4 августа 2009 г. в Вифлееме на Западном берегу реки Иордан начал работу VI съезд ведущей палестинской политической организации, несущей конструкции Организации освобождения Палестины (ООП), а ныне и правящей партии Палестинской Национальной Администрации (ПНА), движения ФАТХ. В момент открытия съезда предполагалось, что его заседания будут завершены, по крайней мере, три дня спустя – 7 августа текущего года, но в силу многих обстоятельств, связанных, прежде всего, с жесткой внутрипартийной борьбой, работа съезда продолжалась почти неделю.
Этот съезд был в большой мере явлением исключительным. Он состоялся 20 лет спустя после V съезда, проходившего в 1988 г. Впервые в истории движения ФАТХ его VI съезд был созван на «национальной территории», — предшествовавший высший форум этой организации (не говоря уже об остальных) работал в Тунисе. Это был первый съезд движения после начала палестино-израильского мирного процесса, подписания соглашений Осло и создания ПНА, как и после ухода из жизни его «исторического лидера» (и, одновременно, председателя Исполкома ООП) Ясира Арафата. Но, кроме того, нынешний высший форум ФАТХ проходил после фактического распада территории, на которую была распространена власть ПНА, — в секторе Газа возникло «государство» ХАМАС. Наконец, он состоялся в то время, когда арабское и мировое сообщество при активной поддержке нынешней американской администрации прилагают активные усилия, направленные на достижение урегулирования арабо-израильского и палестино-израильского конфликта, предусматривающее, в том числе, создание суверенного и жизнеспособного Государства Палестина, существующего рядом с Государством Израиль.
VI съезд ФАТХ, который должен был, по мнению его организаторов, ознаменовать переход этой организации от этапа «национально-освободительного движения» к этапу «правящей партии» будущего государства, долго и с большим трудом готовился. Это происходило и потому, что движение, внутренне расшатанное не только уходом из жизни (тому были причиной не только естественная смерть людей, но и их физическое устранение) его лидеров (Я. Арафат был только одним из них), но и годами двух палестинских восстаний – интифад, когда оно становилось инструментом действия многих региональных и внерегиональных сил, стояло на грани нового раскола. К этому расколу ФАТХ подталкивали не только те, кто действовал в рядах движения, но и, например, ХАМАС. Если бы этот раскол произошел (но разве исключена его возможность после завершения работы VI съезда?), то он бы стал еще одним проявлением внешнего вмешательства в дела ФАТХ, поддерживаемого теми, кто в самой этой организации (слишком многослойной и слишком разнородной) был обуян собственными амбициями.
Так было в начале 1970-х гг., сразу же после кровавых событий в Иордании («черный сентябрь»), когда поощряемый правившим в Ираке дуумвиратом (Ахмедом Хасаном Аль-Бакром и Саддамом Хусейном) представитель ООП в Багдаде Сабри Аль-Банна (Абу Нидаль) вышел из рядов ФАТХ и создал свою печально известную организацию – ФАТХ-Революционный совет. Так было в 1983 г., когда ФАТХ (и ООП), едва покинувший Бейрут, оказался перед новым испытанием, на этот раз спровоцированным Сирией, — его ряды покинула группа Абу Мусы, создавшая ФАТХ-Интифаду. Наконец, летом 2008 г., когда ФАТХ был поставлен перед фактом раскола ПНА и вооруженного захвата власти в секторе Газа его (ныне) основным противником на палестинской арене – движением ХАМАС, в палестинском лагере Нахр Аль-Барид на севере Ливана стала действовать группа ФАТХ-Ислам, — даже если сегодня и нет полной ясности в отношении того, кто содействовал возникновению этой группировки, существует слишком много доказательств, подтверждающих причастность к этому Сирии и Ирана. В свою очередь, уже первый же день работы VI съезда ФАТХ был ознаменован серьезным и многозначительным инцидентом, — Фарук Каддуми, фигура, которую с полным основанием можно квалифицировать в качестве представителя «старой гвардии» руководителей движения, бросил (не присутствуя на съезде) недвусмысленный вызов нынешнему главе ФАТХ, ПНА и ООП Махмуду Аббасу, публично обвинив его (как и Мухаммеда Дахлана) в том, что он вместе с правыми израильскими (их, конечно же, называли «сионистскими») политиками виновен в смерти Я. Арафата.
