Как полагают британские эксперты, нынешняя эскалация насилия в Судане проверяет готовность аравийских монархий использовать более утонченную форму государственного управления после почти десятилетия бурного и часто извилистого вмешательства в региональные конфликты.  «Государства Персидского залива смотрят на Судан и просто хотят, чтобы это дело было урегулировано. Они чувствуют, что могут иметь дело с любым, кто окажется в конечном счет у власти, но что им точно не нужно, так это дальнейшей эскалации», — считает Кеннет Кацман, старший советник Soufan Group.  По мнению экспертов, конфликт в Судане особенно неподходящий сейчас для Саудовской Аравии, поскольку планы наследного принца Мухаммеда бен Сальмана по диверсификации местной экономики, зависящей от ископаемого топлива, в значительной степени зависят от побережья Красного моря, где планируется построить  Neom, футуристический мегаполис стоимостью 500 млрд долларов. Всего за несколько дней до начала боевых действий в Судане Эр-Рияд объявил о планах создания двух особых экономических зон на Красном море. «Последнее, что сейчас нужно Саудовской Аравии, — это Сирия в Красном море. Саудовская Аравия действительно хочет, чтобы Судан был стабильным. Если в Судане будет нестабильность, проекты на Красном море не смогут реализовать свой потенциал — вот в чем сейчас основная тревога в Эр-Рияде», — уверен исследователь саудовской внешней политики из Эр-Рияда Азиз Альгашьян. От себя отметим еще один важный нюанс: конфликт в Судане напрямую угрожает и продовольственной безопасности стран Персидского залива, поскольку Судан является одним из крупнейших экспортеров в аравийские монархии мяса крупного рогатого скота, чье поголовье в стране под 60 млн голов является крупнейшим на континенте.  Хотя эксперты указывают на близость Саудовской Аравии к Судану одной из причин более осторожного подхода к конфликту, они считают то, что в королевском дворце также происходят более глубокие изменения на фоне уроков, полученных из йеменского конфликта. Торбьерн Солведт, аналитик компании по оценке рисков Verisk Maplecroft, считает, что Эр-Рияд, похоже, получил представление о пределах своей агрессивной внешней политики на примере Йемена: «Осторожный сдвиг во многом обусловлен уроками, извлеченными из неудачной интервенции в Йемене. Неспособность ослабить влияние Ирана в регионе также склонила Саудовскую Аравию к более примирительной позиции». Отстранение от власти президента Омара аль-Башира в 2019 году дало Эр-Рияду возможность укрепить свои позиции у своего стратегического, богатого полезными ископаемыми соседа. В прошлом году КСА объявило о планах инвестировать 3 млрд долларов в Судан в секторах от сельского хозяйства до добычи полезных ископаемых и инфраструктуры. В то время как саудовцы наладили связи с командующим суданской армией генералом Абдель Фаттахом аль-Бурханом, у них также есть связь с командующим Силами быстрой поддержки (RSF) Мухаммедом Хамданом Дагло, который известен под прозвищем Хемити. Наряду с США, Великобританией и ОАЭ, Саудовская Аравия входит в «Четверку», группу, которая выразила поддержку демократическому переходу Судана. Жаклин Бернс, бывший советник специального посланника США по Судану, считает, что Эр-Рияд хочет видеть объединенные вооруженные силы под руководством именно кадровых военных из суданской армии, позиция, которая благоприятствует аль-Бурхану и сближает их позицию с Египтом, который явно поддерживает армию. В то же время, по словам Бернса, они «подстраховывались» с Хемити. Главным эмиссаром Саудовской Аравии является ее посол Али Хасан Джафар, работающий в Судане с 2018 года, а ранее он занимал должность посла Эр-Рияда в России и считается одним из наиболее опытных дипломатов королевства. «Он сыграл важную роль в переговорах с каждой стороной. Саудовцы могут положиться на кого-то на местах, кто лично знает каждое действующее лицо в Судане», — полагает Бенжамин Оге, специалист по Африке из Французского института международных отношений. По мере того, как в Судане все активнее разгораются боевые действия, Саудовская Аравия, похоже, позиционирует себя в качестве посредника. КСА при поддержке США работает над тем, чтобы свести аль-Бурхана и Хемиети для переговоров в Эр-Рияде в ближайшие недели, что подтвердили  два саудовских источника, знакомых с этим вопросом. 27 апреля посол Саудовской Аравии в Великобритании Халид бен Бандар рассказал об этой роли посредника, сказав: «У нас хорошие отношения со всеми значимыми фигурами там. Это дает нам возможность  использовать это.  … на Ближнем Востоке нет недостатка в конфликтах. Нам не нужно еще больше». Постоянный поток иностранных граждан  и суданских беженцев, бегущих в безопасное место в Саудовской Аравии, также помог укрепить нейтральный имидж Эр-Рияда. Президент США Джо Байден уже поблагодарил Саудовскую Аравию за ее помощь в эвакуации американских дипломатов. Некоторые аналитики уверены, что в данном случае  Эр-Рияд пытается повторить сейчас позитивный афганский опыт Катара,  когда он получил реверансы от Запада за помощь в выводе войск из Афганистана.  При этом то, что аналитики описывают как «осторожный» подход Саудовской Аравии к конфликту, контрастирует с «смелой» ориентацией ОАЭ. Считается, что ОАЭ близки к Хемити, которому они заплатили за предоставление войск для борьбы с хоуситами в Йемене. Его RSF также подозревают в поддержке  ливийского военачальника и союзника ОАЭ Халифы Хафтара, который, как сообщила газета The Wall Street Journal, отправлял боеприпасы Хемити во время недавних боевых действий. В своих твитах Хемити оправдал боевые действия, заявив, что его силы сражаются с «радикальными исламистами», комментарий, который, по оценке Альгашяна, скорее всего, является прямым намеком на поддержку со стороны ОАЭ.  После «Арабской весны» 2011 года ОАЭ и КСА ввели блокаду против Катара из-за обвинений в адрес Дохи в поддержке «Братьев-мусульман», которые, по их мнению, представляют угрозу их правлению. Они обвинили Катар в финансировании «террористов», обвинение, которое Доха отвергла. С тех пор государства Персидского залива предприняли шаги по налаживанию связей с Катаром, но их позиция в отношении «политического ислама» кардинально не изменилась. В феврале Хемити провел две недели в ОАЭ, где встретился с высокопоставленными эмиратскими лидерами, включая вице-президента страны шейха Мансура бен Заида Аль Нахайяна. Джонас Хорнер, независимый суданский аналитик, говорит, что ОАЭ поддержали Хемити, но при этом для них стало неприятным сюрпризом начало открытых боевых действий: «ОАЭ сильно были удивлены началом боевых действий. Хотя они поддерживали отношения с Хемити, которые способствовали его финансовой и военной мощи, я не думаю, что это было сделано с намерением дать ему возможность вести войну с суданскими вооруженными силами». И КСА, и ОАЭ инвестировали в Судан, в том числе в крупномасштабные проекты в области сельского хозяйства, но Солведт из Verisk Maplecroft говорит, что влияние Эр-Рияда в стране явно меньше. Абу-Даби сегодня устанавливает морскую сеть контроля над портами, простирающуюся от йеменского острова Сокотра через Эритрею до непризнанного государства на Африканском Роге Сомалиленда. В этой связи британские эксперты уверены, что масштабный конфликт в Судане ОАЭ не выгоден, поскольку они уяснили для себя влияние йеменского кризиса на динамику своих планов на Африканском Роге. По другую сторону Баб-эль-Мандабского пролива и Аденского залива, соответственно, Эритрея и Сомалиленд столкнулись с тем, что их политика изменились из-за этого конфликта, который оказал побочный эффект и укрепил международные позиции как Асмэры, так и Харгейсы. На это были свои причины. Эр-Рияду и, особенно, его главному союзнику Абу-Даби, нужны были военные базы и порты поближе к линии йеменского фронта, и Эритрея была идеальным вариантом. Изначально они надеялись использовать Джибути, но это государство поссорилось с ОАЭ из-за того, как дубайский DP World управлял местным портом, в результате чего Абу-Даби пришлось искать базу в другом месте. Эритрею убедили разорвать свои отношения с Ираном и присоединиться к коалиции против йеменских союзников Тегерана, хоуситов, что позволило ОАЭ использовать порт Ассэб на Красном море в качестве военной базы. В обмен Саудовская Аравия и ОАЭ пообещали президенту Эритреи Исайясу Афеворки столь необходимые инвестиции и помощь в прекращении его международной изоляции. Результаты оказались лучше, чем можно было предсказать. ОАЭ широко использовали Ассэб, сначала перебрасывая суданских боевиков для участия в йеменском конфликте, а затем в качестве центра для своих ВВС. Асмэра получила жизненно важные инвестиции, но, что более важно, Абу-Даби выполнил свое обещание международного примирения, заключив мирное соглашение между Эфиопией и Эритреей в 2018 году. Это не только наконец открыло протяженную границу Эритреи, позволив товарам и торговле проходить, но и положило начало дипломатической революции на Африканском Роге. Асмэра заключила неожиданный союз с Аддис-Абебой, совместно атаковав эфиопских