Как указывают некоторые пакистанские эксперты, в Пакистане принято считать, что его существование находится под перманентной угрозой со стороны его восточного соседа Индии, с которой у него нескончаемый спор из-за Кашмира. Но на самом деле реальная повседневная угроза исходит от запрещенной группировки «Техрик-е-Талибан Пакистан» (ТТП), ответвления и союзника афганских талибов. Приверженность пакистанского движения ТТП навязыванию Пакистану шариата и его вера в насилие должны беспокоить Исламабад, особенно в контексте продолжающегося пакистано-афганского противостояния. В ноябре ТТП вышла из соглашения с правительством Пакистана о прекращении огня от июня 2022 года, и война против пакистанских сил безопасности была возобновлена. 18 ноября сторонники ТТП ворвались в офис контртеррористического управления (CTD) в Банну в провинции Хайбер-Пахтунхва, взяли в заложники полицейских, проводивших допросы и потребовали безопасной эвакуации в Афганистан. Это вызвало тревогу в Вашингтоне, где представитель Госдепартамента Нед Прайс заявил, что США «безоговорочно» поддержат Пакистан в его борьбе с терроризмом, что по оценке пакистанских экспертов еще больше спровоцирует ТТП занять жесткую позицию. На данный момент ТТП не проводит операций за пределами Пакистана, но глобализация антитеррористических операций может спровоцировать ТТП также выйти на глобальный оперативный уровень с помощью «Аль-Каиды»  (запрещена в России) и «Исламского государства провинции Хорасан» («ИГ-Хорасан», запрещена в России) против американских целей.  В данном случае от себя отметим, что: а) Вашингтон в данном случае мало озабочен активностью ТТП в Пакистане, просто это отличный повод более тесно включить Исламабад в орбиту своего влияния; б) причина указанного противостояния между ТТП и стоящим за ним Кабулом явно не стремлении только навязать шариат Пакистану.  Причина помимо чистой экономики (логистические «караванные» пути и переходы на границе) — в обыкновенном всплеске пуштунского национализма, о который последовательно «ломали зубы» Великобритания, СССР, США и теперь настала пора Пакистана. Как указывают пакистанские эксперты, это явление не является чем-то новым. Пуштуны вооруженным путем боролись за свою независимость последовательно против Моголов а, британских  вторжений и оккупации афганской территории в объединенной Индии Факиром из Айпи, муллой Павайндой, Хаджи Сахибом Турангзаем и многими другими. Все это продолжалось долгое время, но поворотный момент в пуштунской  борьбе против иностранной оккупации произошел при  Абдул Гафар Хане, широко известном как Бача Хан, который начал свою ненасильственную борьбу за независимость своей родины в 1935 году. Он объединился с Индийским национальным конгрессом против британской оккупации субконтинента, особенно афганских и пуштунских земель по обе стороны «Линии Дюранда», вокруг которой собственно сейчас и ломаются копья между талибами и пакистанцами. Он заложил основы пуштунского национализма в объединенной Индии и продолжал свою борьбу до конца колониального периода Его борьба была направлена против раздела субконтинента после вывода британских войск. Он победил на выборах 1946 года и сформировал правительство в Северо-западной провинции, но его мечта о единой Индии превратилась в дым, когда Конгресс в одностороннем порядке и против его воли согласился с Планом раздела по разделению субконтинента на два доминиона, Индию и Пакистан. Согласно плану и закону о независимости 1947 года, все существующие провинциальные ассамблеи были уполномочены присоединиться либо к Индии, либо к Пакистану, за исключением Северо-западной провинции, где должен был быть проведен референдум, чтобы решить ее будущее. Это был второй удар по политике Бача Хана в борьбе за независимость своей родины. Его стремление к третьему варианту независимости было отвергнуто как Конгрессом, так и Мусульманской лигой; следовательно, референдум был проведен под наблюдением восьми офицеров индийской армии, хотя некоторые гражданские лица также были включены на более низком уровне. Он его бойкотировал, но результаты референдума в 1947 году были за включение Северо-западной провинции в состав доминиона Пакистан. Это стало поворотным моментом в пуштунском национализме в недавно созданном Пакистане и его правящей Мусульманской лиге.  Бача Хан принес присягу на верность новой нации Пакистана 23 февраля 1948 года на первой сессии Учредительного собрания, пообещал свою полную поддержку правительству и попытался примириться с основателем нового государства Мухаммедом Али Джинной. Первоначальные попытки привели к успешной встрече в Карачи; однако последующая встреча  между Бача Ханом и Куэйд-и-Азамом так и не состоялась. Лидеры Мусульманской лиги, сосредоточенные вокруг Куэйд-и-Азама, разрушили эти возможности компромисса и кульминацией этого процесса стала  резня в Бабре, которая была  массовым расстрелом 12 августа 1948 года.  