Впрочем, добиться нового раскола ФАТХ можно было (что активно и целенаправленно использовалось в ходе работы съезда), противопоставляя те группы ФАТХ («фатховские племена и роды», если использовать выражение одного из делегатов VI съезда), которые действуют на Западном берегу, и те группы этого движения, которые еще сохраняют свое зыбкое и относительное присутствие в пределах контролируемого ХАМАС сектора Газа. Но не менее серьезно и другое обстоятельство, — ФАТХ представлен сегодня не только его «историческими лидерами», но и новым, «молодым» поколением, ставшим реальностью в условиях существования ПНА. Их точки зрения в отношении будущего организации, как и методов ее действия, все так же были далеки от того, чтобы быть полностью идентичными или совпадающими.
Все же VI съезд состоялся, став ареной жесткой полемики, словесных обвинений и, казалось бы, беспрецедентной непримиримости его более 2000 делегатов, представлявших организации ФАТХ как в границах территории ПНА, так и за ее пределами. Он расставил новые акценты в рамках курса, проводимого движением в ситуации сегодняшнего дня, как и избрал новое руководство организации – ее председателя (им вновь стал М. Аббас), Центральный комитет (ЦК) и Революционный совет. Однако, ради того, чтобы ФАТХ сохранил себя в качестве реально существующей и организационно единой структуры (но внутренне остающейся, тем не менее, совокупностью «племен и родов»), ее лидер должен был максимально осторожно отнестись к ее традиционной риторике, учесть внутреннее соотношение сил, точку зрения «старой гвардии» и молодого поколения, жителей «исторической родины» и групп диаспоры. Это была, по меньшей мере, непростая задача.
Выступая в день открытия съезда, М. Аббас говорил, в первую очередь, о том, что он называл «ошибками», приведшими, в конечном итоге, к деградации возглавляемой им политической структуры: «Итогом наших ошибок, поступков и нашего поведения, которые не принимались массами, итогом нашего слабого правления, не учитывавшего запросов этих масс, нашей слабой внутренней дисциплины, — подчеркивал он, — мы проиграли вторые выборы в Законодательный совет (парламент ПНА – Г.К.), а затем потеряли Газу, почти оказавшись перед потерей власти». Это была серьезная критика времени нахождения ФАТХ у власти в ПНА, — даже если М. Аббас и не называл совершенные его организацией «ошибки», смысл его слов был абсолютно понятен делегатам съезда.
Речь шла о бесконтрольном расхищении средств (предоставлявшихся в качестве помощи палестинской администрации странами арабского мира и Запада), о коррупции и непотизме, создававших у палестинцев (да, и у всего мира) образ паразитирующей на соглашениях Осло власти, ни в коей мере не только не способной, но и не стремящейся к реальной защите населения ПНА от последствий курса на собственное обогащение и спекуляцией миром, далеким от решения сколько-либо значимых проблем в палестино-израильских отношениях. ХАМАС, одерживая победы на выборах в руководство палестинских общественных организаций, на выборах в органы палестинской муниципальной власти, шел к своей победе на выборах в национальный парламент. Его путь к победе, как и его способность обрести власть в секторе Газа, где он, более того, смог представить себя в качестве силы, «отразившей сионистскую агрессию» и «спасшей честь Палестины», вовсе не определялась его религиозными лозунгами, его «последовательностью» в «противостоянии сионистскому врагу», а простыми и прагматическими обстоятельствами, связанными с тем, что ФАТХ, обретя власть в ПНА, в полной мере продемонстрировал свою несостоятельность в качестве реального защитника палестинских интересов. Жаль лишь, что признание М. Аббасом совершенных его организацией «ошибок» было сделано post factum, слишком поздно. Более того, даже это позднее признание едва ли могло появиться, если бы в рядах самого движения ФАТХ не возникло множество тенденций, фракций и группировок («племен и родов»), которые накануне съезда и в ходе его проведения стремились воспользоваться сложившейся ситуацией ради удовлетворения собственных амбиций. По крайней мере, в ходе работы VI съезда столкновение позиций двух ведущих его фракций – возглавляемых, соответственно, Джибрилем Раджубом и Ахмедом Куреи, с одной стороны, и Мухаммедом Дахланом, с другой, было более чем очевидно.
