В Турции раскручивается маховик избирательной кампании в преддверии президентских и парламентских выборов, которые должны пройти не позднее июня 2023 года. Ключевое слово здесь «не позднее», что порождает множество разговоров в экспертной среде о возможности проведения в стране досрочных выборов. Хотя официальные турецкие власти и выступают по этому поводу с регулярными опровержениями.

Продолжаем анализировать текущую внутриполитическую ситуацию в Турции, в том числе, с точки зрения перспектив досрочных выборов в стране. Часть 3 нашей публикации доступна по ссылке на сайте ИБВ   http://www.iimes.ru/?p=89232#more-89232.

Напомним, что в предыдущей части нашей публикации мы начали разбираться с теми факторами, которые затрудняют для действующей турецкой власти объявление досрочных выборов. В частности, среди тех доводов, которые должны, как минимум, просчитываться президентом Р.Т.Эрдоганом и его Партией справедливости и развития – следующие.

Как минимум, в случае досрочных выборов, речь пойдет об отказе от совмещения «Плана – 2023» (программа развития ПСР, принятая на вооружение в 2011 году), не только с его амбициозными макроэкономическими показателями, которые не будут достигнуты и по которым, очевидно, власти придется объясняться, но и с многочисленными амбициозными проектами, с которыми все, очевидно, заметно проще. Там, действительно, турецкой власти есть что показать своему электорату.

Турецкое миротворчество – ещё недостаточно сильный аргумент для того, чтобы показать Турцию в качестве глобального игрока, вытесняя из сознания турецкого электората экономические проблемы. Поскольку война на Украине ещё продолжается, что позволяет Турции укрепить этот довод и превратить его в ещё более убедительный.

Наконец, досрочные выборы – это отказ от победы над РПК как от ключевого момента, который должен быть вынесен на предстоящих выборах. Мы начали разбирать три фронта борьбы официальной Анкары с РПК и прошли два из них: фронт внутриполитический и фронт ирако-сирийский. Так вот сирийский фронт – это, читай, специальная военная операция, которую Турция не успеет если не начать, то довести до уверенной победы и показать релокацию сирийских беженцев в турецко-сирийское приграничье. А ведь именно сирийские беженцы – это один из важных ключей к сердцам турецких избирателей.

И, продолжая эту тему, наконец, есть и Фронт №3 по борьбе с РПК / СНС / ПДС. Этот фронт – европейский, шведско-финский.

На этом фронте – Мадридская сделка, подписанная на Саммите НАТО, выполнения которой, в части экстрадиции членов РПК, Турции крайне желательно добиться. Процесс этот – крайне небыстрый, потому как, называя вещи своими именами, документ подписанный в Мадриде не обязывает ни Швецию, ни Финляндию автоматически экстрадировать всех, по кому поступил запрос. Там есть оговорки и про национальное законодательство, и про европейские регламенты. Да, отмена оружейных санкций – это важная веха, но она не так впечатлит турецких избирателей, как несколько человек, доставленных из Европы в наручниках под камеры турецкого ТВ. Тем более, что тема РПК в Европе уже достаточно раскручена и вызывает в Турции немалый резонанс.

Опять же, то, что начисто выпадает из нашего внимания – это деятельность Турции в рамках Организации тюркских государств. В конце года, председательство перейдет от Турции к Узбекистану. Там возможны определенные подвижки в ОТГ. Турция добивается создания тюркских сил быстрого реагирования. Однако, вопрос заключается лишь в том, удастся ли это сделать гарантированно. Потому что, как мы показали выше это может быть одним из немногочисленных турецких успехов, которые достаточно серьезны, чтобы их можно было не просто предъявить избирателям, но и вдохновить их отвлечься от экономики.

30 августа Турция отметила День победы в своей Войне за независимость. Вот что на эту тему написал провластный политический обозреватель газеты Daily Sabah Мухиттин Атаман, заместитель генерального координатора Фонда политических, экономических и социальных исследований Турции (SETAV) в статье под заголовком: «Внешняя политика ПСР: региональный контекст». Это крайне любопытно с точки зрения наших приведенных выше доводов по внешнеполитическим аргументам турецкой власти в пользу проголосовать на выборах именно за неё.

Цитируем:

«Под руководством правительства Партии справедливости и развития (ПСР) и президента Реджепа Тайипа Эрдогана Турция проводит успешную внешнюю политику с региональными игроками. Анкара, действительно, начала претендовать на роль регионального лидера в эпоху ПСР. Научившись использовать свою мягкую силу наряду с жесткой/военной силой, страна стала самым важным фактором, способным изменить баланс и правила игры в своем регионе. Я подчеркну несколько факторов региональной политики Турции, чтобы продемонстрировать ее эффективность в регионе и достигнутый ею новый статус.

