Разрушение городов в качестве меры коллективного наказания

Основываясь на российских представлениях о коллективном наказании и в соответствии с авторитарной моделью противоповстанческой борьбы, осады в Сирии характеризовались массовым разрушением городов в мятежных анклавах. Массированные беспорядочные бомбардировки, а также целенаправленное и преднамеренное уничтожение важнейших объектов инфраструктуры, таких как больницы, пекарни и продовольственные рынки, были разработаны и применялись для нанесения максимального ущерба гражданскому населению. Осадные операции, направленные на захват городских территорий, часто в значительной степени опираются на беспорядочные бомбардировки. Преимущества таких бомбардировок заключаются в том, что они позволяют осаждающим силам захватить территорию без больших потерь и сделать это относительно быстро, оказывая максимальное давление на осажденный населенный пункт, чтобы он сдался. Недостатком этой тактики является то, что она требует огромной огневой мощи, быстро расходуя дорогостоящие боеприпасы.

В начале конфликта САА и Сирийские арабские ВВС (САВВС) не обладали необходимой огневой мощью для таких осадных операций. До конфликта боеприпасы САА/САВВС были разработаны для обычной войны с Израилем за Голанские высоты, и большая часть их арсенала предназначалась для борьбы с бронированным израильским вторжением и угрозой израильского превосходства в воздушном пространстве, поэтому они не имели значительной поддержки с воздуха[i]. Поэтому правительственные войска в значительной степени полагались на полевую артиллерию и ракеты «земля-земля», часто российского производства, которые обеспечивали им определенную огневую мощь. Такое оружие часто было нестандартным и неизбирательным по своей природе и использовалось для нанесения ударов по жилым районам за километры от линии фронта. В различных отчетах, опубликованных SNHR, подчеркивается широкое разнообразие таких систем вооружений: самодельные бочковые бомбы, химическое оружие, кассетные боеприпасы, термобарические бомбы, зажигательное оружие, минометные снаряды, баллистические ракеты типа «Скад», белый фосфор и реактивные системы залпового огня «Град», часто запускаемые с самодельных артиллерийских платформ, установленных на кузовах пикапов, поставленных Ираном[ii]. Такое оружие обладает значительно большей разрушительной силой и по своей сути является более беспорядочным, чем обычное оружие, которое теоретически предназначено для атак на военные объекты.

Помимо минометов, тяжелой артиллерии и баллистических ракет класса «земля-земля», сирийское правительство широко использует свои ВВС для бомбардировки неспокойных районов авиабомбами и ракетами класса «воздух-земля». Помимо обычных боеприпасов, на протяжении всего конфликта ВВС Сирии все чаще применяли новый тип самодельных взрывных устройств, известных как бочковые бомбы. Бочковые бомбы представляют собой трубы или контейнеры, обычно изготовленные из нефтяных бочек, металлолома или арматуры, заполненные взрывчатым веществом. В качестве взрывчатых веществ могут использоваться такие простые материалы, как дизельное топливо и удобрения, но для повышения смертоносности бомба может содержать металлические осколки, например гайки и болты, или даже химические вещества, например хлор. По оценкам, стоимость бомб может составлять всего 200-300 долларов[iii]. Эти бочки, наполненные взрывчаткой, затем сбрасываются с вертолетов на районы, удерживаемые оппозицией. Использование бочковых бомб широко документируется в интернете и социальных сетях. На YouTube появляются различные видеозаписи падения этих бомб, иногда в виде тревожных мега-компиляций. Эти видео часто снимают и распространяют сирийские граждане, которые документируют нападения на свои районы[iv]. Некоторые видео, похоже, были сняты изнутри вертолета ВВС САВВС: на них видно, как контейнер выкатывается из вертолета, а затем бесцельно падает на землю. Из-за своей примитивности и импровизированности ВВС САА все чаще использовали бочковые бомбы, чтобы снизить стоимость своих затяжных воздушных кампаний и в то же время увеличить их способность распространяться дальше на территории, контролируемые оппозицией.