Признание того, что ФАТХ совершал «ошибки», отдалявшие его от «масс», было нужно М. Аббасу для того, чтобы сохранить в рядах его движения новое поколение активистов, представленное, в первую очередь, уроженцами «национальной территории» – обоих палестинских регионов. Они активно претендовали на членство в ЦК и Революционном совете, что позволяло надеяться на то, что ФАТХ вновь сможет, если использовать слова его лидера, произносившиеся им в день открытия съезда, «держать руку на пульсе масс». Но правящая партия ПНА нуждалась в большем, — ее сохранение в качестве единой (пусть и формально) организационной структуры требовало сплочения перед лицом бросающего ей вызов противника. Его не нужно было где-то искать, он был рядом, в секторе Газа, и это был ХАМАС. Более того, указывая на этого противника, ФАТХ мог оправдать свой курс на достижение политического урегулирования с Израилем тем, что этот курс не приводит к нужным результатам не только в силу израильской «неуступчивости», но сама эта «неуступчивость» есть естественный итог отсутствия единства в палестинском сообществе.
Собственно, поэтому, выступая 4 августа 2009 г., М. Аббас квалифицировал ХАМАС едва ли не в качестве «предателей» палестинского дела: «Те, кто осуществил переворот, — подчеркивал он, — уже давно намекали американцам и израильтянам на то, что они готовы бороться с национальной властью (ПНА – Г.К.) и ФАТХ. Говоря по-арабски, это – ХАМАС». Это тот противник ФАТХ, члены которого, осуществляя вооруженный захват власти в Газе, «сбрасывали активистов ФАТХ живыми с крыш зданий, говоря, что так они быстрее попадут в рай».
Разумеется, М. Аббас не отвергал продолжение переговоров с нынешними властителями сектора Газа, но сам ход этих переговоров («топтания на одном месте», по его словам) подтверждал, что достижение каких-либо компромиссов в обозримом будущем с ХАМАС едва ли представляется возможным. Противостояние «противникам национальной власти» возможно лишь на основе «всемерного укрепления внутрипалестинского единства», опоры на «конституционные основы власти», требующие проведения новых общенациональных («на Западном берегу, в Газе и Восточном Иерусалиме») «парламентских и президентских выборов» в конце текущего года. С другой же стороны, достижение этого «единства» – это путь, ведущий к «осуществлению высшей национальной цели – независимости, созданию государства, столицей которого будет Иерусалим (Восточный – Г.К.), а также к решению всех вопросов окончательного урегулирования, среди которых важнейшим является вопрос о беженцах». В этом, по мнению М. Аббаса, «состоит суть наших забот, это было основой нашей катастрофы (накба), в этом – ключ к нашему будущему».
Впрочем, М. Аббас был абсолютно далек от каких-либо иллюзий в отношении того, что само это «внутрипалестинское единство» едва ли достижимо (по крайней мере, под контролем и руководством ФАТХ), если процесс палестино-израильского урегулирования будет и в дальнейшем испытывать серьезные трудности. Конечно, для главы ПНА возвращение «на путь переговоров с Израилем» стало возможно, поскольку Израиль согласился с принципом «двух государств». Но эти переговоры не приведут к необходимому результату, если не будет «заморожено строительство поселений, в том числе и в Восточном Иерусалиме», если сами палестино-израильские переговоры не будут содействовать «последовательной трансформации существующего ныне ограниченного самоуправления (ПНА – Г.К.) в подлинное государство». Наконец, чтобы заставить еврейское государство пойти на удовлетворяющее палестинскую сторону решение основополагающих проблем урегулирования, М. Аббас настойчиво подчеркивал важность практики «народного, массового сопротивления»: «Я хочу отметить, — говорил он, открывая VI съезд, — что массовое сопротивление, сопротивление, осуществляемое нашими народными массами против поселенческой деятельности, против разделительной стены, являет собой пример и образец того, что наш народ способен выбирать различные методы борьбы». По его словам, палестинский «выбор мира вовсе не означает, что мы не будем отвечать на то, что подрывает мирный процесс». Если, продолжал далее М. Аббас, «мы подтверждаем наш выбор в пользу мира и переговоров на основе международной законности, то мы сохраняем также наше безусловное право вести законное сопротивление, гарантированное нам международным правом».
