Как подчеркивают американские аналитики, последние по времени усилия Китая по налаживанию отношений между Ираном и Саудовской Аравией застали США врасплох, а официальные лица и представители вашингтонского истеблишмента пытаются отмахнуться от опасений, что американское влияние в регионе ослабевает. 13 марта представитель Госдепартамента Нед Прайс заявил, что США поддерживают переговоры «на каждом шагу» и добавил: «Речь шла не о КНР [Китайской Народной Республике]. Это было то, чему привержены Иран и Королевство Саудовской Аравии». В частном порядке официальные лица США, дисциплинированно придерживающиеся этой официальной тональности («Китай в данном контексте только посредник, и ничего более того») даже во время кулуарных разговоров, в основном декларируют очевидные банальности, не признавая тот факт, что многие аналитики называют переломным моментом для региона. «Мы всегда поощряли диалог между Ираном и Саудовской Аравией, деэскалация напряженности также в наших интересах, но давайте посмотрим, что на самом деле достигнуто», — заявил Н.Прайс. Аарон Дэвид Миллер, бывший чиновник Госдепа США, а ныне старший научный сотрудник Фонда Карнеги заявил, что «администрация Байдена была совершенно пассивно-агрессивной в этом. Невозможно обойти неловкость, когда ваш главный противник — Китай — выступает посредником в сделке между вашим предполагаемым ближневосточным союзником Саудовской Аравией и вашим заклятым врагом Ираном». Главное в данном случае то, что роль Китая в этом посредничестве в примирении теперь привлекла внимание аналитиков к очень непростым отношениям Вашингтона с Эр-Риядом, хотя многие в Вашингтоне надеялись, что они улучшаются. Администрация Дж.Байдена, похоже, окончательно отказалась от своего обещания принять ответные меры против КСА из-за его решения поддержать сокращение добычи нефти в октябре прошлого года, которое Вашингтон раскритиковал как «благоприятствующее России на фоне войны на Украине». В этой связи обратим внимание на заявление главы Минэнерго КСА Абдель Азиза бен Сальмана Аль Сауда в интервью от 14 марта. «Если экспорт саудовской нефти попадет под ограничения, мы не будем продавать нефть ни одной стране, которая введет потолок цен на наши поставки. <…> Я не удивлюсь, если другие (государства. — авт.) сделают то же самое», — сказал он. Таким образом министр прокомментировал антикартельный законопроект NOPEC (No Oil Producing and Exporting Cartels Act), который предполагает, что правительство США сможет предъявлять антимонопольные иски к членам ОПЕК и их партнерам. По словам чиновника, реализация данной инициативы приведет к дисбалансу спроса и предложения. Кроме того, он подверг критике саму идею ограничения цен на топливо, поскольку она провоцирует волатильность на рынках и тормозит развитие отрасли. Абдель Азиз бен Сальман Аль Сауд подчеркнул, что ОПЕК+ приложил все усилия и добился успеха в обеспечении стабильности мирового энергетического рынка. Очень четкий и ясный сигнал Вашингтону.
В ноябре администрация Дж.Байдена постановила, что наследный принц КСА Мухаммед бен Сальман обладает иммунитетом от судебного процесса по делу об убийстве журналиста Джамаля Хашогги. Между тем, сообщения об угрозе против Саудовской Аравии, исходящей от Ирана в конце прошлого года, дали США шанс акцентировать внимание на проблемы безопасности королевства. В ноябре представитель Совета национальной безопасности предупредил, что США «без колебаний будут действовать» в защиту своих партнеров в регионе. Саудовская Аравия ответила взаимностью. В феврале министр иностранных дел КСА принц Фейсал бен Фархан совершил исторический визит в Киев, где встретился с президентом Украины Владимиром Зеленским и пообещал выделить стране 400 млн долларов гуманитарной помощи. В неофициальных беседах нынешние и бывшие официальные лица США указали на визит — первый визит арабского министра иностранных дел — как на небольшую, но тяжелую победу администрации Байдена. Представители администрации Байдена поспешили заявить, что саудовцы информировали их о своих переговорах в Пекине с Ираном, но Дэвид Шенкер, высокопоставленный чиновник Госдепартамента при администрации Д.Трампа, уверен, что соглашение о примирении подтвердило тенденцию к напряженности в американо-саудовских отношениях: «Эта сделка доказывает неправоту тех, кто называл дно американо-саудовских отношений. Поворот саудовцев к Пекину подчеркивает, насколько плохим является состояние отношений между администрацией Байдена и Эр-Риядом». Саудовская Аравия оплакивает то, что она считает снижением интереса Вашингтона к ее проблемам безопасности и чтению лекций по вопросам прав человека».
