Заявления бывшего министра иностранных дел Ирана о том, что верховный лидер ИРИ (рахбар) аятолла Али Хаменеи лоббировался ультраконсерваторами для более активного вмешательства в войну Израиля против ХАМАСа, вызвали скандал и активизировали дебаты внутри Ирана о том, какую роль должен взять на себя Тегеран в этой ситуации. Мохаммад Джавад Зариф, который был министром иностранных дел в предыдущей администрации президента Хасана Роухани, подписавшей ядерное соглашение 2015 года с западными державами, сделал это заявление 11 ноября на конференции, где он подчеркнул конституционный долг Ирана поддерживать угнетенных, не прибегая к прямым военным действиям. По его мнению, иранцы «устали платить цену за конфронтационный подход иранского правительства к Израилю и его оккупации палестинских земель». Он предостерег от ненужной эскалации напряженности, призвав к сбалансированному подходу к выработке политики. При этом отметим, что Тегеран с самого начала кризиса заявил, что его не предупреждали о нападении ХАМАСа на Израиль и настаивает, что его палестинские союзники действуют по собственному желанию, и сам не предпринимал никаких прямых интервенций. Но, по словам Зарифа, некая группа «принципиалов», также известных как сторонники жесткой линии, уже написала письмо Хаменеи, в котором призывает Иран вступить в войну. Ссылаясь на нынешнюю политику Тегерана по невмешательству в дела Газы, Зариф сказал: «Теперь, когда страна приняла мудрую политику, давайте не будем поощрять экстремизм». Бывший иранский чиновник, говоривший анонимно, пояснил, что на сегодня есть три вещи, которые объясняют и иллюстрируют политику Ирана в отношении Газы: «Во-первых, это публичное заявление аятоллы Хаменеи о том, что Тегеран не знал о нападении ХАМАСа 7 октября.  Затем обратите внимание на командиров КСИР, которые в основном хранят молчание, несмотря на то, что обычно хвастаются своей готовностью к войне против сионистов. В-третьих, учтите, что правительство Ирана и дипломатическая команда неоднократно заявляли, что атаки «Оси сопротивления» на американские и израильские объекты не имеют никакого отношения к Тегерану». Интерпретация Зарифом иранской политики и его утверждения о том, что Хаменеи якобы лоббировали некие силы с целью вмешательства в войну, тут же вызвали гнев политиков-консерваторов. Мохаммад Джамшиди, помощник президента Эбрахима Раиси, сказал, что Зариф не смог понять «мощь страны», несмотря на то, что ему давали военные брифинги во время пребывания в должности: «Америка неоднократно просит Иран не предпринимать никаких действий, но [он] изображает Иран в слабой позиции». Влиятельный проповедник и давний критик Зарифа Алиреза Панахиан выступил за упреждающий подход к конфликту, сославшись на религиозные предания, чтобы оправдать упреждающие действия. Тем не менее, есть признаки того, что в целом руководство ИРИ придерживается той же позиции, что и Зариф, или, по крайней мере, довольствуется тем, что его союзники пока только демонстрируют  напряженность. Голам-Али Ходдад-Адаль, тесть сына Хаменеи и влиятельный фундаменталистский деятель, заявил, что вступление в полномасштабную войну может быть именно тем, чего хочет Израиль: «Это означает превращение битвы за Газу в войну между Ираном и Америкой. Если это произойдет, возможно, Израиль выживет, потому что он годами провоцировал США на войну с Ираном. Со стратегической точки зрения неясно, пойдет ли вступление Ирана на пользу делу Палестины».

Согласно информации Reuters, Хаменеи сказал политическому лидеру ХАМАСа Исмаилу Хании, что Иран продолжит оказывать группировке политическую и моральную поддержку, но не будет вмешиваться напрямую. При этом он отчитал Ханию за то, что он не предупредил о нападении на Израиль. Источник в иранском правительстве в некоторой степени подтвердил это сообщение, заявив, что ни КСИР, ни Хаменеи не имели никаких предварительных сведений о нападении ХАМАСа на Израиль. По словам источника, даже Хания об этом не знал. В этой связи Иран не был готов к обострению ситуации или его последствиям и никогда не ожидал, что это произойдет (большой «привет» иранской разведке, как впрочем, и израильской, британской и американской – авт.).  Источник также отметил, что кризис в Газе фактически сорвал реализацию следующего этапа недавно заключенного соглашения между Тегераном и Вашингтоном. Первым этапом ирано-американского соглашения было освобождение Ираном из тюрьмы пяти граждан США в обмен на разморозку миллиардов иранских активов. Правительственный источник при этом не уточнил характер второй фазы соглашения: «Некоторые важные арабские страны, наряду с Катаром, передают сообщения между Ираном и США, работая как горячая линия, чтобы предотвратить просчеты и эскалацию напряженности». Несмотря на то, что нынешняя умеренная стратегия Ирана, похоже, исходит с самого верха, консерваторы, недовольные таким подходом, стремятся воспользоваться ситуацией и «под шумок» сместить министра иностранных дел Хосейна Амира Абдоллахиана. Они обвиняют дипломатическую команду Ирана в бездействии, особенно по сравнению с саудовцами, которые ранее в этом месяце собрали арабские и исламские страны на саммит по Газе. Махмуд Аббасзаде Мешкини, консервативный член парламентской Комиссии по внешней политике, раскритиковал министра иностранных дел, спросив: «Как получилось, что еще некоторое время назад шли разговоры о ликвидации сионистского режима, но теперь дискурсы изменились?». Тем не менее, один из бывших депутатов парламента из числа «ястребов» полагает, что консерваторы всерьез не рассчитывают  на отставку Амира Абдоллахиана: «Такие вопросы, особенно в отношении министра иностранных дел, нуждаются в одобрении лидера, поэтому эти действия против Амира Абдоллахиана никуда не приведут.  Пока мы находимся в центре конфликта на Ближнем Востоке, очень маловероятно, что лидер допустит такой шаг. Это также происходит в то время, когда Амир Абдоллахиан в точности выполняет приказы руководства относительно конфликта в Газе».