Многие обычные боеприпасы режима плохо подходили для уничтожения городских строений. Как отмечает Элиот Хиггинс, соучредитель Bellingcat, разработка и использование бочковых бомб в конфликте могли быть попыткой режима разработать новые методы, которые лучше разрушали бы сооружения и здания, чем обычный арсенал[v]. Бочковые бомбы были дешевым решением этого тактического недостатка во время войны. Их использование также позволило ВВС САА расширить свой сокращающийся парк самолетов для штурмовых операций, включив в него также транспортные вертолеты САВВС МИ-17. Кроме того, технологическое развитие бочковой бомбы указывает на растущую зависимость сирийской армии от этого оружия в ходе конфликта. Как показывает исследование, с течением времени правительственные войска совершенствовали свое оружие, добавляя плавники для стабилизации падающего снаряда или добавляя к нему парашюты для усиления разрушительного воздействия на окружающие здания[vi]. Первое применение бочковых бомб в ходе войны было зафиксировано во время воздушной атаки на город Хомс в августе 2012 года. А в 2021 году, девять лет спустя, ООН подсчитала, что за время конфликта ВВС САА сбросили в общей сложности почти 82 000 бочковых бомб, в результате чего погибло 11 087 мирных жителей[vii].

Из-за своей неточности большинство бочковых бомб было сброшено на территорию оппозиции далеко за линией фронта[viii]. Поэтому, как ни парадоксально, жители удерживаемых оппозицией кварталов искали дома поближе к фронту, поскольку знали, что эти районы не подвергнутся бомбардировке. Поскольку оружие очень неточное, его не сбрасывают вблизи линии фронта, так как это может привести к потерям для сил режима. Близость некоторых гражданских домов к линии фронта можно проиллюстрировать свидетельством одного из интервьюируемых, которому за время битвы за Алеппо пришлось трижды переезжать[ix]. Присущая городским боям статичность, при которой завоевание часто измеряется улицами и домами, показывает близость убежища, которое искали многие мирные жители. Кроме того, люди могли жить только на нижних этажах домов, поскольку верхние этажи часто полностью разрушались при ударах по зданиям[x].

Россия вступает в игру

30 сентября 2015 года Россия объявила о своем непосредственном вмешательстве в конфликт, вступив в войну на стороне сирийского правительства. С момента начала гражданской войны в 2011 году Кремль оказывал режиму Асада значительную финансовую помощь, материальную поддержку и дипломатическое сопровождение. Однако до сих пор Москва официально не заявляла о своем непосредственном участии в конфликте, несмотря на сообщения о ротации российских офицеров и солдат в ходе кампании для получения боевого опыта и продвижения по службе[xi]. После того как российская Государственная Дума официально одобрила военную операцию, практически сразу же начались авиаудары по заранее определенным целям[xii]. Российское вмешательство оказалось решающим поворотным моментом в конфликте. К лету 2015 года казалось, что с режимом Асада покончено. По оценкам, в августе 2015 года сирийское правительство контролировало лишь менее пятой части территории страны[xiii]. Сочетание авиаударов российских ВКС и наземных операций САА и поддерживаемых Ираном ополченцев позволило выйти из тупика, в котором находилась вся страна. С таким ростом военной мощи правительственные силы перешли в наступление, взяв в осаду еще больше территорий и усилив другие ключевые блокады воздушными и наземными наступлениями.

Когда Россия вступила в войну, она перевела конфликт в новую нестабильную фазу, поскольку иностранные ополченцы стали играть все более заметную роль, а современные российские самолеты заменили старые самолеты и боеприпасы САВВС советского производства, обрушив новую мощь огня на анклавы, удерживаемые оппозицией по всей стране[xiv]. ВКС РФ привезли с собой огромное количество современных систем вооружения, высокотехнологичных самолетов и вертолетов. Однако, по оценкам, 95% боеприпасов, сброшенных ВКС РФ в Сирии в 2015-2017 годах, были неуправляемыми «тупыми» бомбами[xv]. По многочисленным сообщениям, в ходе своей воздушной кампании Россия применяла кассетные боеприпасы и зажигательное оружие в городских районах. Airwars, неправительственная организация, которая документирует авиаудары в таких странах, как Сирия и Ирак, отследила более 1300 ударов, в которых предположительно участвовали ВКС РФ, и перечислила более 7000 потенциальных жертв среди гражданского населения к сентябрю 2016 года[xvi].

Вмешательство России в конфликт в Сирии привело к масштабной эскалации тактики осадных боевых действий сирийского режима. Это позволило САА неуклонно укреплять контроль над осажденными районами и активизировать бомбардировки территорий оппозиции, сочетая беспорядочные атаки и точные удары для уничтожения жилых кварталов и жизненно важных объектов гражданской инфраструктуры таким образом, чтобы постепенно заставить осажденные анклавы капитулировать и рассредоточиться. После вступления России в конфликт один за другим пали различные городские населенные пункты, удерживаемые оппозиционными силами[xvii].