В то время как эти двусторонние отношения достигли новых минимумов при администрации Дж.Байдена, сомнения в Эр-Рияде в отношении устойчивости Соединенных Штатов восходят к эпохам Трампа и Обамы. Опасения Саудовской Аравии проявились в 2019 году, когда нефтяные объекты Saudi Aramco подверглись удару с территории Йемена беспилотников и ракет, в котором официальные лица США обвинили Иран. В результате ударов была выведена из строя почти половина ежедневной добычи нефти в королевстве. «Американский пакт «Энергия в обмен на безопасность» был охарактеризован как умирающий до 2019 года, но после атаки Aramco в Эр-Рияде было поднято еще больше вопросов», — считает Адель Хамейзия, приглашенный научный сотрудник Центра ближневосточных исследований Гарвардского университета. В последние годы и КСА, и ОАЭ сталкивались со спорадическими нападениями йеменских повстанцев-хоуситов. Возглавляемая Саудовской Аравией коалиция вмешалась в гражданскую войну в Йемене в марте 2015 года с целью восстановления международно-признанного правительства, но этот конфликт явно зашел в тупик. В данном моменте, кстати, в первую очередь кроется готовность Эр-Рияда пойти на компромисс с Тегераном: саудовцы предпочитают, как и эмиратцы, получить гарантии безопасности своих границ непосредственно от Ирана, а не от США. Эр-Рияд категорически недоволен позицией Вашингтона по йеменскому кризису и его посредничеством, а время не ждет, поскольку наследный принц Мухаммед бен Сальман хочет продвигать вперед планы по диверсификации богатой энергоресурсами экономики королевства от ее зависимости от ископаемого топлива. Саудовская Аравия строит мегаполис стоимостью 500 млн долларов вдоль побережья Красного моря. Он хочет позиционировать КСА как глобальный центр туризма и развлечений и продвигает новые законы, чтобы переманивать международный бизнес из Дубая. «Труднее достичь многого, когда конфликт назревает по соседству. Саудовская Аравия сейчас прекрасно чувствует себя с рекордными прибылями от нефти. Но они думают о долгосрочной перспективе и осознают, что фактор Ирана и более широкие геополитические риски влияют на расчеты глобальных инвесторов, когда речь заходит о «Видении 2030» и ПИИ», — добавил Хамейзия, имея в виду план Саудовской Аравии по диверсификации своей экономики и проведению обещанных социальных реформ. Синтия Бьянко, приглашенный научный сотрудник Европейского совета по международным отношениям, полагает, что Китай воспользовался сомнениями Саудовской Аравии в том, что США могут обеспечить безопасность, в которой, по его мнению, нуждаются: «Саудовская Аравия и США не нашли новой формулы, которая заменила бы «нефть в обмен на безопасность». Это то, что создало вакуум, который заполнил Китай». Ирано-саудовская сделка также является признаком того, что экономические интересы Китая постепенно повышают его роль в мире. Поскольку США продолжают снижать свою зависимость от нефти Персидского залива, Китай стал крупнейшим покупателем в регионе, импортировав в 2021 году сырой нефти из Саудовской Аравии на сумму 43,9 млрд долларов, что составило более четверти от общего объема экспорта сырой нефти королевства. «Соглашение с Ираном — это обслуживание клиентов саудовцев. Китай является их самым важным клиентом, и они хотят реагировать на запросы Китая», — считает Карен Янг, старший научный сотрудник Центра глобальной энергетической политики Колумбийского университета. В то же время Пекин также предоставил экономический спасательный круг Ирану, экономика которого сильно пострадала от западных санкций. Китай является крупнейшим покупателем иранской нефти и пообещал инвестировать в страну 400 млрд долларов в течение следующих 25 лет. «Китай имеет огромное влияние на Иран», — уверен Дуглас Силлиман, бывший посол США в Кувейте и Ираке. Таким образом, восстановление отношений с Ираном отражает понимание Эр-Риядом того, что Тегеран не повторит агрессивных действий, таких как удар ракет и беспилотников в сентябре 2019 года по объектам саудовской нефтедобычи. Участие Китая в качестве посредника в соглашении косвенно обязывает Пекин заставить Иран сдерживать своего союзника, движение хоуситов в Йемене, от использования ракет и беспилотников, поставляемых Ираном, для нанесения ударов по королевству и его близкому союзнику, ОАЭ. Дипломатическое участие Пекина также предполагает, что Китай продолжит оказывать помощь Саудовской Аравии в ее собственной программе разработки баллистических ракет, и отражает углубление связей между двумя странами. Однако это заявление не обязывает королевство сокращать или каким-либо образом корректировать свое тесное партнерство в области безопасности с Вашингтоном, который остается основным поставщиком оружия для Эр-Рияда.