Как указывают некоторые иранские эксперты, после Исламской революции  1979 г. в Иране было два основных воздействия на власть и народ: предпочтения для идеологических интересов над объективным и материальным интересам, а также поддержка исламских движений, даже за пределами исламского мира, но за последние четыре десятилетия было несколько случаев, когда Тегеран выбирал прагматизм вместо идеализма, самым последним по времени из которых является конфликт в Газе. В сообщениях некоторых западных СМИ утверждается, что Иран отказался от своего палестинского союзника. На самом деле, похоже, что цель Тегерана — помочь ХАМАСу закончить войну и спасти себя. Конфликт в Газе влечет за собой два потенциальных последствия для Тегерана, план которого состоит в том, чтобы справиться с обоими, понеся наименьший ущерб. Первое — это риск потерять ХАМАС как союзника Ирана в Палестине. Но помешать этому прямым входом в конфликт, это значит резко ослабить ливанскую «Хизбаллу» – «жемчужину иранской короны» в формате сдерживания Израиля. Война чужими руками на протяжении десятилетий была основной тактикой Ирана для усиления регионального влияния. Лучшим вариантом для Ирана в отношении конфликта в Газе было бы полагаться на союзника, а не идти на прямую конфронтацию с Израилем и, возможно, с США. Министр иностранных дел Ирана Хосейн Амир Абдоллахиан заявил, что его страна не хочет распространения войны, но добавил: «Регион находится в точке кипения, и в любой момент он может взорваться, и это может быть неизбежно. Если это произойдет, все стороны потеряют контроль». Вооруженные группировки в Ливане, Йемене, Ираке и Сирии могут открыть несколько фронтов против Израиля, сказал он. Открытие дополнительных фронтов может помочь Тегерану путем усиления давления  на Израиль и ограничения его способности бороться с ХАМАСом. В то же время Тегеран хочет, чтобы Вашингтон заплатил определенную цену за продолжение поддержки Израиля. Этот риск региональной эскалации также дает Тегерану рычаги влияния на соседние арабские государства, многие из которых вовлечены в амбициозные программы экономического развития и не хотят, чтобы война распространилась по региону. На этом фоне Иран сейчас все больше полагается на свою дипломатию, и Амир Абдоллахиан уже организует региональное турне.  Президент Эбрахим Раиси провел переговоры с различными региональными и мировыми лидерами, включая телефонный разговор с наследным принцем КСА Мухаммедом бен Сальманом, который стал первым разговором двух лидеров после восстановления двусторонних связей. Раиси также присутствовал на экстренном саммите арабских и мусульманских лидеров в Эр-Рияде в начале этого месяца — первый подобный визит в КСА более чем за 15 лет.

Вторым потенциальным последствием войны в Газе для Тегерана является ухудшение общественного имиджа Ирана и доверия к нему. Послание, которое сейчас передается миру, заключается в том, что Иран, как глава «Оси сопротивления», отказался от Палестины и ХАМАСа, подорвав свой авторитет среди сторонников этой оси. Общественное мнение в стране в этом контексте делится на три категории.

Первая — это те, кто сформировал интеллектуальный или исполнительный орган протестов 2022 года. Эта группа, в основном состоящая из молодежи, устала от «революционизма» и не принимает идеологию режима. Некоторые из них считают, что Иран ценит палестинское дело больше, чем национальные интересы, жертвуя внутренним богатством ради арабской идеологии. Сторонники этой позиции даже протестовали против демонстрации палестинского флага на спортивных мероприятиях, подчеркивая растущую поляризацию иранского общества по этому вопросу.

Ко второй категории относятся фундаменталисты, которые считают, что Иран не выполнил свой революционный долг по «освобождению» Иерусалима. Кампания по вербовке иранцев для участия в борьбе ХАМАСа в Газе, по сообщениям, привлекла более 3 млн добровольцев.

Третья группа, поддерживаемая режимом, включает умеренных, которые считают, что Иран может предложить исламскую и национальную солидарность в поддержку палестинцев, но не должен посылать войска для участия в борьбе. Иран, наряду с Китаем и Россией, пытается поддержать идею о том, что Вашингтон не был в состоянии выполнить свой долг по прекращению войны и сам является источником нестабильности. В этом тезисе утверждается, что США, благодаря своей предвзятой поддержке Израиля, способствуют войне, в то время как Восток является новой силой для нейтрального посредничества.