28 декабря 2023 года, под занавес года, ведущим мозговым центром Турции, Фондом политических, экономических и социальных исследований (SETAV), был опубликован ежегодник «Радар безопасности 2024», посвященный перспективам взаимодействия Турции с зарубежными партнёрами в наступившем году.
Часть 16 нашей публикации доступна на сайте ИБВ по ссылке: http://www.iimes.ru/?p=106293
Напомним, что в прошлой части нашей публикации мы подошли к рассмотрению темы Восточного Средиземного моря в повестке дня безопасности Турецкой Республики.
В частности, мы поговорили про политическую повестку дня в отношениях Турции с Израилем, Египтом, Кипром и с Грецией. Так, турецким автором было указано на то, что в отношениях с Грецией у Турции наметилась нормализация, которая основана на подходе, предполагающем фокус на позитивной повестке дня.
При этом заметим, что эти шаги, на наш взгляд, были, в определенной мере, продиктованы желанием Турции продемонстрировать США и ЕС отсутствие у неё напряжённости с Грецией, как со страной НАТО.
Сделано это было в свете, пожалуй, двух главных политических обстоятельств: 1) Турция добивается снятия оружейных эмбарго, введенных отдельными странами НАТО (введены по широкому спектру причин и поводов – от проведения контртеррористической операции на юго-востоке страны до участия в Нагорно-Карабахском конфликте – И.С.), 2) Турция добивалась положительного решения США по поставке ей истребителей новых F-16 и модернизационных комплектов к существующему парку ВВС.
И то, и другое, как мы беремся судить, предполагало демонстрацию Турцией своих «мирных намерений» по отношению к Греции, в адрес которой официальная Анкара ранее нередко направляла недвусмысленные выражения угрожающего свойства.
Удалось ли Анкаре «успокоить» Запад? – Полагаем, что можно говорить лишь только о видимости успокоения. Можно ожидать, что контракт на поставку Турции истребителей F-16 со стороны США будет включать серьезные ограничения на использование страной этой техники с указанием исключений в виде Греции и Кипра. Заметим, что это — типичная практика американцев в отношении Турции, которая проявляла себя и ранее. В ходе того же кипрского кризиса, когда Турции было запрещено использовать технику американского производства.
Переходим к разделу документа, посвященному динамике в сфере энергетики Восточного Средиземного моря, цитируем:
«Энергетика является одновременно вопросом конкуренции и сотрудничества в Восточном Средиземноморье. 2023 год стал свидетелем и благоприятствовал сотрудничеству в области энергетики с конкретными проектами и результатами. Однако, проблема Газы препятствовала экономике энергетики. Двери по-прежнему открыты для продвижения региональных проектов и сплочения, несмотря на разногласия по поводу того, как продолжать этот процесс.
Киприоты-греки отдали приоритет лицензированию транснациональных компаний и получению конкретной прибыли после многих лет поисков, связанных с энергетикой.
Греки-киприоты намеревались включить в свой состав энергетических гигантов других стран, чтобы получить политическое преимущество перед турками-киприотами, лишив их желаемой прибыли.
Тем не менее, греки-киприоты также настаивали на том, чтобы сделать южные берега острова центром переработки газа, что было нерентабельно для компаний.
Таким образом, спор велся о том, как передать продукцию на мировые рынки, и правительство США, например, поддержало энергетические компании вопреки требованиям греков-киприотов. Что касается транспортировки газа, итальянская ENI подала сигнал грекам-киприотам о предложении построить трубопровод в Израиль, который предпочитал либо сжижение в Египте, либо передачу (газа – И.С.) в Турцию.
В кипрско-греческих СМИ появилась оценка, что Христодулидес предпочитает ту же политику, что и его предшественник, «который находился в иллюзии, что, построив прочные отношения со странами, враждующими с Турцией, Республика получит какое-то преимущество, стратегическое или иное».
Американская оппозиция требованиям киприотов-греков и освещение в местных СМИ поставили под сомнение актуальность политики, связанной с энергетикой, которую поддерживает Христодулидес, в перерывах между рассмотрением другого политического процесса по решению кипрской проблемы и энергетической повестки дня.
С другой стороны, вызывает обеспокоенность задержка в реализации газовых проектов. Министр энергетики греков-киприотов Джордж Папанастасиу заявил, что «добыча природного газа должна начаться примерно к 2027 или 2028 году», после того как он выразил свой оптимизм по поводу споров с Chevron Energy Co.»
Иными словами, речь идет о том принципиальном моменте, что Республика Кипр армирует тот статус-кво, который они установили с Грецией по вопросу границ исключительных экономических зон в Восточном Средиземном море с помощью выдачи лицензий глобальным (прежде всего, американским – И.С.) энергетическим корпорациям. Таким образом, Республика Кипр подстраховывает себя на случай эскалации с Турцией, которая не может быть до конца исключена. Однако, проблема для Кипра заключается в том, что необходим рентабельный коридор по доставке энергоносителей на «европейский материк». В этом смысле оба рассмотренные выше пути, включая наращивание возможностей Кипра по сжижению газа, а также строительство новой трубопроводной инфраструктуры, обходящей территорию Турции, предполагают большие затраты, которые никто, пока во всяком случае, нести не готов.