Согласно совместному заявлению КНР, Иран и Саудовская Аравия договорились вновь открыть свои посольства и консульства на территории друг друга в течение двух месяцев и обязались не вмешиваться во внутренние дела друг друга. Но главным испытанием для процесса, по мнению аналитиков, будет то, удастся ли Ирану убедить своих доверенных лиц в Йемене прекратить нападения на Саудовскую Аравию. Китайцам придется в данном контексте опереться на иранцев, чтобы найти решение по Йемену. «Это будет главным испытанием успеха этого соглашения», — полагает Силлиман, ныне президент Института арабских государств Персидского залива в Вашингтоне, округ Колумбия. Сделка подчеркивает растущее влияние Китая на Ближнем Востоке, а также происходит на фоне усиления напряженности между Ираном и Западом из-за зашедших в тупик переговоров по возобновлению ядерной сделки 2015 года и поддержки Тегераном России в войне на Украине. Сделка также является ударом по усилиям США по изоляции Ирана. Вашингтон пытается способствовать большей координации в области безопасности между своими союзниками в Персидском заливе и Израилем, создавая интегрированную систему противовоздушной обороны с прицелом на Иран. Администрация Байдена пытается убедить Эр-Рияд нормализовать отношения с Израилем, шаг, за который Саудовская Аравия потребовала от США гарантий безопасности, доступа к гражданским ядерным технологиям и ускоренной продажи оружия взамен. Теперь на Ближнем Востоке могут появиться два параллельных политических направления. Не желая возобновлять иранскую ядерную сделку, США могут еще больше подтолкнуть страны Персидского залива к союзу с Израилем, в то время как Китай в то же время хочет сблизить их с Ираном. По данным издания The Wall Street Journal, Китай уже работает над организацией саммита в Пекине с участием арабских монархий Персидского залива и иранских официальных лиц. Аналитики в этой связи говорят, что сделка при посредничестве Пекина не только не предвещает новую эру мира на Ближнем Востоке, но и может стать предвестником более беспорядочного региона. «Рынок Ближнего Востока открыт для бизнеса, это многополярный мир, где страны Персидского залива открыты для того, кто предложит самую высокую цену», — заявил Миллер из Фонда Карнеги. Китай, наряду с Россией, предлагает преимущества, которых нет у США, такие как отсутствие надзора Конгресса за продажей оружия и отсутствие вопросов по правам человека. Конечно, пока мало кто из аналитиков предсказывает, что Китай теперь сможет в ближайшее время вытеснить Вашингтон из сферы безопасности. Пока Китай выступает посредником в переговорах между Эр-Риядом и Тегераном, Вашингтон продолжает останавливать поставки оружия в Оманский залив, которое, по его словам, находится на пути в Йемен. «У Китая нет военно-морского флота «голубой воды»», — считает Силлиман, имея в виду морские силы, которые могут действовать вдали от дома. – «У него нет позиции готовности США или заранее размещенных войск. Военно-морской флот США по-прежнему следит за безопасностью нефтяных потоков Китая». От себя отметим, что это не совсем так, если иметь в виду базу ВМС КНР в Джибути, которая в состоянии принимать и обслуживать атомные подводные лодки. Тем не менее, аналитики предупреждают, что фотография улыбающегося Ван И, главного внешнеполитического чиновника Китая, между Али Шамхани, секретарем Высшего совета национальной безопасности Ирана, и Мусаадом бен Мухаммедом Аль Айбаном, государственным министром Саудовской Аравии, означает, что США лучше подготовиться к дипломатической терапии. «США должны признать геополитические амбиции и авторитет Пекина в регионе Персидского залива и адаптировать свое мышление к этим новым фактам, а не оставаться заложниками устаревших представлений о своей неприкасаемой гегемонии», — полагает Бьянко.
