность помогать «Хизбалле».

В-четвертых, теория предполагает, что ливанский народ воспринимает «Хизбаллу» и LAF так же, как и американские политики.  Соединенные Штаты считают LAF «единственным законным защитником» Ливана, в то же время рассматривая «Хизбаллу» как «безответственного субъекта, который подвергает опасности своих сограждан, постоянно провоцируя своего израильского соседа». Напротив, данные об общественном мнении за 2016 и 2017 годы показал, что большинство респондентов в Ливане считают Израиль главной внешней угрозой и видят в «Хизбалле» главного защитника страны от внешних угроз. В то же время они рассматривали LAF как своего рода «суперполицию», роль которой совместно заключается в обеспечении внутренней безопасности от таких угроз, как терроризм, и предотвращении межконфессиональных или гражданских беспорядков. Исследовательская служба Конгресса США отметила в 2011 году, что «заявления ливанских лидеров по всему политическому спектру свидетельствуют о том, что большинство ливанского населения воспринимает Израиль как главную внешнюю угрозу безопасности Ливана». Все это означает, что даже если помощь США укрепила LAF, она может не уравновесить «Хизбаллу», поскольку ливанский народ склонен считать, что эти две силы должны дополнять друг друга. Это приводит ко второму вопросу: есть ли доказательства корреляции того, что увеличение финансовой помощи США LAF с 2007 года привело к уменьшению влияния «Хизбаллы» в ливанском государстве? Помощь США в обеспечении безопасности расширила возможности LAF по борьбе с терроризмом. Тем не менее, с 2007 года LAF вели все свои основные боевые действия против суннитских группировок боевиков, которые были противниками «Хизбаллы». Аналогичным образом, почти вся закулисная контртеррористическая работа, в которой участвуют LAF, ISF и Главное управление общей безопасности (разведывательная служба Ливана), направлена исключительно  против суннитских боевиков. На юге Ливана, где миссия LAF заключается в предотвращении участия «Хизбаллы» в незаконной вооруженной деятельности или проникновения в буферную зону, LAF вместо этого сотрудничают с «Хизбаллой». Сообщается, что разведывательные службы и службы безопасности LAF обмениваются информацией и тесно сотрудничают с «Хизбаллой», позволяя ей де-факто контролировать ключевые правительственные функции. В более широком смысле, эпоха усиленной помощи США в области безопасности совпала со значительным усилением влияния группировки. Кандидаты от «Хизбаллы» впервые победили на выборах в парламент в 1992 году, которые были первыми выборами в Ливане после гражданской войны. Возникнув как одно из нескольких сектантских ополчений во время гражданской войне в Ливане, тесные отношения «Хизбаллы» с Ираном (и, в меньшей степени, с Сирией) сделали ее не  только мощным военным игроком, но и центром более широкого религиозного, социального и политического движения, использующего ряд социальных служб и другие экономические и политические инструменты для укрепления поддержки ливанских шиитских общин.  