Устранение угроз

Прежде всего, Турция начала устранять угрозы, направленные против ее национальной безопасности за ее пределами, и тем самым приняла новую стратегию борьбы с терроризмом. Страна полна решимости уничтожить любые угрозы, исходящие не только от государств, но и от негосударственных субъектов, и принимает упреждающие и превентивные меры против террористических групп. С развитием оборонной промышленности Турция стала действовать более независимо, с уверенностью в себе и мужеством в борьбе с угрозами своей безопасности.

Анкара предприняла стратегические шаги и вышла за рамки концепции борьбы с терроризмом. Особенно, после очистки своих Вооруженных сил от членов террористической группы гюленистов (FETÖ) и повышения своего военного потенциала после попытки государственного переворота 15 июля Турция провела несколько успешных контртеррористических операций в Ираке и Сирии. Вооруженные силы Турции (TSK), которые нанесли удары по террористической группировке РПК на ее базах в северном Ираке, применив «стратегию территориального господства», ограничили сферы деятельности РПК. Точно так же в результате усилий Национальной разведывательной организации (MIT), которая превратилась в разведывательную организацию, которая увеличила свои возможности и освободилась от иностранного влияния, Турции удалось ограничить влияние террористических организаций, таких как FETÖ, «Исламское государство» (ИГ, запрещенная в РФ террористическая организация – И.С.), и Революционной народно-освободительной партии / Фронт (DHKP-C) дома и за рубежом. Другими словами, Турция отказалась от своей традиционной оборонительной «выжидательной» позиции в борьбе с терроризмом и стала играть ведущую роль, применяя превентивные меры и реализуя активную стратегию, в которой сочетаются элементы жесткой и мягкой силы.

Проактивная региональная политика

Во-вторых, Турция при правительствах ПСР решила не оставаться равнодушной к региональным событиям, проводить активную региональную политику и проявлять инициативу в своей региональной политике. Турция, которая эффективно вмешивается в проекты региональных государств и мировых держав, серьезно изменила правила игры в своем регионе и эффективно реагирует на все важные прогнозы других акторов.

Кроме того, Анкара взяла на себя инициативу по развитию собственных региональных проектов и направила войска в важные районы региональных кризисов. Турция, которая вмешалась во многие региональные кризисы, такие как Сирия, Ливия, Азербайджан и Катар, отправив войска, изменила ход многих региональных проблем. Например, четыре военные операции Турции создали атмосферу для выживания сирийской оппозиции. Точно так же, благодаря соглашению, подписанному с Турцией, и полученной военной помощи, законное правительство Ливии, признанное ООН, смогло остаться у власти. В противном случае, весьма вероятно, что путчист генерал Халифа Хафтар, организовавший крупную военную операцию против Триполи, захватил бы столицу. Также благодаря военной поддержке, оказанной ею Азербайджану во время Второй Карабахской войны, были освобождены земли Азербайджана, которые в течение 30 лет были оккупированы Арменией.

Помимо этих эффективных вмешательств, Турция, создавшая платформы для решения региональных проблем, также была в авангарде использования дипломатических методов в региональных кризисах. Например, после того, как Азербайджан выиграл Вторую карабахскую войну, Турция попросила Армению предпринять шаги для обеспечения региональной стабильности. Точно так же оно стремится предпринять шаги для нахождения золотой середины между конфликтующими сторонами в Ливии. С другой стороны, постоянные посреднические усилия Турции привели к разработке новых стратегий, таких как предоставление гуманитарной помощи и помощи в целях развития, создание военных баз в других странах и отправка Вооруженных сил в другие страны в соответствии с доктриной упреждающей безопасности.

Региональная стабильность

В-третьих, Турция проводит активную, инклюзивную, всеобъемлющую и несектантскую региональную политику под руководством ПСР. С точки зрения внешней политики, ориентированной на Анкару, Турция заинтересована в поддержании региональной стабильности. Поэтому он считает, что ни одно государство не должно быть исключено в каждом регионе, чтобы обеспечить региональную стабильность, и хочет сохранить крепкими отношения со всеми государствами.

Турция выступает против сектантской политики Ирана и Саудовской Аравии, шиизма и салафизма соответственно. Турция выступала против иранского регионального экспансионизма, агрессивной политики Израиля против палестинцев и дестабилизирующих усилий некоторых региональных режимов. Если эти государства откажутся от своей деструктивной и дестабилизирующей политики, Турция готова нормализовать свои отношения со всеми этими региональными государствами. Например, он придерживается всеобъемлющей региональной политики, стараясь не исключать Иран или Израиль на Ближнем Востоке и Армению на Кавказе, если они вернутся к нормальной политике.