Таким образом ключевым вопросом, которым задаются американские аналитики, остается вопрос о том, повлияет ли соглашение на региональную и глобальную роль США , а если повлияет, то как. Хотя многие эксперты могут рассматривать соглашение при посредничестве Китая как удар по выдающимся стратегическим позициям Вашингтона в Персидском заливе, сближение способствует достижению многих целей США в области безопасности — и не требует от Вашингтона каких-либо уступок какой-либо стороне. Соглашение не требует от официальных лиц США воздерживаться от введения санкций против любого китайского, иранского, аравийского или другого субъекта, который нарушает санкции США, а также не предлагать никаких новых стимулов для Тегерана согласиться на взаимное соглашение с США. и возвращение Ирана к полному соблюдению многосторонней иранской ядерной сделки 2015 года. Размышляя о преимуществах дипломатического прорыва для Вашингтона, Джон Кирби, координатор Совета национальной безопасности по стратегическим коммуникациям, заявил: «Мы поддерживаем любые усилия по деэскалации напряженности там и в регионе. Мы думаем, что это в наших интересах, и это то, над чем мы работали благодаря нашему собственному эффективному сочетанию сдерживания и дипломатии . Но на самом деле еще неизвестно, будут ли иранцы соблюдать свою сторону…Это не тот режим, который обычно выполняет свое слово».
Единственным явным региональным «проигравшим» от этого соглашения, по-видимому, является Израиль, который в последние годы усердно работал — и при существенной помощи США — над созданием антииранской региональной оси, основанной на связях в области безопасности между ним и странами Персидского залива. Враждебность по отношению к Ирану подпитывала соглашения ОАЭ и Бахрейна о нормализации отношений с Израилем в 2020 году и заключении широкого соглашения при посредничестве Вашингтона, известного как «Соглашения Авраама». Из-за своей ведущей роли среди исламских государств и как хранителя двух святынь ислама, а также из-за своей истории, традиций и внутренних настроений Саудовская Аравия до сих пор воздерживалась от присоединения к «Соглашениям Авраама». Однако в начале марта, как сообщается, КСА предоставило официальным лицам США набор необходимых гарантий безопасности, которые потребуются в качестве предварительного условия для этого. Восстановление ирано-саудовских отношений не мешает Эр-Рияду в конечном итоге подписать «Соглашения Авраама», но большинство экспертов считают участие в нем Саудовской Аравии неопределенным или, по крайней мере, далекой перспективой. Тем не менее, соглашение Эр-Рияда о восстановлении отношений с Тегераном, по-видимому, представляет собой противодействие Саудовской Аравии любому удару Израиля по ядерным объектам Ирана – удару, который многие рассматривают как растущую возможность, учитывая успехи Ирана в обогащении урана. Более того, это вызывает вопросы о том, как любой такой удар повлияет на перспективу подписания Саудовской Аравией «Соглашений Авраама». С другой стороны, лидеры США в ходе недавних обменов мнениями на высоком уровне с израильскими лидерами, которые имеют гораздо большее влияние на политику Израиля, чем саудовцы, по-прежнему привержены дипломатии для урегулирования иранского ядерного досье и предостерегают Израиль от любых поспешных военных действий против Ирана.