Заключение

С помощью продуманной и методичной осадной тактики сирийский режим и его союзники смогли подавить восстание и постепенно захватить и вернуть удерживаемые оппозицией территории. Суровая логика осады проста. Если лишить противника пищи и медикаментов, то в конце концов он потеряет физическую и психическую способность сражаться. Для достижения этой цели осады обычно сочетают два ключевых элемента: окружение территории с целью ее изоляции и бомбардировки. Оба этих способа насилия являются синергетическими и усугубляют воздействие осадной тактики на окруженное население. Осада в Сирии характеризовалась беспорядочными бомбардировками и масштабными разрушениями городов, что привело к значительным страданиям гражданского населения, оказавшегося в осажденных районах.

Решение режима использовать осадные боевые действия в качестве одного из аспектов противоповстанческой борьбы было обусловлено несколькими факторами.

Во-первых, основываясь на авторитарной модели борьбы с повстанцами, сирийский режим рассматривал осадные боевые действия как способ наказания районов, которые считались «нелояльными» по отношению к правительству. С помощью разрушений и террора режим мог создать у населения ощущение безнадежности и отчаяния, что усложняло поиск поддержки для вооруженной оппозиции. Кроме того, подобная тактика коллективного наказания и ответных бомбардировок препятствовала распространению восстания на другие территории.

Во-вторых, из-за интенсивных российско-арабских военных отношений во время холодной войны САА усвоила тактику осады, и поэтому переход к этой стратегии был легко осуществим. Наконец, осадные боевые действия оказались относительно «дешевым» и эффективным мероприятием для сил САА и ВВС САА, поскольку требовали ограниченного количества человеческих ресурсов и позволяли силам режима использовать свои военные преимущества, обеспечиваемые тяжелой артиллерией и авиацией, против городских населенных пунктов. После вмешательства России динамика военной мощи еще больше изменилась. При поддержке российской авиации правительственные войска смогли закрепиться и более эффективно окружать удерживаемые оппозицией районы, что привело к значительному увеличению числа осад. Это позволило правительству установить больший контроль над страной и ослабить оппозицию, но ценой значительных потерь для гражданского населения.

Городская война – это залог будущего. Все чаще боевые действия сосредоточены в крупных городских населенных пунктах.[xviii] Учитывая успех сирийской кампании по борьбе с повстанцами, ведущими осадные боевые действия, вполне вероятно, что авторитарные режимы в будущем будут использовать тактику осады для захвата городских территорий и установления контроля над проживающим там населением.

[i] E. Field, ‘The Origin of The Barrel Bomb: Assad’s Weapon of Fear’, The Global Scout, 10 February, 2015. See: https://archive.ph/20150216074935/http://theglobalscout. com/2015/02/origin-barrel-bomb-assads-weapon-fear/#selection-303.304-303.404.

[ii] ‘Weapons’, Syrian Network for Human Rights. See: https://snhr.org/blog/category/report/ thematic-reports/weapons/; Atherton, ‘A dismal science’,: For instance, thermobaric bombs, also known as vacuum bombs, are designed for use against defensive positions and concrete bunkers. They are dropped from aircraft on unguided parachutes and exploit atmospheric oxygen to disperse a mix of fuel and oxygen as a cloud, which is then ignited by a secondary detonation. This can penetrate any building or defense with openings not totally sealed. The resulting blast causes an immense fireball, a massive blast wave, and a vacuum that sucks up all surrounding oxygen, powerful enough to crush cars.

[iii] B. Moses, ‘The Mystery Of The Syrian Barrel Bombs’, Brown Moses Blog, 30 August, 2012. See: http://brown-moses.blogspot.com/2012/08/the-mystery-of-syrian-barrel- bombs.html; E. Higgins, ‘A Brief Open Source History of the Syrian Barrel Bomb’, Bellingcat, 8 July, 2015. See: https://www.bellingcat.com/news/ mena/2015/07/08/a-brief-open-source-history-of-the-syrian-barrel-bomb/: While covering the Syrian conflict, Eliot Higgins took the pseudonym Brown Moses from the Frank Zappa song ‘Brown Moses’.