На этом критическом этапе пуштунский национализм столкнулся с той же политикой репрессий, что и в британские времена, потому что пакистанский истеблишмент с первого дня следовал политике, проводимой британцами  в отношении политической борьбы Бача Хана за  права пуштунов. Бачу Хана несколько раз арестовывали с 1948 по 1956 год из-за его несогласия с планом  начатым федеральным правительством по объединения четырех провинций Западного Пакистана в качестве противовеса численному превосходству Бенгалии. Он провел около 37 лет своей жизни в тюрьме больше, чем Нельсон Мандела в Южной Африке, как во время британского правления, так и в созданном Пакистане и даже о умер во время домашнего ареста в Пешаваре в 1988 году. Как и его отец Вали Хан в 1942 году Бача Хан, будучи еще подростком, присоединился к движению «Худай Хидматгар». Вскоре после этого он официально занялся политикой, вступив в Индийский национальный конгресс, где в конечном итоге стал провинциальным совместным секретарем партии. Он продолжал свою антиколониальную политику и боролся за права пуштунов. Он был арестован британцами в 1943 году. Он также выступал против разделения субконтинента в 1947 году и считал это разделением мусульман Индии. Хотя после создания Пакистана Бача Хан агитировал за автономию пуштунов в рамках пакистанской федеральной системы, его антиимпериалистическая роль и оппозиция разделу субконтинента привели его к разногласиям с правящими властями во вновь созданном Пакистане. Его, как и его отца, считали экзистенциальной угрозой, а его политика с самого первого дня была главной линией разлома для страны. После этого он был посажен в тюрьму без предъявления обвинений в 1948 году и освобожден в 1953 году. Борьба Бача Хана была в основном за демократию, конституционализм и либерализм против диктатуры в стране; поэтому он поддерживал кандидата  Фатиму Джинну, сестру основателя Пакистана, против диктатора генерала Аюба Хана в ее избирательной кампании и служил ее союзником на выборах, что еще больше испортило его отношения с пакистанским правительством. Он стал президентом NAP в 1968 году, получил место в Национальной ассамблее на первых в истории всеобщих выборах в Пакистане в 1970 году и сыграл очень позитивную роль во время политического тупика 1971 года между пакистанскими военными и шейхом Муджибуром Рахманом и другими политиками Бенгалии. Он выступал против военной операции 1971 года в Восточном Пакистане. В 1974 году, после гибели в результате взрыва бомбы близкого союзника Зульфикара Али Бхутто, который также был губернатором Северо-западной провинции, федеральное правительство запретило Национальную партию Авами, отправило в отставку правительства двух провинций  и арестовало 51 высокопоставленного члена партии. Однако вскоре после введения военного положения генералом Зия-уль-Хаком в июле 1977 года он встретился с заключенными лидерами в тюрьме Хайдарабада, и они были освобождены по всеобщей амнистии, но этот медовый месяц с военными  был недолгим, потому что и Бача Хан, и Вали Хан занял антиправительственную позицию в отношении революции в Афганистане в 1978 году, а затем советского вмешательства и участия США в афганском конфликте. Позиции Бача Хана, Худая Хидматгари и Вали Хана были очень ясны в отношении ввода советских войск в Афганистан и последующих инициатив США по началу афганского джихада с целью изгнания Советского Союза из Афганистана при содействии Пакистана и многих мусульманских стран.  Они заявили, что это результат холодной войны и конфликта между двумя сверхдержавами, и посоветовали правительству Пакистана не вмешиваться в афганский конфликт и внутренние дела Афганистана. После ухода Бача Хана из политики его сын Асфандьяр Вали Хан стал президентом Национальной партии Авами. Он также убедил политику своего отца и своего деда в отношении прав пуштунов в Пакистане и по другую сторону  «Линии Дюранда». Его роль на протяжении всей его политической карьеры оставалась продемократической, борясь за права пуштунов в рамках конституционных границ. Он выступал против антидемократических сил и участия пакистанских военных в политике. Он сыграл очень важную роль в качестве члена парламентского комитета по конституционным реформам в 2010 году, что привело к принятию 18-й поправки к Конституции 1973 года. Благодаря этой поправке ему удалось добиться автономии провинции, в частности, изменив название с Северо-западной провинции на Хайбер-Пахтунхва после примерно ста девятнадцати лет борьбы, которую вели его отец и дед. Поэтому  его политика и политика Национальной партии Авами считаются основными линиями разлома и угрозой национальной целостности страны. ТТП в данном случае есть только вооруженная кульминация этой политической партии в рамках долгой борьбы пуштунов за независимость, причем главным его моментом является тот факт, что после захвата власти в Афганистане  талибами произошло совсем неприятное для Исламабада: а именно единение двух самых воинственных ветвей пуштунского национализма.  