К концу 1990-х годов «Хизбалла» стала важной силой в ливанском правительстве. С 2005 года она занимала в среднем три места в каждом кабинете министров. У нее есть союзники по всему политическому спектру, включая шиитские и христианские партии, и она поддерживает тесные отношения с высокопоставленными политическими лидерами, в том числе президентом Мишелем Ауном и спикером парламента Набихом Берри, который также возглавляет парламентского союзника «Хизбаллы», движение «Амаль». Таким образом, мнение о том, что усиление LAF может укрепить национальное правительство и уменьшить влияние «Хизбаллы», не подтверждается доказательствами, которые говорят об обратном. Как отмечалось выше, ТОС в центре военной помощи США предполагает, что «Хизбалла» и национальное правительство разделенные и противостоящие сущности. Фактически же, они объединены на самом высоком уровне, с членами «Хизбаллы» в парламенте и кабинете министров Ливана.   В этом смысле важно осознавать следующее.  Любой конкретный командир или подразделение LAF могут быть лояльным к национальной системе командования, выполнять приказы только ливанского правительства, соблюдать принцип гражданского контроля над военными, тщательно избегать сотрудничества с членами «Хизбаллы» и все же продолжать служить ее интересам, поскольку она является неотъемлемой частью национального правительства. Конечно, политические условия могут измениться. Кризис, начавшийся в 2019 году, вызвал гнев населения, направленный против всей правящей элиты, включая «Хизбаллу». Факторы, ответственные за это изменение, включали авантюризм «Хизбаллы» в Сирии, причастность к коррупции и злоупотреблениям, а также неспособность смягчить последствия продолжающегося экономического и энергетического кризисов в Ливане. Движение «17 октября» — массовое оппозиционное движение, возникшее во время масштабных антикоррупционных протестов, приведших к падению ливанского правительство в 2019 году — атаковало все группы истеблишмента.  В течение 2021 года движение «17 октября» получило значительную поддержку среди шиитского рабочего класса, традиционной базы «Хизбаллы».  В этом смысле стратегия «Хизбаллы» после 1992 года по проникновению в политику истеблишмента дала обратный эффект, неразрывно связав ее с коррупцией этого истеблишмента. Это подорвало популистские позиции «Хизбаллы», сделав ее уязвимой для постконфессиональной критики таких групп, как «17 октября». Таким образом, падение авторитета ливанского государства может представлять большую угрозу влиянию «Хизбаллы», чем американская помощь для LAF. Потеря «Хизбаллой» и ее союзниками парламентского большинства на выборах в мае 2022 года говорит о том, что общественное недоверие к истеблишменту подрывает ее влияние  на правительство. Тем не менее, учитывая глубокое участие «Хизбаллы» во многих аспектах ливанского административного государства, наряду с ее постоянным влиянием — как напрямую, так и через союзников — в парламенте, она может снова доказать свою способность консолидировать свою политическую власть, несмотря на широко распространенный народный гнев. Возможно, не менее важным показателем влияния «Хизбаллы» в государстве является то, что ни одна конкурирующая политическая сила не обладает сопоставимой военной мощью или иностранным спонсором, который оказывает такую большую поддержку, как Иран, в то время как шииты остаются большинством населения Ливана.

