Начало работы Верховного суда, как и других учреждений независимого государства, проходило под лозунгом «впервые за 2000 лет». «Первый еврейский Верховный суд Государства Израиль», — написала «Гаарец» в корреспонденции, посвященной этому событию. Того факта, что 20% граждан страны, на которых распространялась юрисдикция суда, не были евреями, казалось, не замечали (адвокат Нахимовский в своей петиции в БАГАЦ против назначения Зморы писал, что он не хочет, чтобы его возможный проигрыш в суде был истолкован «хотя бы одним евреем» как результат дружеских связей министра и председателя суда).
Арабские граждане Израиля и БАГАЦ
На первом этапе возникновения Государства Израиль арабские граждане страны воспринимались как неперсонифицированная часть враждебного окружения, их неравноправие — как необходимая мера самозащиты, а любое проявление их целенаправленной общественной активности — как угроза безопасности государства. В этих условиях решения судей Верховного суда несут на себе печать времени. Петиции арабских граждан против действий военных и гражданских властей как правило отклонялись без рассмотрения по существу — достаточно ответчику было объяснить свои действия соображениями безопасности. Широкий общественный резонанс получила петиция в БАГАЦ, поданная жителями арабской деревни Икрит (ранее признанными судом постоянными жителями этой деревни) против решения Апелляционного комитета по районам безопасности не позволить им вернуться в родную деревню, объявленную зоной безопасности. Авторы петиции требовали отменить решение Апелляционного комитета на том основании, что он нарушил судебную процедуру, приняв доводы представителя военной администрации в отсутствие адвоката потерпевших. БАГАЦ отверг петицию жителей Икрит, постановив, что Апелляционный комитет вправе устанавливать собственные процедурные правила в соответствии с соображениями безопасности. Избрав политику невмешательства в проблемы, связанные с национальной безопасностью, Верховный суд подписывался под решениями властей о депортации, разрушении домов, конфискации земель арабских граждан (а после 1967 года и жителей территорий), не задаваясь вопросом, в чем данные соображения безопасности состоят и насколько адекватными были меры, предпринятые властями.
Поворотным моментом в политике «невмешательства» стало решение по делу Алон Морэ. В 1979 году жители деревни Руджейб на Западном берегу реки Иордан обратились в БАГАЦ с петицией против постановления правительства о строительстве поселения Алон Морэ на конфискованных у них землях. На первом заседании Верховный суд отказался принять утверждение властей о том, что конфискация земель продиктована требованиями безопасности, и вынес промежуточное решение, объявляющее мораторий на строительство поселения. После четырехмесячного разбирательства состоялось второе заседание БАГАЦа в составе пяти судей, которые постановили, что конфискованные земли должны быть возвращены их законным владельцам, а поселение Алон Морэ перенесено в другое место. Это решение вызвало волну протеста в правых кругах, прежде всего среди членов религиозного поселенческого движения «Гуш Эмуним», которые угрожали акциями неповиновения, заявляя, что их право селиться на всей территории Эрец Исраэль санкционировано Богом, чей авторитет выше авторитета Верховного суда. Некоторые члены кабинета министров настаивали на принятии мер, позволяющих обойти решение БАГАЦа (нужно отметить, что ранее правительства под руководством Рабочей партии не раз прибегали к таким мерам). Однако Менахем Бегин, всем сердцем разделявший идеологию поселенческого движения, принял сторону министра юстиции Шмуэля Тамира и министра обороны Эзера Вейцмана, считавших, что правительство обязано выполнить решение БАГАЦа. Власть закона в Израиле, таким образом, выдержала проверку этим нелегким испытанием.
С конца 1980-х годов Верховный суд проявляет большую чувствительность к аргументам палестинских жителей территорий. Так, в одном из своих решений БАГАЦ постановил, что власти не должны прибегать к таким радикальным шагам, как разрушение домов прежде, чем были испробованы менее жесткие меры. В других постановлениях БАГАЦ признал право палестинцев обжаловать указы военной администрации о депортации и разрушении домов в военных трибуналах или БАГАЦе и указал, что в ордере, санкционирующем подобные действия, должно содержаться разъяснение права на обжалование.
Стоит отметить, что в эти год произошло еще ряд судьбоносных решения в деятельности БАГАЦа, а так же «благодаря» принципу отбора судей была «сформирована» окончательно его идеология с ярко левым уклоном, что существенно со временем стало влиять на принимаемые им решения.
Либерализация общественного сознания и начавшийся в 1990-х годах мирный процесс вызвали усиление общественного контроля за действиями армии и служб безопасности, что среди прочего нашло свое выражение в решениях БАГАЦа. В 1989 году БАГАЦ рассматривал петицию, требующую отмены цензурных ограничений, налагаемых на критику деятельности Мосада в печати. БАГАЦ, заседавший под председательством судьи А.Барака, согласился с петицией и постановил, что журналистская критика недостатков работы Мосада и его главы является абсолютно законной. Военная цензура может запретить публикацию лишь в случае, если она содержит непосредственную угрозу государственной безопасности, причем бремя доказательства существования непосредственной угрозы ложится на государство.
