12-13 октября с.г. президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган совершил официальный визит в Казахстан. Целью визита стали двусторонние переговоры с казахским коллегой, а также участие в Совещании по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА).

Напомним, что в прошлой части нашей публикации, доступной на сайте ИБВ по ссылке (http://www.iimes.ru/?p=90758), мы остановились на словах президента Р.Т. Эрдогана, где он призывает Россию рассмотреть вопрос строительства АЭС «Синоп», второй по счету атомной станции страны, наряду с АЭС «Аккую». Указывая при этом, что в этом смысле на долю двух станций может приходиться уже не 10% электроэнергетического рынка, а 20%.

В российском информационном пространстве немало говорят о том, Россия и Турция договариваются о создании «газового хаба» на территории последней (пока, впрочем, выглядит так, что речь идет о расширении существующих мощностей – И.С.). Однако, упомянутое нами заявление президента Р.Т.Эрдогана оказалось в тени.

Похоже, речь идет об очередной пакетной сделке между Россией и Турцией, в которой может оказаться вторая атомная станция и расширение существующих газопроводов. Это, как минимум, по экономике.

Говоря о таких крупных сделках, всегда надо иметь в виду, что они — до предела политизированы, что позволяет ожидать наличие в сделке ещё и политической составляющей.

К примеру, в последнее время, началось интересное и достаточно необычное движение вокруг Турецкой Республики Северного Кипра (прямые перелеты из России + вероятность открытия консульства – И.С.).

Пока ещё рано давать какие-то итоговые оценки, но есть вероятность, что это – часть российско-турецкого диалога. В рамках общего пакета российско-турецких договоренностей торгово-экономических и политических договоренностей, чьи контуры начинают проступать в политических заявлениях лидеров.

Что касается «газового хаба», то мы уже выразили сугубо личное мнение о том, что российская сторона пытается договориться с Турцией (считай ещё послать сигнал Европе) о своей готовности наращивать поставки по южному коридору. Вряд ли речь зайдет о центре ценообразования. Для этого требуются совершенно другие инвестиции в инфраструктуру – в зависимости от конфигурации, в газовые хранилища, в газопроводы, в СПГ-терминалы и проч.

Что же касается АЭС «Синоп», то отметим, что АЭС «Аккую» — это проект, который мало чью симпатию снискал в России. Более того, вряд ли, можно найти много сторонников этого проекта и в самой Турции, что является достаточно парадоксальной ситуацией. Российское же общественное мнение пребывает в убежденности, что наша страна дала уникальные условия по АЭС «Аккую» турецкой стороне. Настолько уникальные, что в проекте не осталось экономической компоненты. То есть, ровно того, для чего этот проект изначально и запускался. Не было ведь официальных заявлений в РФ, что «Аккую» — это чистая политика.

На самом деле, этот тезис – весьма дискуссионен. Но сложно спорить с тем, что проект для российской стороны оказался – весьма проблемным. Истекшие 10 лет реализации АЭС «Аккую» высветили множество трудностей, с которым связано строительство в Турции, вообще, и такого крупного и уникального проекта, в частности.

Отдельная трудность – разумеется, переговоры с турецкой стороной по условиям сделки: турецкую сторону представляют весьма грамотные переговорщики. А те проблемы, которые возникли на АЭС «Аккую», во многом проистекали из того факта, что на российской стороне, десятилетие назад, столь же грамотных переговорщиков попросту не оказалось. Достаточно вспомнить весьма яркий эпизод, связанный со льготным налогообложением сделки, которое забыли предусмотреть в межправительственном соглашении.

Так что, говоря о второй турецкой АЭС «Синоп», российскому руководству следовало бы учитывать и такое обстоятельство, как производственные и кадровые ограничения в нашей стране и возможность параллельной реализации столь сложных проектов. Разумеется, не принципиальная возможность – разумеется, станции будут построены «при любых условиях». А возможность сделать проект выгодным и эффективным для российской стороны. При отсутствии четкой уверенности в том, что это будет сделано, российской стороне, вряд ли нужен второй политический проект.

Как вариант, разумеется, остается придание АЭС «Синоп» подлинно российско-турецкого статуса. В плане того, что проект реализуется через совместное финансирование и совместные же усилия. Как известно, Турция не воспользовалась своим правом по выкупу 49% долей акций в проекте «Аккую». Полагаем, что это будет также учитываться российской стороной в переговорах по АЭС «Синоп». Следует ожидать того, что наша стороны будет добиваться большего турецкого участия в проекте. Без этого, с учетом сложившегося опыта, вряд ли, российская сторона будет готова вкладываться.

Кроме того, остается ещё и «фактор 2023» — президентских и парламентских выборов в Турции, чей исход самым непосредственным образом повлияет на судьбу российско-турецких совместных проектов.