Турция, которая боролась против формирования антитурецкого регионального политического и военного блока, развивает отношения сотрудничества как с непосредственными, так и с дальними соседями. Стратегические отношения страны со значительными региональными игроками, такими как Катар, Ливия и Сомали, являются важными и конкретными показателями стремления Турции к региональному лидерству. После подписания соглашений о безопасности с Сомали, Катаром и Ливией Турция направила в эти страны военные подразделения и начала действовать в этих отдаленных кризисных зонах. В результате усилий региональных и глобальных государств, поддержавших статус-кво во время арабских восстаний и революций, Турция боролась против антитурецких планов сдерживания на Ближнем Востоке и в Восточном Средиземноморье и, в значительной степени, пресекла эти усилия. С начала 2021 года она находится в центре процессов нормализации на Ближнем Востоке.

Турция, которая рассчитывает урегулировать ближневосточный кризис путем дипломатических переговоров и сотрудничества, рассматривается как государство, символизирующее «местную и национальную позицию» в регионе. В частности, она пытался поддержать силы перемен во время арабских восстаний и революций. Однако, ей решительно противостояли региональные деспотические режимы и их западные сторонники. Анкара была вторым участником «союза земного шара», который был объявлен антииранским по инициативе тогдашнего президента США Дональда Трампа. В конце концов, Турция сыграла решающую роль в том, чтобы помешать России доминировать над всей сирийской территорией, а США — создать государство РПК на севере Сирии.

Анкара пытается обеспечить региональную стабильность и придерживается позиции в пользу реалистичных формаций, в которых не обязательно участвуют глобальные игроки. Для этого она попыталась уменьшить разрушительный и дестабилизирующий эффект арабских мятежей и революций и вмешательства глобальных акторов. Кроме того, Турция часто сталкивалась с теми, кто занимается конфронтационной политикой. Она дистанцировалась от двух конфликтующих сторон на Ближнем Востоке и попыталась предложить третий вариант. Поэтому она выступала против иранского экспансионизма, аннексии палестинских территорий Израилем в рамках «Сделки века» и дестабилизирующих и антитурецких региональных инициатив оси Объединенные Арабские Эмираты — Саудовская Аравия — Египет.

В региональном контексте, помимо Ближнего Востока, регион Восточного Средиземноморья, значение которого в последние годы возросло, находится в центре многих стратегических, геополитических и геоэкономических расчетов. Он стал одним из влиятельных пунктов внешней политики Турции. Предприняв важные инициативы в этом регионе, Турция расширила свои возможности по разведке энергетических ресурсов. Подписанное с Ливией соглашение о делимитации морской зоны заблокировало потенциальный антитурецкий союз, который хотела создать Греция. Кроме того, после инвестиций в регион, особенно в последние 10 лет, и концепции «Голубой Родины», Турция стала морской державой, которую следует принимать во внимание, возможно, впервые в ее истории».

Итак, в этой публикации мы видим крайне интересный подход. Сразу оговоримся, что мы пишем про провластный взгляд одного из весьма осведомленных политологов, который изложил чуть ли не предвыборную программу ПСР.

Прежде всего, в его публикации начисто отсутствует упоминание Украины и российско-украинской войны. Оно присутствует лишь в рамках слов о различных гуманитарных инициативах.

Во-вторых, и это тоже претендует на роль программного тезиса ПСР, автор говорит о том, что Турция противостоит всем (!) мировым державам, которые проводят эксклюзивную политику. Яркий пример – это Сирия, где, как указано в приведенной нами публикации, Турция «остановила» как США, так и Россию – как создание курдского государства, так и победу Башара Асада. Это очень яркий тезис и, полагаем, он будет продвигаться в предвыборной кампании. При этом заметим необычное, автор пишет про четыре (?) операции турецких ВС в Сирии, когда, по факту, их было всего три.

В-третьих, на первый план в публикации выведена тема Восточного Средиземного моря и реализации доктрины «Синяя Родина». Ситуация между Турцией и Грецией развивается достаточно быстро, причем, в весьма взрывоопасном ключе. Турецкие обозреватели сравнивают Грецию с Афганистаном для США, а мы сравниваем с Украиной. Как бы то ни было, греческий фактор, в обозримой перспективе, может начать замещать или дополнять прочие лидирующие пункты повестки дня на внешнеполитическом треке, включая, прежде всего, заметную, знаковую победу над РПК. Победа в Восточном Средиземном море может иметь ничуть не меньшее значение.