повстанцев во время жестокой войны в Тыграе 2020-2022 годов, возобновила связи с правительством Сомали и урегулировала свои пограничные споры с Джибути. Эти примирения и дальнейшее лоббирование ОАЭ привели к тому, что ООН отменила ряд санкций против Эритреи, хотя и не не сняла эмбарго на поставки оружия, в 2018 году. Менее драматичные, но все же значительные изменения произошли и в Сомалиленде. Страна, которая примерно совпадает с бывшей британской колонией Сомалиленд, отделилась от Сомали в 1991 году, отменив свое объединение с бывшей итальянской колонией, которое произошло после обретения независимости в 1960 году. Однако претензии Харгейсы на суверенитет не признаются ни одной другой страной, и ей особенно мешает нежелание Африканского союза признать отколовшуюся республику без согласия Могадишо, которое он категорически отвергает. При этом последствия войны в Йемене укрепили надежды Харгейсы на получение полного международного признания, и снова катализатором в этом процессе стали ОАЭ. В рамках своего фокусирования на театре военных действий в Южном Йемене Абу-Даби искал дополнительные военные базы в дополнение к той, что была получена в Ассэбе. Порт Бербера, расположенный на другой стороне Аденского залива, был идеально расположен, и ОАЭ договорились о сделке по контролю над портом. Хотя военные расчеты, возможно, и вызвали интерес Абу-Даби, всегда существовала сильная коммерческая логика. Эфиопия лоббировала ОАЭ инвестировать в порт, признавая, что он может стать ключевым выходом для Аддис-Абебы, которая не имеет выхода к морю и долгое время была ограничена только Джибути для торговли. Чтобы помочь этому, а также вложив 442 млн долларов в модернизацию портовых сооружений Берберы, ОАЭ также совместно с Великобританией профинансировали строительство эфиопской автомагистрали в Берберу на 400 млн долларов для облегчения торговли. Это не только подняло экономику Сомалиленда, но и дало ему двух мощных внешних покровителей, ОАЭ и Эфиопию, готовых защищать Харгейсу от претензий Сомали и выступать за его официальное признание в будущем. При этом сокращение участия Абу-Даби в Йемене привело к снижению его военного присутствия в Ассэбе, в то время как база в Бербере так и не начала функционировать, но дипломатические и коммерческие связи в странах Африкансккого  Рога, которые ОАЭ и, в меньшей степени, Саудовская Аравия установили из-за конфликта в Йемене, остаются нетронутыми. Но прогресс может быть очень просто нарушен, если конфликт в Судане пойдет по нарастающей. В декабре Abu Dhabi Ports Group подписала соглашение о строительстве нового порта стоимостью 6 млрд долларов в 200 милях к северу от Порт-Судана. Проект подчеркивает запутанную сеть эмиратских коммерческих и геополитических интересов в Судане. Abu Dhabi Ports Group принадлежит ADQ, холдинговой компании, которой управляет глава Совета национальной безопасности ОАЭ шейх Тахнун бен Заид Аль Нахайян.  «Государства Персидского залива разложили свои фишки за столом, поддерживая аль-Бурхана и Хемити, но, в конце концов, ОАЭ  больше КСА обеспокоены тем, кто станет прямым победителем», — считает  Кеннет Кацман. Многие аналитики предсказывают затяжной конфликт, для которого понадобятся деньги и ресурсы. Военизированные формирования Хемити занялись мародерством, но им также лучше платят, чем их противникам из суданской армии. Многие молодые люди вступили в RSF вместо армии, чтобы просто воспользоваться более высоким уровнем оплаты, но по этой причине именно RSF особенно уязвимы к любому финансовому давлению. Спустя две недели боевых действий практически нет признаков прекращения притока денежных средств для Хемити, что, по оценке экспертов, можно оправданно рассматривать как «целенаправленную политику» ОАЭ. Катар также вмешался в ситуацию. Аналитики говорят, что он стремился восстановить свое влияние в Судане после свержения аль-Башира, который отказался поддержать усилия Эр-Рияда и Абу-Даби по изоляции Дохи. В марте аль-Бурхан ездил в Доху, чтобы обсудить военное сотрудничество с главой Министерства обороны Катара. Но при этом по единодушной экспертной  оценке, основными государствами, которые могли бы оказать реальное давление на суданских генералов-соперников, являются Саудовская Аравия, ОАЭ и Египет, поскольку только «они в состоянии усадить этих генералов за стол переговоров, чтобы остановить конфликт, используя свои финансовые рычаги». Это похоже на правду, тем более, что предыдущие посреднические усилия Катара по урегулированию кризиса в Дарфуре не привели к успеху.