Последнее создает еще одну проблему – нет эффективных посредников, которые помогли бы Пакистану договориться с ТТП. Событие в Банну был лишь частью череды насильственных инцидентов в Пакистане, совершенных террористами. Пакистан стал свидетелем роста числа террористических нападений на 51% за год с тех пор, как талибы пришли к власти в Афганистане, сообщает газета Dawn со ссылкой на базирующийся в Исламабаде аналитический центр Пакистанского института исследований проблем мира. В период с 15 августа 2021 года по 14 августа 2022 года в результате  террористических актов погибло почти 500 человек, говорится в докладе. Задействованные террористические группы имели базы и идеологическую поддержку в Афганистане, управляемом талибами. Группы, базирующиеся в Афганистане, включали «Аль-Каиду», Исламское движение Узбекистана (ИДУ), Исламское движение Восточного Туркестана (ИДВТ), «Техрик-и-Талибан Пакистан» (ТТП) и «ИГ-Хорасан». Исследование аналитического центра показало, что после того, как талибы захватили Афганистан, трансграничное передвижение боевиков увеличилось, а такие группы, как ТТП и «ИГ-Хорасан», активизировали нападения в Пакистане, особенно в приграничных районах. Афганское правительство талибов противостоит только одной из вышеупомянутых групп, а именно «ИГ-Хорасан». Это потому, что «ИГ-Хорасан» активно бросает вызов талибам. Но ТТП пользуется полной поддержкой афганского «Талибан» с благословения правительства в Кабуле. Возвращение боевиков ТТП из Афганистана в Пакистан вызвало «волну страха и паники среди жителей Хайбер-Пахтунхвы», говорится в исследовании со ссылкой на данные Совета Безопасности ООН. В докладе отмечается, что в апреле 2022 года ТТП и ее филиалы совершили 20 террористических нападений в Пакистане, в том числе некоторые из-за границы. В результате одного из таких нападений в Северном Вазиристане были убиты 7 пакистанских военных.  В июне 2022 года правительство Пакистана и ТТП заключили соглашение о прекращении огня, несмотря на отсутствие поддержки со стороны афганских талибов. Афганские талибы сохраняли нейтралитет по двум причинам: (1) у них были свои проблемы с Исламабадом из-за спорной границы  по « Линии Дюранда»; (2) они были озабочены борьбой с ИГ-Хорасан в Афганистане. В любом случае, афганские талибы, находясь сейчас у власти, не хотели находиться под опекой Пакистана, хотя он и помог им прийти к власти, укрывая их кадры в течение многих лет и ходатайствуя от их имени перед США. Мнение о Пакистане среди афганских джихадистов также было испорчено поддержкой Исламабадом войны США с терроризмом, что привело к массовым убийствам. Сдержанность  афганских талибов в отношении Исламабада побудили ТТП занять жесткую позицию по отношению к Пакистану и в конечном итоге нарушить перемирие в ноябре. В качестве причины нарушения перемирия называлась активизация пакистанскими силовиками военных действий против различных групп моджахедов в Пакистане. Помимо границ есть и еще одна причина разногласий между ТТП и Пакистаном: нежелание ТТП пойти на компромисс в отношении своего требования отменить слияние в 2018 году Территории племен федерального управления (FATA) в провинцию Хайбер-Пахтунхва. ТТП считает, что отдельные существование FATA необходимо для утверждения отдельной идентичности пуштунов. Но Пакистан опасается, что в случае восстановления FATA на нее в конечном итоге будет претендовать Афганистан. В этой связи  ТТП меняет свою тактику в Пакистане в соответствии с политическим климатом, а также для получения максимальной выгоды от развивающейся оперативной обстановки. Поскольку экономика Пакистана движется по нисходящей спирали, широко распространено отчуждение от правительства, политических партий и даже военных. Продолжающиеся военные действия против групп боевиков в племенных районах затрагивают ни в чем не повинных гражданских лиц. Этим особенно пользуется ТТП. ТТП также использует недовольство этнических групп, таких как белуджи, хотя освободительное движение белуджей является светским, а не исламским. Прежде всего, ТТП решительно выступает за исламизацию и введение шариата в полном объеме, на чем другие политические группы, в том числе откровенно исламские, не настаивают с такой целеустремленной преданностью. При этом в Пакистане существует влиятельная городская пуштунская интеллектуальная группа, выступающая за радикальную исламизацию как единственный способ спасти Пакистан из нынешнего политического, социального и экономического болота.