Если перейти от частного (внешняя политика) к общему (общий взгляд на облик власти в глазах турецких избирателей): Партия справедливости и развития и лично президент Р.Т.Эрдоган должны измениться для победы на предстоящих выборах. Отсюда эти многочисленные рассуждения в турецкой политологической тусовке про то, что необходимо становиться более инклюзивными, а турецкому лидеру лично нужно вернуться к «заводским настройкам». Читай, вернуться к своему состоянию 2002 года, когда он был в состоянии общаться с широким электоратом. В отличие от сузившегося фокуса внимания в 2022 году, исключившего целый ряд групп населения.

Напомним, что ранее в нашей статье мы остановились на той необходимости в переменах, которую ощущает турецкая власть. Речь идет о том, чтобы становиться более «инклюзивными» — как президенту Эрдогану, так и его Партии справедливости и развития.

На самом деле, делать это турецкой власти, чисто в техническом плане, является делом реальным. Просто потому, что Реджепа Тайипа Эрдогана нельзя отнести к тому типу политиков (к которому, допустим, относится президент России В.В. Путин – И.С.), который упорно, наперекор общественному мнению, будет держаться за свою команду.

Президент Эрдоган свою команду тасовал и продолжает это делать, невзирая на былые заслуги. Отсюда и то, что из рядов так называемой «старой гвардии» в верхушке ПСР осталось не так много представителей. Более того, двое из них – Ахмет Давутоглу и Али Бабаджан – вообще пополнили ряды оппозиции, основали собственные партийные движения (Партия будущего и Партия демократии и прорыва – И.С.) и присоединились к шестипартийной оппозиционной коалиции.

Второй момент, связанный с возможностью к переменам, заключается в том, что Партия справедливости и развития (и, кстати, говоря шире – турецкая власть) – это партия без идентичности. На протяжении своей истории правящая в Турции партия претерпевала кардинальные метаморфозы. Самым ярким примером разворота партии стал отказ от мирного процесса с Рабочей партии Курдистана в 2015 году, когда, казалось уже, были подписаны некие документы и дорожные карты и стороны приступили к их реализации. Однако, под влиянием целого ряда причин, процесс был свернут, что пошло на явную пользу отношениям власти с националистически настроенным электоратом.

Иными словами, турецкая власть готова к переменам и ищет для этого возможности. Отсюда и те дискуссии о турецком образе жизни и о турецком консерватизме, которые мы упоминали в Части 2 нашей публикации (ссылка на сайте ИБВ: http://www.iimes.ru/?p=89207). Развивая эти идеи, вот что пишет один из ведущих турецких политологов, генеральный координатор Фонда политических, экономических и социальных исследований (SETAV) Бурханеттин Дуран. Цитируем:

«Если охарактеризовать пребывание ПСР как последнее звено в цепи турецкой модернизации как «исламофашизм» и «разрушение культуры», то это также будет совершенно не соответствовать социально-экономическим реалиям страны. В этот период, когда правительство ответило на многие консервативно-мусульманские требования, такие как отмена запрета на ношение хиджаба и приспособление к религиозным наставлениям, светские обычаи также стали более обычным явлением. Таким образом, политические столкновения между соперничающими элитами не должны приводить к игнорированию разнообразия и богатства социальных наклонностей в Турции. Никто не должен разжигать страх, гнев или ненависть, делая преувеличенные оценки.

Нужно также сопротивляться искушению использовать отмену нескольких концертов в политических целях, чтобы вбить клин между религиозными и светскими гражданами Турции, которые накапливали опыт мирного сосуществования. Страна достигла определенного уровня, на котором она может удовлетворить требования «образа жизни» различных групп идентичности. Вот к чему нас привел наш коллективный опыт модернизации, и я не считаю этот опыт обратимым.

Индивидуальные и коллективные различия между исламско-консервативным жизненным выбором и светскими практиками следует рассматривать как свежий источник продуктивности, динамизма и новизны. Политики внесли бы положительный вклад в нашу демократию и социальный мир, соревнуясь в предвыборной кампании с таким уровнем сознания. Любой, кто разжигает существующую напряженность из-за политики идентичности или культурного столкновения, обречен на провал».

Достаточно яркие заявления, указывающие на то, что Партия справедливости и развития продолжает искать удачу в примирении между консервативными и светскими группами населения страны. На самом деле, не будет преувеличением сказать, что между ними существуют глубокие трещины, а взаимная неприязнь распространяется и на представляющие их партии. Сложно себе представить перетекание электората из главной оппозиционной Народно-республиканской партии в Партию справедливости и развития. Но даже понимание этого факта, разумеется, не заставляет ПСР отказываться от продолжения своих инклюзивных высказываний. Хотя настоящий поиск ведется действующей турецкой властью в направлении курдов и прочих этнических и религиозных меньшинств страны.