Переходим к теме Израиля в контексте энергетики, цитируем:
«Израиль гораздо более стабильно реализовывал энергетическую программу и превратил ее в конкретную выгоду.
Стратегия заключалась в интеграции возможностей и возможностей Израиля, Египта и киприотов-греков, особенно после соглашения с Ливаном о совместном использовании делимитированной морской зоны.
Стремление Европы получить доступ к энергоресурсам стало мотивирующим фактором после начала российской агрессии против Украины.
Следовательно, краткосрочным решением Израиля было сжижать газ в Египте и продавать его в ЕС, а в долгосрочной перспективе — строить трубопроводные сети.
Трубопровод Кипр-Крит-Греция будет иметь высокую стоимость, что по сути неприемлемо для энергетических компаний, но анатолийский маршрут был бы экономически эффективным.
Нормализация отношений с Турцией облегчила эту идею, но проблема Газы остановила реализацию проектов, связанных с энергетикой.
Следовательно, Израиль больше сосредоточился на краткосрочных решениях, таких как надежда на то, что Египет будет продавать газ, который побьет рекорды израильского экспорта в 2023 году.
Кроме того, Израиль отправил первый экспорт нефти из некогда спорной израильско-ливанской ИЭЗ как многообещающее развитие. Более того, военная эскалация в Газе не остановила энергетические усилия, и Израиль предоставил BP и ENI 12 лицензий».
Израиль, на самом деле, стоит перед проблемами, схожими с кипрскими. Не в том смысле, что к нему есть претензии со стороны Турции – они отсутствуют. Речь идет опять же о поиске рынков для своих энергоносителей и обеспечения доставки на них имеющегося у Израиля газа. Впрочем, в этом смысле Израиль находится в более выигрышном положении чем островной Кипр. Соседство Израиля и Египта дает возможности для кооперации в плане использования египетских мощностей для сжижения газа и дальнейшей уже поставки на мировые рынки. Впрочем, проблема Газы, о которой также сказано выше, включая проблему палестинских мигрантов и непростой ситуации в египетско-израильском приграничье, способна влиять, хотя и, вряд ли срывать, те возможности, которые просматриваются.
Завершается энергетический раздел позицией Египта по вопросу, которая излагается следующим образом:
«Египет продолжал перерабатывать газ и продавать его. С другой стороны, экономическая эскалация в стране препятствовала обновлению и поддержанию инфраструктуры.
Разведка новых месторождений нефти и газа была многообещающей для египетского энергетического сектора. Многообещающей надеждой было обнаружение газа в разведочной скважине Наргис-1 в концессии на морском участке Наргис в восточной части Средиземного моря на шельфе Египта. Египет объявил об очередном открытии нефти в августе в Суэцком заливе.
Тем временем Египет расширил свою газовую инфраструктуру, перекачивая газ через Иорданию, чтобы повысить эффективность.
Одним из конкретных вопросов, о которых идет речь, была односторонняя демаркация морской границы Египта с Ливией в самом конце 2022 года.
Однако, на это решение последовала реакция Ливии; проблема была отодвинута на второй план и оставалась управляемой. Правительство национального единства расширило 12-мильные территориальные воды до 24-мильных, но вопрос о демаркации прилегающих вод на некоторое время остался в забвении.
Ливан был еще одним активным государственным игроком в регионе. Ограничение морских перевозок с Израилем, введенное США, стало историей успеха. Тем не менее, спор о сухопутной границе стал еще одним вопросом, требующим нового посредничества. Начало войны в Газе остановило эти усилия. С другой стороны, морское газовое бурение было передано на тендер консорциуму под руководством Total.
Наконец, СМИ проинформировали аудиторию о секретных переговорах между ПНА и Израилем о добыче газа у берегов Газы в 36 км от побережья Газы».
Касательно последнего отметим следующее: какие бы кризисы ни сотрясали регион, как можно заметить, энергетика остается слишком большим и взаимовыгодным вопросом для того, чтобы даже противоборствующие и конфликтующие стороны не попытались бы вывести его за скобки. Обратим внимание на то обстоятельство, что Турция продолжает, невзирая на кризис в Газе, свое торгово-экономическое сотрудничество с Израилем, включая торговлю энергоносителями (в том числе в кооперации с Азербайджаном).
Таким образом, можно рассчитывать, что глобальные энергетические игроки, поддерживаемые своими странами, будут пытаться и дальше развивать разработку месторождений газа Восточного Средиземного моря, невзирая на политические трудности и даже кризисы. Однако, принципиальным здесь для Турции является тот вопрос, насколько ей удастся сохранить для себя место в этих проектах или же её территории будут пытаться обойти, на фоне непростых отношений с США и с ЕС, которые и будут определять конфигурацию газовых проектов региона. По крайней мере, этим вопросом постоянно задаются турецкие эксперты и он вызывает у них законную обеспокоенность.