Итак, молот и наковальня! С одной стороны, ХАМАС, ведущий собственную политику, опираясь на «ошибки» ФАТХ и его обязательства, связанные с развитием мирного процесса, и, с другой, Израиль, решающий собственные задачи (чаще всего оправдываемые соображениями безопасности, требованиями признания палестинцами и арабами «еврейского характера» этого государства, заранее исключающего какие-либо возможности для адекватного с арабо-палестинской точки зрения решения вопроса о беженцах) и, в этой связи, стремящийся диктовать ПНА и ФАТХ свое видение ближневосточного урегулирования. Наконец, решение внутренних проблем движения, когда, в частности, отвечая на обвинения Ф. Каддуми, М. Аббас был вынужден заявлять, что он «не успокоится до тех пор, пока не узнает все тайны смерти Арафата», но и, одновременно, призывал своих противников «не позволить бесследно исчезнуть духу Арафата» и «не торговать бесстыдно его кровью». Едва ли это, однако, производило впечатление на этих противников, — поддерживая Ф. Каддуми, уже из Газы, комментируя выступления М. Аббаса, представители ХАМАС говорили о том, что именно он «торгует кровью Арафата», а также заявляли, что лидер ФАТХ и ПНА является «основным препятствием, мешающим европейцам и арабам добиваться отмены блокады сектора». А, касаясь вопроса о сроке проведения парламентских и президентских выборов в ПНА, заявляли, что они будут возможны только после того, как ХАМАС и ФАТХ «достигнут всеобъемлющего соглашения» по всем касающимся обоих движений вопросам. Впрочем, и в Израиле были далеки от того, чтобы соглашаться с идеей «законности палестинского массового сопротивления».
Тем не менее, решение организационных проблем ФАТХ было невозможно без включения в состав руководящих органов движения тех, кого обычно рассматривают в качестве представителей нового поколения его активистов, хотя, впрочем, выделение этой группы делегатов съезда в определенной мере условно, имея в виду, например, блокировку части его «молодых» участников с представителем «старой гвардии» движения – А. Куреи. Однако же, здесь важно и то, в отношении каких вопросов, обсуждавшихся VI съездом, развивались дискуссии.
Уже в ходе второго дня работы съезда «лагерь М. Дахлана», бывшей «сильной личности» сектора Газа, потребовал выделения квот для активистов ФАТХ из этого палестинского региона в ЦК и Революционном совете. Эти квоты, как того добивались сторонники М. Дахлана, должны были составить не менее 1/3 от общего количества членов этих двух руководящих органов движения, играющих в его структуре (при всей условности этих названий) роль, соответственно, «правительства» и «парламента». Столь значительное присутствие выходцев из сектора Газа в обеих руководящих структурах ФАТХ, вне сомнения, укрепило бы позиции М. Дахлана, вне зависимости от того, насколько ныне значительно присутствие (не говоря уже о влиянии и популярности) активистов правящей партии ПНА в этом палестинском регионе. Не менее яростно проходила и вторая дискуссия, касавшаяся требования делегатов съезда о предоставлении им «письменного административного отчета» ЦК о его работе за время, прошедшее между двумя съездами движения. В ходе этой дискуссии некоторые делегаты, представлявшие как «национальную территорию», так и группы палестинской диаспоры, открыто обвиняли ЦК ФАТХ в том, что на съезде присутствуют и те, кто прибыл туда на основе «фальшивых членских билетов», якобы, раздававшихся руководством движения для того, чтобы упрочить позиции М. Аббаса.
Лишь личное вмешательство М. Аббаса в развитие событий, обвинившего сторонников обоих «лагерей» в том, что они принадлежат к тем, кто «желает провала съезда и провала ФАТХ», в том, что они идут против народа, желающего, чтобы съезд прошел успешно», позволило возобновить его работу. Впрочем, речь шла не только о личном авторитете главы ФАТХ и ПНА, но и о его обращении к подчиненной ему службе безопасности, заставившей замолчать бунтующих делегатов съезда. В итоге им пришлось согласиться с тем, что выступление М. Аббаса в день открытия работы высшего руководящего органа ФАТХ и является, собственно, «административным отчетом» ЦК, как и отказаться от требования квот для активистов из сектора Газа.
Не менее принципиальным обстоятельством стал для VI съезда правящей в ПНА партийной структуры и вопрос о том, как будет осуществляться голосование делегатов съезда из Газы в ходе выборов членов ЦК и Революционного совета. Это действительно существенное обстоятельство, связанное с тем, что многие представители сектора Газа не смогли прибыть в Вифлеем как в силу блокады этого палестинского региона, так и в результате действий ХАМАС. Тем не менее, это, конечно же, техническое обстоятельство оказалось серьезно политизировано в силу требований сторонников М. Дахлана. Его решение было найдено на основе принятого съездом постановления, согласно которому в число кандидатов в члены ЦК и Революционного совета от Газы в списках для голосования составит не менее 1/3 от общего числа включенных в него кандидатов. Речь, разумеется, не будет идти о квотах для сектора, поскольку в итоге голосования кто-либо из этих кандидатов не окажется избранным. Тем не менее, это понадобилось сделать, как отмечал один из участников съезда и представитель «старой гвардии» ФАТХ Набиль Шаат, чтобы «Газа не чувствовала себя маргиналом, поскольку этот регион чрезвычайно важен для движения и для палестинского дела». При этом, представители ФАТХ в Газе должны были участвовать в выборах членов обоих руководящих органов движения с помощью мобильных телефонов. Вместе с тем, это решение не стало возможным выходом из положения для активистов ФАТХ в секторе Газа, — жесткие преследования со стороны властей ХАМАС создали, судя по многим фактам, связанным с положением в секторе, ситуацию серьезного раскола в среде местных сторонников ФАТХ. Однако, в любом случае, все это лишь затруднило работу VI съезда.