В этом смысле, есть две возможных стратегии поведения:

1. Стратегия «консервативная»: дожидаться исхода выборов 2023 года и вплоть до того самого времени не входить в новые проекты и не делать серьезные инвестиции в Турцию. Будь то, «газовый хаб» и вторая АЭС в Турции.
2. Стратегия «агрессивная»: исходить из того, что неопределенность создает возможности и, напротив, идти в проекты с «открытым забралом». Можно исходить из того, что, напротив, нынешний период до выборов сулит наибольшие возможности.

Касательно возможностей, упомянутых в п.2 выше, раскроем несколько шире эту тему.

Прежде всего, речь идет о том, на Западе турецкое руководство воспринимают в качестве «хромой утки» до подтверждения своего мандата в июне 2023 года. А, следовательно, не ведут серьезных переговоров по серьезным проектам.

При этом, турецкое руководство, особенно в этот предвыборный, переходный период оказывается крайне заинтересованным в том, чтобы продемонстрировать своему населению свою эффективность на «внешнем периметре» и достижение новых прорывных договоренностей. Что делает проекты масштаба «газового хаба» и АЭС «Синоп» весьма востребованными.

То есть, речь идет о периоде максимальной заинтересованности Турции в России, как, возможно, в единственном крупном игроке, который может в нынешних условиях «взять и рискнуть». Но есть такое, совершенно нормальное понятие как «плата за риск». Мы говорим о той ситуации, когда Россия может чувствовать себя достаточно уверенной за переговорным столом. У неё-то – спешки нет. Она может подождать и осени 2023 года, когда пройдут выборы и произойдут все ключевые назначения в стране.

Итак, можно добиваться наилучших для себя условий, причем без излишней спешки и с учетом опыта по АЭС «Аккую». Кроме того, не следует забывать и того, что АЭС «Синоп» — это потенциальный элемент пакетной сделки. А, следовательно, можно «выходить за рамки» переговоров по атомной энергетике и говорить и о других сферах сотрудничества. Хоть в экономике, хоть в политике.

Второй вопрос заключается в том, что можно рассуждать и с обратной стороны – в том смысле, что сейчас для России остается некоторое окно возможностей в Турции до периода неопределенности и его можно использовать по максимуму. То есть, поторопиться сделать шаги уже сейчас, пока не произойдет очередная перетряска в Турции. А она произойдет в любом случае – даже если президент Эрдоган и его Партия справедливости и развития подтвердят свои полномочия. В том смысле, что, все равно, будет новый кабинет министров и новые кадровые назначения на все ключевые посты. В Турции – немного министерств, где руководство – несменяемое.

В подавляющем их большинстве – регулярная ротация. Кадровые перестановки и «утряска» будут длиться после выборов июня 2023 года несколько месяцев. То есть, если не сейчас договариваться о чем-то глобальном с турецкой стороной, то в следующий раз – в начале 2024 года.

При уверенности в исходе президентских и парламентских выборов в Турции – этот фактор российской стороне, безусловно, следует учитывать. А вот без уверенности, как минимум, следует заключать такие сделки, которые расторгнуть будет крайне сложно при любом политическом руководстве страны. Это требует совершенно особой юридической работы, включая, допустим, разрешение споров, касающихся расторжения сделки, в российском арбитраже и проч.

Подводим черту под встречей президентов В.В.Путина и Р.Т.Эрдогана: нынешний период времени открывает возможности и создает риски. При этом, российской стороне просто необходимо иметь видение своих отношений с Турцией с различными сценариями развития ситуации.

Обратимся к тем оценкам, которые прозвучали в Турции в связи с визитом президента Р.Т.Эрдогана в Казахстан. В частности, один из ведущих турецких политологов, генеральный координатор Фонда политических, экономических и социальных исследований Турции (SETAV) Бурханеттин Дуран опубликовал 16 октября в издании Daily Sabah статью под заголовком «Визит Эрдогана в Астану и дипломатия».

Цитируем:

«Президент Реджеп Тайип Эрдоган провел два дня в Астане, Казахстан, в начале этой недели, чтобы принять участие в 6-й Конференции по взаимодействию и мерам доверия в Азии и встрече высокого уровня по стратегическому сотрудничеству между Турцией и Казахстаном. По случаю этого визита Анкара и Астана заключили 20 соглашений, которые выведут их отношения на новый уровень.

Очевидно, мир обратил пристальное внимание на визит Эрдогана в связи с его встречей с президентом России Владимиром Путиным. Для справки, такой уровень интереса не был беспрецедентным. Мир внимательно следит за дипломатическим трафиком и контактами Эрдогана с его российским коллегой с момента вторжения Москвы на Украину. Ведь турецкий лидер проводил исключительную политику уравновешенности и активного нейтралитета как единственный глава государства, который говорит одновременно с президентом Украины Владимиром Зеленским и Путиным. В этом смысле, Эрдоган пытался начать дипломатические переговоры, чтобы положить конец войне. Отрадно, что Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ) пошли по стопам Турции, пытаясь открыть диалоговый канал между Западом и Россией. Однако, неоспоримым фактом является то, что администрация Байдена была недовольна решением ОПЕК+ сократить добычу нефти.

