Серия столкновений между местными жителями и пуштунскими группами в северной афганской провинции Тахар вновь привлекла внимание к проблеме локального земельного конфликта. Этот вопрос стоял остро на протяжении многих лет, но крах предыдущего режима в Афганистане изменил баланс сил на местах, в результате чего на поверхность всплыли старые претензии, конфликты, долги и судебные обвинения. Вновь обострилась конфронтация между кочующими племенами кучи, пытающимися получить доступ к летним пастбищам в Хазараджате, и местными жителями. В середине сентября 2022 года в уезде Ходжа-Бахауддин северо-восточной провинции Тахар вспыхнули столкновения между местными жителями и беженцами, пытавшимися обосноваться в этом районе. Вернувшиеся были пуштунами, и, как сообщается, многие из них были представителями племени кучи, то есть кочевниками. До 1979 года термин «кучи» («те, кто передвигается») в основном относился к кочевникам, населявшим южную и восточную части Афганистана, но в настоящее время широко известно, что эта группа включает пуштунов из всех провинций. Хотя история племени берет начало из Пакистана и некоторых южных и юго-восточных провинций Афганистана, где оно проживало последние десятилетия, пришедшие в Тахар кучи утверждали, что они родом из этой провинции и имеют права на земли в районе, которые они требовали вернуть им. В результате вооруженного конфликта, который вспыхнул между кучи и местными жителями (преимущественно узбекской и таджикской национальности), погибло по меньшей мере три человека. Периодически обостряющиеся земельные споры не являются в Афганистане чем-то новым, но в этом случае, как и во многих других, этническая составляющая и политический подтекст означали, что конфликт может выйти далеко за пределы первоначальных разногласий. В данном случае важно то, что в течение первого периода правления движения «Талибан» (запрещено в РФ) в 1996-2001 годах Тахар либо контролировался, либо ожесточенно оспаривался силами, противостоящими талибам. Например, в Ходжа-Бахауддин находилась штаб-квартира Северного альянса, в которой в 2001 году был убит его лидер Ахмад Шах Масуд. Хотя за последние два десятилетия «Талибану» удалось установить влияние в Тахаре, провинцию, безусловно, нельзя считать оплотом движения. Известно, что Фронт национального сопротивления (ФНС) действует против талибов в самой южной части провинции и имеет сторонников в других районах. Более того, талибы опасаются, что узбекское и таджикское население этого района может быть восприимчиво к вербовке, проводимой не только ФНС, но также «ИГ-Хорасан» (запрещена в РФ) и другими исламистскими группировками, не связанными с «Талибаном». Местные власти талибов отреагировали на конфликт быстро и жестко, встав на сторону кучи. Так, 6 октября 2022 года начальник полиции и заместитель губернатора провинции сообщили 400 уже обосновавшимся в этом районе семьям, что им придется в течение трех дней освободить свои дома и землю, чтобы предоставить место возвращающимся беженцам. После того, как местные жители обжаловали это решение, для разрешения конфликта была назначена комиссия на уровне премьер-министра, по крайней мере, в отношении жилых домов. Комитет признал пуштунов первоначальными владельцами, но также постановил, что «на основании сострадательного указа Амирула Моминина» местным жителям будет предоставлено 60 гектаров земли поблизости. Спор о землях сельскохозяйственного назначения передан на рассмотрение специального суда, который должен начать свою работу в ближайшее время. Правительственные СМИ охарактеризовали это решение как удовлетворительное для всех сторон, но неясно, как вновь перемещенные лица будут организовывать свое новое жилище в условиях зимы. Конфронтация в Ходже-Бахауддине является одним из нескольких земельных споров, возникших в Тахаре после возвращения талибов к власти, особенно в северных районах провинции, расположенных недалеко от реки Аму и таджикской границы, включая Дешт-е-Кала, Рустак, Даркад и Янги-Кала. Еще в декабре 2021 года The New York Times в своем репортаже о захвате земель при новом режиме упомянула о проблемах, с которыми сталкиваются жители Тахара. Как и во многих северных провинциях, в Тахаре представлен многослойный этно-религиозный ландшафт. Несколько волн пуштунских мигрантов присоединились к ранее проживавшим в этом районе жителям в начале и середине 20 века. Низменные северные районы, совместно называемые Мавара-йе Кокча (земли за Кокчей, по притоку реки Амударья), стали зимними убежищами для некоторых групп пуштунских кочевников, которые летом переселялись на высокогорные пастбища Бадахшана. Были также другие, некочевые пуштунские поселенцы на северо-востоке, чей социальный статус и состояние могли варьироваться от политической и экономической элиты, наделенной лучшими участками недалеко от центров провинций, до голодных мигрантов, поселившихся на отдаленных и малоплодородных землях. Во время и после антисоветского джихада, когда составлявшие местное большинство непуштунские группы приобрели военную мощь и политическое влияние, видное положение некоторых пуштунских общин на севере было поставлено под сомнение. Позже, после падения талибов в 2001 году, некоторые группы пуштунов, которые, как считалось, поддерживали талибов в конфликте с Северным альянсом, стали мишенью возмездия. В период с 1998 по 2001 год Тахар действительно был главным полем битвы между талибами и Северным альянсом. Большие группы внутренне перемещенных лиц были вынуждены покинуть территории из-за применяемой талибами тактики выжженной земли. Эти события легли в основу спора о Мухаджер Кишлак (деревне беженцев). Как следует из названия, это был поселок, в котором в конечном итоге осели переселенцы, не имевшие возможности вернуться в свои дома в других районах. Обычно земля, отведенная для беженцев, никому не принадлежала, так как была «лалми» (неорошаемой), если не просто «дашт» (в Афганистане обычно означает «пустыня или степь»). Однако случалось, что противостоявшее талибам правительство Бурхануддина Раббани, все еще находившееся у власти на северо-востоке Афганистана, раздавало земли, освобожденные в результате предыдущего исхода беженцев. В целом, по сравнению с другими общинами, больше кучи уехало из Афганистана в Пакистан особенно во время советско-афганской войны, поскольку применявшаяся тогда тактика «тотальной войны» нарушала их скотоводческий образ жизни.