Завершающий раздел материала посвящен динамике развития турецкой политики по отношению к Восточному Средиземноморью и тому, как эта динамика может развиваться в наступившем 2024 году.
Цитируем:
«Турция привержена процессу нормализации отношений с Израилем, Египтом и, наконец, Грецией.
Это предпочтение потенциально может ослабить политическую напряженность и способствовать энергетической дипломатии для достижения максимальной взаимной выгоды.
Начало войны в Газе стало двойным приоритетом. Проблема Газы ускорила нормализацию отношений с Египтом и не помешала турецко-греческому сближению.
С другой стороны, турецко-израильские отношения ухудшились после того, как жертвы среди гражданского населения стали предметом критики.
Президент Эрдоган был так сосредоточен на объективной оценке 7 октября, однако потери детей и женщин в результате неизбирательных обстрелов Израиля усилили эмоциональные нарративы, призывающие Израиль успокоить конфликт и обеспечить постоянное прекращение огня.
В этом смысле Турция предложила взять на себя ответственность за гуманитарную помощь, посредничество и гарантии для смягчения эскалации. Официальное заявление опирается на «решение о создании двух государств, основанное на границах 1967 года».
Внешняя политика Турции, связанная с энергетикой, все еще находится на той же странице. Турция хочет разрешить несовместимость с государствами региона, сначала путем заключения нормализации, а затем с помощью совместных проектов по разведке, бурению или передаче энергетических ресурсов.
Эта политика выгодна всем игрокам в регионе, а также ЕС. Однако война в Газе задержала этот процесс с Израилем. Президент Эрдоган указывает на премьер-министра Израиля Нетаньяху, а не на Израиль, ответственного за катастрофу. Следовательно, Турция сохранит свою позицию, если вопрос Газы будет решен мирным путем.
Ближний Восток и Восточное Средиземноморье никогда не были легкой географией для прогнозирования будущего. Многочисленные конкурентные потенциалы несут риски для запланированных политических, экономических или военных действий.
Если события 2023 года принять за отправную точку и предположить повторение взглядов включенных в него акторов, политика может быть построена на двусмысленности, в то время как энергетические проекты будут множителем сотрудничества.
Государственные субъекты и их транснациональные энергетические гиганты требуют мира и стабильности при переработке энергетических ресурсов, особенно для поиска альтернативы российскому газу и нефти.
Экономическая эффективность станет важным параметром для оценки курса энергетики и соответствующих политических начинаний.
В этом смысле война в Газе станет поводом для беспокойства в 2024 году, что вызовет положительный отклик у Израиля. Как только в Израиле произойдет смена правительства и мудрый лидер будет управлять отношениями Израиля с другими странами, начнется новая нормализация.
С другой стороны, Израиль может столкнуться с изоляцией в регионе, если война в Газе еще больше обострится и приведет к гуманитарному коллапсу.
Кипрский вопрос сигнализирует о неоднозначных и сложных отношениях в регионе. Киприотам-грекам не терпится увидеть увеличение национального дохода благодаря маркетингу газа в 2024 году. Но маркетинг газа – это не только бурение, добыча и сбыт.
Если политический тупик на Кипре сохранится, энергетические проекты будут хрупкими, затраты на страхование будут выше, а транспортировка газа будет уязвима для любого негативного воздействия.
Оптимальный курс – добиться справедливого обращения с киприотами-турками и удовлетворить ожидания Турции посредством хорошо продуманной дипломатии в рамках добросовестности.
Турецко-египетское сотрудничество, которое является быстрым и многообещающим, могло бы быть модальным.
Кроме того, позитивная повестка дня Турции и Греции может побудить киприотов-греков пересмотреть свою политику в отношении киприотов-турок и Турции.»
Резюмируя изложенное выше, отметим, что Турция пытается балансировать то, что автор назвал как «политическую двусмысленность» со странами-соседями в регионе, за счет реализации конкретных стратегических и финансово выгодных энергетических проектов.
В этом смысле, отметим, что Турция рассчитывает на рациональность сторон, с кем у нее складываются не самые простые отношения: с Египтом, с Израилем, с Грецией и с Кипром. Здесь стоит предостеречь от излишних ожиданий: как показали последние 2 года, субъектность международных игроков и их рациональность в духе следования национальным интересам может быть поставлена под сомнение.
В этом смысле, для понимания перспектив широкой «региональной нормализации», построенной на опоре на энергетические проекты, следует рассматривать куда как более широкую международную панораму со включением в неё глобальных игроков – прежде всего США и ЕС. Полагаем, что это – не тот случай, о котором можно говорить, что региональные державы будут решать региональные проблемы. В этом случае, пожалуй, так не получится.
На этом заканчиваем рассмотрение материала Фонда политических, экономических и социальных исследований Турции (SETAV) «Радар безопасности 2024».