Дипломатия Эрдогана между лидерами с Путиным после 2015 года представляет собой особый опыт. Частые контакты двух президентов во время войны на Украине и результаты этих разговоров также имеют исключительное значение для академической литературы по дипломатии. Разумеется, каждая из предыдущих встреч двух лидеров (в Тегеране, Сочи и Самарканде) давала определенные результаты. Эти усилия сделали возможными встречи российской и украинской делегаций в Анталии и Стамбуле, за которыми последовала зерновая сделка, дополнительные меры безопасности для Запорожской АЭС и обмен пленными.

Кроме того, российский президент недавно направил европейским лидерам четкое послание, предложив перенаправить поставки природного газа по трубопроводу «Северный поток» в Черное море и добавив, что Турция может быть преобразована в крупный газовый хаб. В преддверии личной встречи с турецким лидером в Астане Путин еще раз заявил журналистам, что Турция стала самым безопасным маршрутом для Евросоюза.

Это предложение, которое последовало за актами саботажа, направленными против трубопроводов «Северный поток-1» и «Северный поток-2», имеет большое значение для стремления Турции производить энергию и стать безопасным центром поставок. Соответственно, Путин напомнил европейским лидерам о геополитическом значении Турции и дипломатическом мастерстве Эрдогана. В свете последних событий Анкара, вероятно, рассмотрит предложение России комплексно, принимая во внимание ее интересы в Европе, Восточном Средиземноморье, Черном море, Кавказе, Центральной Азии и Персидском заливе. Между тем заявление Кремля о том, что Путин может встретиться с президентом США Джо Байденом на саммите G-20, если они получат такое предложение, еще раз высветило дипломатический вариант и потенциальную роль Турции в качестве посредника.

Кремль, похоже, считает, что в значительной степени взял у Украины то, что надеялся получить в свете аннексии четырех украинских областей. Он проводит массированную бомбардировку, чтобы заставить Киев смириться с таким исходом, а также заявляет, что готов начать дипломатические переговоры.

Вполне логично, что Путин хочет встретиться и с президентом США. В конце концов, для прекращения нынешней войны необходимы два соглашения: соглашение между Россией и Украиной, а также большая сделка между Россией и Западом. Кремль прибегает к угрозе применения ядерного оружия, пытаясь заставить Украину и Запад пойти на мир в новых условиях. Соединенные Штаты, напротив, пока не хотят, чтобы война на истощение прекратилась. Несомненно, о сдаче Украины не может быть и речи, пока Зеленский продолжает побеждать на поле боя в общепринятом смысле. В связи с этим настоящая борьба за власть здесь происходит между Западом и Россией.

Запад не согласится на грандиозную сделку с Россией до тех пор, пока европейцы не узнают, как они проведут зиму, а их лидеры не примут решение об извлеченных уроках.

Действительно, Байден отклонил предложение Кремля встретиться на Бали в ноябре.

Как единственный лидер НАТО, встречающийся с президентом России, Эрдоган проводит политику, которая позволяет ему способствовать процессам примирения между Украиной и Россией, а также между Россией и Западом. Кроме того, турецко-российские отношения, которые характеризовались конкуренцией и сотрудничеством в Сирии, Ливии и Карабахе, вышли на новый этап в результате войны на Украине. Соответственно, Москве необходимо более тесно сотрудничать с Анкарой в Восточном Средиземноморье, Африке и Центральной Азии. Именно в этом контексте следует располагать возможность прямого авиасообщения между Россией и Турецкой Республикой Северного Кипра (ТРСК). В свете последних событий Вашингтон и Брюссель вынуждены разработать новую политику в отношении Турции, которая позволит им наладить отношения с Анкарой».

Итак, как мы видим, изложенное выше полностью подтверждает нашу идею о том, что речь идет о комплексной сделке между Россией и Турцией. При этом, турецкий обозреватель демонстрирует полную уверенность в том, что именно его сторона занимает в этом процессе сильную позицию. И эта сильная позиция ставит Россию перед необходимостью расширительно говорить с Турцией по всему спектру вопросов, а также учитывать в полной мере турецкие интересы и озабоченности.

В определенном смысле, Россия, безусловно, заинтересована в пакетной сделке в Турции. Но разговор с турецкой стороной может вестись с противоположной позиции. Как мы говорили, у действующего руководства Турции – активная фаза предвыборного периода с неопределенным исходом, а, следовательно, именно России, имеющей запас политической и экономической стабильности, торопиться не следует. Правильный вход в переговоры дает возможность направления их в правильном для российской стороны ключе по всему периметру российско-турецкого взаимодействия.