С середины 1980-х годов БАГАЦ регулярно рассматривал петиции, протестующие против действий ШАБАКа (Службы общей безопасности), нарушающих основные права человека. В 1999 году борьба правозащитных организаций за запрещение пыток при допросах подозреваемых в террористической деятельности увенчалась успехом. БАГАЦ признал противозаконными методы допроса, применяемые ШАБАКом, и запретил использование мер физического воздействия при допросе заключенных.
Ряд важных решений БАГАЦа последних лет направлены на достижение равноправия граждан путем устранения дискриминационных ограничений для меньшинств — гомосексуалистов, арабских граждан, иностранных рабочих. Острые общественные дебаты вызвали решения БАГАЦа, направленные на признание прав неортодоксальных течений в иудаизме, — в частности, постановление о введении в религиозные советы представителей реформистского и консервативного иудаизма, а также вердикт, признавший право женщин молиться у Стены плача по реформистскому и консервативному обрядам, который увенчал многолетнюю борьбу женщин, принадлежащих к консервативному направлению. Пожалуй, не меньшее недовольство ультрарелигиозных кругов вызвало постановление БАГАЦа, заседавшего в особом составе 11 судей, о том, что министр обороны не обладает полномочиями продлевать более отсрочку от призыва в армию учеников иешив и необходим закон Кнессета, регулирующий эту проблему, хотя в данном случае суд проявил характерную для него сдержанность в решении вопросов, вызывающих общественную дискуссию.
Именно это постановление БАГАЦ привело к сегодняшней безоговорочной поддержи ультраортодоксальными партиями желания правительства Нетаньяху провести судебную реформу, в том числе и лишить БАГАЦ права отменить решения правительства.
Несмотря на все споры, а также неоднозначное отношение к решениям Верховного суда и к изменениям в его политике, все годы этот институт вызывает наибольшее доверие общества, что особенно заметно на фоне снижения авторитета исполнительной и законодательной власти. В 1991 году международное исследование, охватывающее 15 стран западной демократии, выявило, что в Израиле суды пользуются самым высоким авторитетом. Исследование общественного мнения в 1995 году показало, что Верховный суд поддерживают 85% опрошенных, в то время как Кнессет и правительство — соответственно 41% и 40%.
Однако в декабре 2021 года израильские СМИ сообщают о катастрофических результатах опроса общественного мнения, проведенного Университетом Хайфы. Опрос посвящённый уровню доверия судебной системе и выявил, что 30% израильтян испытывают очень низкое доверие к правоохранительной системе, и лишь 7% говорят о высоком уровне доверия. Если в 2016-м оценка уровня доверия к правоохранительной системе составляла 3,25, то сегодня — лишь 2,7. 52% израильтян сказали об очень низком уровне доверия БАГАЦу, и лишь 25% заявили о высоком уровне доверия к Верховному суду. 61,5% опрошенных заявили о низком уровне доверия юридическому советнику правительства, и только 6% — о высоком уровне доверия. 62,5% израильтян заявили о низком уровне доверия к прокуратуре, и лишь 5% заявили о высоком уровне доверия к ней.
Как видно из ежегодного опроса Израильского института демократии [i] , доверие израильтян к государственным институтам ухудшалось в течение нескольких лет, и только 35% людей в стране заявили, что они доверяли институтам достаточно или очень сильно в 2022 году, по сравнению с максимумом в 61% в 2012 году. Верховный суд по-прежнему пользовался сравнительно высоким показателем доверия: 42% израильтян-евреев заявили, что доверяют ему в прошлом году – 3-е место после израильских сил обороны и президента Израиля. Этот показатель был значительно выше, чем доверие к правительству (24%) и Кнессету, израильскому парламенту (19%). Для граждан арабского происхождения, согласно опросу, репрезентирующему население страны, Верховный суд был самым надежным учреждением из всех, в то время как доверие к этой группе было ниже по всем направлениям.
Вопреки распространенному мнению, Верховный суд никогда не был одиноким кормчим, невозмутимо ведущим по неспокойному морю наспех сколоченный корабль израильской демократии. Как и любой институт власти. Верховный суд отражает политическую культуру общества — ее нормы, догмы и предрассудки. Но в не меньшей степени Верховный суд формировал и продолжает формировать политическую культуру, — и тому, что сегодня в Израиле все глубже утверждаются ценности либеральной демократии, а «закон властителя» сменяется «властью закона», общество во многом обязано Верховному суду.
[i] 20th Edition of the Israeli Democracy Index https://translated.turbopages.org/proxy_u/en-ru.ru.f896f164-64fb6c56-c0b38847-74722d776562/https/en.idi.org.il/articles/47344?