Данные дистанционного наблюдения могут независимо подтверждать (или опровергать) выводы, основанные на более традиционном подходе. Анонимизированные данные о передвижениях предоставляют объективную информацию о местах, часто посещаемых персоналом LAF и «Хизбаллы», показывая, как схемы перемещения известных электронных устройств (мобильных телефонов) LAF совпадают с таковыми известными устройствами «Хизбаллы». Данные также показывают, как LAF позволяют бойцам «Хизбаллы» свободно перемещаться по своей территории, в то время как они ограничены определенными коридорами передвижения через районы, контролируемые «Хизбаллой». Данные показывают, что LAF позволяют «Хизбалле» практически безальтернативно контролировать ключевые воздушные и морские пункты въезда в Ливан, в частности Бейрутский международный аэропорт имени Рафика Харири и порт Бейрута. Эти данные, охватывающие двухлетний период с начала 2020 года до конца 2021 года иллюстрируют ситуацию, сложившуюся после 14 лет усиленной помощи США в области безопасности. За это время военные возможности LAF улучшились, однако эти данные не указывают на то, что они не улучшили способность конкурировать  (не говоря уже о противостоянии) с «Хизбаллой».

Вывод 1: LAF имеют ограниченное присутствие на южных и восточных границах Ливана. Хотя безопасность границ является одной из четырех заявленных целей  помощи США, данные свидетельствуют о том, что силы  LAF не сильно представлены в приграничных районах на юге и востоке Ливана. Это согласуется с качественными доказательствами, свидетельствующими о том, что LAF не выполняют свои обязательства в соответствии с Резолюцией  1701 Совета Безопасности ООН в районе южной границы Ливана. Как можно видеть на наложении «тепловой карты» всех сил LAF и мест расположения устройств РЭБ «Хизбаллы», южный регион демонстрирует сильное присутствие «Хизбаллы» с минимальным присутствием  LAF. Аналогичным образом, районы Баальбек-Хермель и Бекаа вдоль восточной границы Ливана с Сирией показывают присутствие сил «Хизбаллы» в ключевых долинах, плотную концентрацию  LAF в северной  части Бекаа и четыре аванпоста LAF в пограничном районе, но никакого значительного присутствия LAF на самой границе. Это согласуется с оперативной историей, в которой отмечается, что «Хизбалла» имеет тенденцию доминировать на фактической границе из-за ее особых отношений с сирийской правительственной армией и иранскими силами на сирийской стороне границы.

Вывод 2: «Хизбалла» и LAF не являются социально обособленными. Общие схемы передвижения по стране и по конкретным городам указывают на значительное совпадение между LAF и «Хизбаллой» в социальных условиях. Военнослужащие LAF делают покупки на тех же рынках, посещают те же кафе и кинотеатры, ходят по тем же улицам и купаются на тех же пляжах, что и члены «Хизбаллы». Это согласуется с приведенным выше выводом о том, что «Хизбалла» не является отдельной организацией, которая конкурирует за влияние или контроль с LAF и национальным правительством. Напротив, «Хизбалла» максимально интегрирована в ливанское общество и правительство.

Вывод 3: Нет никаких «неопровержимых доказательств» сговора «Хезболлы» и LAF. Несмотря на совместное размещение радиоэлектронных устройств LAF и «Хезболлы» в социальных сетях, они, как правило, не пересекаются в местах и во время известных боевых действий или других инцидентов с безопасностью. Таким образом, нельзя сделать вывод, что LAF сотрудничает с «Хезболлой» на основе имеющихся данных о передвижениях.  Это не означает, что такого сговора не происходит. Как отмечалось выше, во время битвы при Арсале в 2014 году и кампании в Каламуне в 2017 году отчеты с мест и освещение в средствах массовой информации наводили на мысль о сговоре. В 2018 году ВСООНЛ сообщили о сговоре LAF и «Хезболлы» с целью помешать расследованию ООН трансграничных туннелей «Хезболлы». Тем не менее, на данный момент именно качественные доказательства свидетельствуют в пользу гипотезы о сговоре.

Вывод 4: «Хизбалла», по-видимому, имеет большую свободу передвижения, чем LAF. Данные о передвижении свидетельствуют о том, что радиоэлектронные устройства «Хизбаллы» более свободно перемещаются по всему Ливану, чем устройства LAF. Например,  устройства «Хизбаллы» регулярно фиксируются в  Триполи и Сайде, оба района с преобладанием суннитов и высоким присутствием LAF. В отличие от этого, устройства LAF отсутствуют на больших участках территории контроля «Хизбаллы», например, на юге Ливана. В других опорных пунктах «Хизбаллы», таких как Баальбек, где находится ее крупная штаб-квартира, устройства LAF можно идентифицировать только на автомагистралях. Фиксируется высокая плотность присутствия «Хизбаллы» в  Международном аэропорту имени Рафика Харири в Бейруте и на прилегающих дорогах и территориях по сравнению с крайне ограниченным присутствием LAF в этих районах. Это предполагает сильный контроль «Хизбаллы» над аэропортом, несмотря на попытки (включая давление США) побудить LAF ее обуздать. В целом, данные о передвижении убедительно свидетельствуют о том, что LAF не противостоит и не конкурирует с «Хизбаллой». Они значительно пересекаются в плане передвижения по Ливану, но в то время как LAF имеют крайне ограниченное присутствие в районах, критически важных для «Хизбаллы», таких как пограничные зоны, аэропорт и районы вблизи ее штаб-квартир в Баальбеке и Бейруте, «Хизбалла» может свободно перемещаться в районах, где доминируют LAF. Эти данные свидетельствуют о том, что теория «противовеса», лежащая в основе помощи США, не подкреплена доказательствами.