[iv] T.R. DeGhett, ‘The Build-It-Yourself-Bombs’, Foreign Policy, 3 July, 2014. See: https:// foreignpolicy.com/2014/07/03/the-build-it-yourself-bombs/; Wall Street Journal, ‘Barrel Bombing Campaign Intensifies in Aleppo, Syria’, YouTube video, 17 April, 2015. See: https://www.youtube.com/watch?v=v3W9Bgzpkq8; F. Wolf, ‘Syrian regime Barrel Bomb Being Dropped’, YouTube video, 27 October, 2012. See: https://www.youtube. com/watch?v=1ipPPf1d29g; For an extensive overview of such attacks on neighbourhoods in Aleppo, see: ‘Spatializing the YouTube War’, Conflict Urbanism Aleppo, http://aleppo.c4sr.columbia.edu/spatializing-youtube.html.

[v] Moses, ‘The Mystery Of The Syrian Barrel Bombs’.

[vi] Field, ‘The Origin of The Barrel Bomb’; Moses, ‘The Mystery Of The Syrian Barrel

Bombs’; Interview with W., 27 April, 2022.

[vii] J. Marcus, ‘Syria conflict: Barrel bombs show brutality of war’, BBC News, 20 December,

2013. See: https://www.bbc.com/news/world-middle-east-25466541; Moses, ‘The Mystery Of The Syrian Barrel Bombs’; Syrian Network for Human Rights, ‘In Nine Years, the Syrian Regime Has Dropped Nearly 82,000 Barrel Bombs, Killing 11,087 Civilians, Including 1,821 Children’, 15 April, 2021, 1.

[viii] K. Roth, ‘Barrel Bombs, Not ISIS, Are the Greatest Threat to Syrians’, The New York Times, 5 August, 2015. See: https://www.nytimes.com/2015/08/06/opinion/ barrel-bombs-not-isis-are-the-greatest-threat-to-syrians.html?_r=0.

[ix] Interview with I., 6 June, 2021.

[x] Interview with W., 27 April, 2022.

[xi] S. Charap, E. Treyger, and E. Geist, ‘Understanding Russia’s Intervention in Syria’, Rand

Project Air Force Research Report, January 2019, 6.

[xii] To justify its intervention, Moscow claimed that it was fighting ISIS terrorist groups.

However, an overall examination of the RuAF bombing campaign in Syria proves this assertion to be deceptive. The Syrian Network for Human Rights (SNHR) reported that 85-90 per cent of Russian air strikes were on areas under the control of the armed opposition, and often on densely populated areas. Not on regions under the control of ISIS or ISIS-affiliated terrorist groups. See: Syrian Network for Human Rights, ‘“They came to kill us”: Russian forces kill 570 civilians, including 152 children and 60 women’, 17 December, 2015, 1; Opposition activists even sardonically called the regime and Russia’s sorties ‘the air force of ISIS’: M. Weiss, ‘Russia’s Giving ISIS An Air Force’, The Daily Beast, 13 April, 2017. See: https://www.thedailybeast.com/ russias-giving-isis-an-air-force.

[xiii] C. Strack, ‘Syrian government no longer controls 83% of the country’, Jane’s Intelligence Review, 2 August, 2015. See: http://www.janes.com/article/53771/ syrian-government-no-longer-controls-83-of-the-country.

[xiv] A. Lund, ‘Not just Russia: The Iranian Surge in Syria’, Carnegie Middle East Centre,

23 May, 2016. See: https://carnegie-mec.org/diwan/63650: It is important to note that besides the Russian military intervention, a simultaneous surge in Tehran-backed Shia fighters and Iranian troops filtering into Syria also played an important role in the conflict. Aron Lund argues that the decisive impact of the Russian air campaign in Syria should not be viewed in isolation, and that Iranian ground forces had a decisive impact on this crucial turning point in the conflict.

[xv] ‘Death in the City: High levels of civilian harm in modern urban warfare resulting from significant explosive weapons use’, Airwars, May 2018, 12.

[xvi] S. Oakford, ‘A year of Russian airstrikes leaves thousands dead’, Airwars, 29 September, 2016. See: https://airwars.org/ news-and-investigations/a-year-of-russian-airstrikes-has-left-thousands-of-syrians- civilians-dead/.

[xvii] In sequence of their collapse: Darayya fell in August of 2016, Ramousah in September 2016, Eastern Aleppo in December 2016, Homs in May 2016, and various opposition enclaves in Eastern Ghouta and rural locations near Damascus in the first quarter of 2018, just to name a few.

[xviii] L.A. DiMarco, Concrete Hell. Urban Warfare From Stalingrad to Iraq (Oxford, Osprey Publishing, 2012) 26.