8 августа 2009 г. участники съезда ФАТХ в Вифлееме вновь избрали М. Аббаса главой движения. Вместе с тем, это избрание было, во многом, специфичным. По предложению президиума съезда его (единственная) кандидатура была предложена делегатам для последующего голосования. Однако это голосование было заменено «бурными и продолжительными аплодисментами» большинства делегатов, что и позволило президиуму считать, что съезд «единогласно» проголосовал за предложенную кандидатуру. Выступив сразу же после своего избрания, М. Аббас квалифицировал свою победу как «новый этап» в развитии ФАТХ, заявив, что возглавляемое им движение обладает четким «национальным проектом, ясным видением его осуществления, как и опирается на принципиальные позиции, благодаря которым» ФАТХ «говорит всему миру, что его видение национального проекта приведет к созданию независимого государства».
Избрание М. Аббаса позволило ему произвести некоторые изменения в составе руководящих органов ФАТХ. Так, он сообщил делегатам VI съезда о том, что в новый состав ЦК «решили не баллотироваться» некоторые из членов «старой гвардии». Тем самым, расчищалось поле для введения в его состав представителей молодого поколения движения. Одновременно, М. Аббас, стремясь сохранить единство своей организации, выступая на съезде после своего избрания, обратился и к Ф. Каддуми: «Я хотел бы сказать брату Абу Лютфу, что все мы люди, все мы способны и совершать ошибки, и исправлять их. Ты все равно остаешься нашим братом». Наконец, вновь в своем качестве главы ФАТХ М. Аббас обращтился к членам ФАТХ в секторе Газа, призывая их оставаться там и вести свою деятельность, несмотря на все трудности и преследования со стороны властей ХАМАС, в адрес которых в его (трижды повторенных) словах звучала и угроза: «Мы никогда не забудем!».
Избрание (пусть и специфически оформленное) М. Аббаса, как и его первые шаги в качестве нового главы ФАТХ, в значительной мере разрядили обстановку в работе съезда в Вифлееме. 9 августа 2009 г. делегаты VI съезда приступили к голосованию по кандидатурам новых членов ЦК и Революционного совета. Им предстояло избрать 18 новых членов ЦК из почти ста конкурентов на эти посты, а также 89 новых членов Революционного совета из более чем 600 кандидатов (представлявших, в первую очередь, молодое поколение активистов движения).
В связи с выборами в оба руководящих органа ФАТХ делегаты съезда, а также их голосовавшие по мобильным телефонам и с помощью факса коллеги из сектора Газа, были фактически разделены на пять конкурирующих «лагерей». Это – «лагерь президента (М. Аббаса – Г.К.)», «лагерь Марвана Баргути», «лагерь Джибрила Раджуба», «лагерь Мухаммеда Дахлана» и, наконец, «лагерь Мухаммеда Мадани», главы департамента «мобилизации и организации» движения ФАТХ, фактически организовавшего съезд в Вифлееме. Вместе с тем, начавшиеся 9 августа текущего года выборы ЦК и Революционного совета стали чрезвычайно долгим процессом, потребовавшим продления времени работы VI съезда, — это было связано не только с тем, что сектор Газа был охвачен новой волной арестов членов ФАТХ их противниками из ХАМАС, но и с технической стороной голосования – «ручным» подсчетом голосов, поданных за того или иного кандидата.
Все же, проблема заключается вовсе не в том, кто станет победителем этих выборов. Проблема состоит в способности М. Аббаса в наиболее полной мере учитывать интересы «племен и родов» внутри ФАТХ в ходе будущей деятельности этой организации. Однако сама эта деятельность в слишком значительной степени будет определяться положением в секторе Газа, политикой Израиля, как и вмешательством внешних сил во внутрипалестинскую ситуацию. Эти силы представляют, в первую очередь, страны, составляющие региональное окружение ПНА.