3. Последствия для будущей политики США

Ливан по-прежнему находится в кризисе, что ограничивает возможность улучшения результатов независимо от изменений в политике США. Вместо того чтобы твердо придерживаться своей существующей политики, Вашингтону следует отказаться от теории противовеса, которая господствовала в течение 15 лет. Ливанский кризис поставил LAF в незавидное положение по обеспечению общественного порядка против собственного населения. Во время протестов ISF с трудом выполняла свою полицейскую роль и «Хизбалла» в основном держалась в стороне, позволяя LAF принять на себя основную тяжесть столкновений. Кризис после взрыва селитры в Бейрутском порту  стал  катализатором крупных беспорядков и помог разоблачить фактический контроль «Хизбаллы» над портом, а также массовую коррупцию и некомпетентность, связанные с ее контролем  над этим  объектом. В октябре 2021 года «Хизбалай» и ее союзник «Амаль» спровоцировали протесты в попытке добиться увольнения судьи, чье расследование взрыва в бейрутском порту 2020 года, вероятно, было связано с «Хизбаллой» и другими членами правительства. Затем вспыхнули межконфессиональные столкновения  и LAF  также стремились выступить посредниками между вооруженными сторонами. Президент Аун осудил все стороны, причастные к насилию (включая своего парламентского союзника «Хизбаллоу»), и объявил , что расследование взрыва будет продолжено. До вспышки межконфессионального насилия президент Джо Байден в сентябре 2021 года санкционировал выделение дополнительных 47 млн долларов «для оказания немедленной помощи Ливанским вооруженным силам». Когда в середине октября вспыхнуло насилие, заместитель госсекретаря по политическим вопросам Виктория Нуланд случайно оказалась в Бейруте, чтобы объявить о дальнейшей помощи для LAF, доведя общую сумму на 2021 год до 187 млн долларов. Дальнейшая помощь последовала зимой 2021-2022 годов, — 67 млн долларов в рамках иностранного военного финансирования, выделенного на поддержку ВВС. Правительство США использовало косвенный подход к урегулированию ливанского кризиса, в значительной степени полагаясь на Францию, страны Персидского залива, Иорданию и Египет, а также на международные институты, такие как Международный валютный фонд. Однако такой подход рискует привести к постепенному реактивному реагированию на кризис, а не на решение проблем Ливана в рамках долгосрочного решения. Поэтому сейчас самое подходящее время вернуться к вопросу о поддержке США LAF, особенно об усилении помощи в области безопасности, задуманной при совершенно иных обстоятельствах около 15 лет назад. Выработка политики в условиях кризисов неизбежна во внешней политике. Помощь в области безопасности, в частности, помогает партнерам решать проблемы, выходящие за рамки их возможностей, которые часто возникают в результате кризисов. Тем не менее, важно отойти от непосредственных проблем, связанных с кризисом 2019-2021 годов, оценить результаты расширенной помощи США с 2007 года для LAF в рамках более широкой стратегии для Ливана и региона. Как отмечалось, программы помощи США в Ливане направлены в первую очередь на укрепление структур, которые могли бы помочь противостоять Ирану, снизить риски, создаваемые «Хизбаллой», и стабилизировать экономику и правительство Ливана. Государственный департамент уделяет пристальное внимание мониторингу конечного использования (EUM) для «проверки конечного использования, подотчетности и безопасности оборонных изделий, услуг и обучения, предоставляемых в рамках грантовой помощи и Программы FMS [Продажи иностранной военной техники], начиная с доставки и заканчивая их применением и последующей утилизацией». Госдеп утверждает, что даже в условиях нынешнего кризиса «LAF продолжает полностью соблюдать всю отчетность EUM и требования безопасности». В то же время риск того, что американские системы вооружения, предназначенные для LAF, могут быть перенаправлены «Хизбалле» или другим террористическим группам в случае краха правительства или более широких беспорядков, остается реальным. Какие бы другие решения не были приняты, ежегодные требования к сертификации EUM, которые Конгресс утвердил для оказания помощи США  Ливану по-прежнему будут иметь решающее значение. Очевидно, однако, что самое худшее, что может случиться с точки зрения утечки или распространения оружия — как доказывает недавний опыт в Афганистане — это  полный или частичный крах ливанского государства, что привело бы к потоку оружия и обученного персонала от раздробленных LAF к сектантским ополченцам.  Важно признать, что теория перемен, лежащая в основе помощи США, основанная на том, что усиленная поддержка LAF улучшит их боевые характеристики  и позволит им служить противовесом «Хизбалле» — в лучшем случае подтвердилась лишь частично.  Более сильные LAF не могут уравновесить потенциал «Хизбаллы», если руководство Ливана действует под ее эффективным   влиянием.

Выводы и рекомендации

Полтора десятилетия усиленной военной помощи США улучшили боевые характеристики LAF, особенно в борьбе с терроризмом. Этот прогресс виден на контрасте между трудной и затяжной кампанией при Нахр-эль-Бариде в 2007 году, частичным успехом при Арсале в 2014 году, а затем, наконец, компетентным общевойсковым маневром LAF и эффективными операциями по борьбе с ИГ во время кампании в Каламуне в 2017 году.  Помощь США улучшила эффективность противоминного потенциала  LAF и повысила безопасность гражданского населения в ключевых частях страны. Однако усилия LAF в соответствии с РЕЗОЛЮЦИЕЙ 1701 СБ ООН показывают пределы военной помощи: LAF продемонстрировали четкую схему прикрытия проникновения «Хизбаллы», препятствуя усилиям ООН по наблюдению за южной границей Ливана и блокируя расследование ВСООНЛ.  Отношения с ВСООНЛ иллюстрируют, как, вопреки теории «противовеса», помощь США LAF мало способствует укреплению ливанского государства в ущерб «Хизбалле». Влияние «Хизбаллы» на правительственные учреждения гарантирует, что LAF не угрожают ее жизненно важным интересам . Таким образом, контртеррористические операции LAF сосредоточены на суннитских джихадистских группировках, которые также выступают против «Хизбаллы»; операции LAF вокруг Арсаля и во время наступления в Каламуне, вероятно, были скоординированы с «Хизбаллой». В конечном счете, теория, на которой основывалась усиленная помощь США — укрепление несектантского ливанского государства, чтобы конкурировать за влияние с «Хизбаллой», — больше не действует. «Хизбалла» пережила значительные неудачи, но в основном они были вызваны ею самой, а не результатом американской поддержки LAF.

С учетом этих выводов следующие рекомендации представляются уместными:

1. Сохранить требование о ежегодной сертификации, касающейся утечки и распространения оружия, предоставленного США, чтобы гарантировать, что оно не будет перенаправлено «Хизбалле» или другим террористическим организациям. Независимо от того, продолжит ли США или нет предоставление оружия LAF, существующие запасы потребуют постоянного контроля за конечным использованием.
2. Рассмотреть возможность переориентации помощи с подразделений LAF в зоне ответственности ВСООНЛ, которые рассматриваются как прикрывающие «Хизбаллу», и использовать эту помощь более эффективно.
3. Продолжать утилизацию ВПВ и связанную с этим деятельность, которая приносит пользу ливанскому народу, но обусловливает будущую помощь независимым мониторингом, чтобы подтвердить, что LAF не сотрудничают с организациями, связанными с «Хизбаллой», которые могут накапливать боеприпасы под прикрытием разминирования.
4. Отказаться от теории противовеса LAF и вместо этого сосредоточиться на прямом ослаблении «Хизбаллы» путем пресечения иранской и сирийской поддержки группировки; путем сохранения или усиления санкций в отношении иранского спонсорства «Хизбаллы»; поддержки усиления антикоррупционных голосов в оппозиционном движении, чьи протесты направлены против «Хизбаллы».