В конце 2009 г. произошли два события: российским компаниям удалось выиграть тендер в Ираке и президент Судана Омар аль-Башир официально заявил о желании местной власти и крупного бизнеса сотрудничать с Россией в нефтедобывающей сфере. Удастся ли в будущем нашим нефтяникам закрепиться на иракском и начать осваивать суданское нефтяное поле?
Ирак
Несмотря на то, что де-юре «Лукойлу» удалось вернуть Западную Курну-2, де-факто для вывода проекта на самоокупаемость российского нефтяному гиганту понадобится вложить не менее 4–5 млрд долл. в течение 5–7 лет.
Кроме того, сегодня еще слишком рано говорить о каком-либо контроле над всей производственной цепочкой «сырье — готовый продукт», ведь заключенные сторонами договоры являются по сути сервисными: «Лукойл» и «Газпром нефть» станут за установленную плату вести добычу «черного золота», а распоряжаться им будет иракская сторона.
По подсчетам специалистов, доходы «Лукойла» после достижения пика добычи составят около 450 млн долл. в год и не сопоставимы с экономической отдачей второй очереди месторождения Западная Курна в целом.
Помимо экономических, следует также отметить некоторые политические и правовые риски, ожидающие российский бизнес в Ираке.
Прежде всего, внутренняя обстановка в стране по сей день остается сложной, что во многом обусловлено продолжающейся острой и напряженной борьбой между различными политическими силами.
В этой связи иракские власти и военное командование США опасаются, что после проведения парламентских выборов в марте этого года вооруженная оппозиция может значительно активизировать свои действия для того чтобы выразить свое несогласие с их результатами.
Самым существенным правовым риском несомненно является отсутствие в законодательной базе современного Ирака закона, который бы детально регулировал порядок привлечения и поощрения иностранных инвестиций в топливно-энергетический комплекс (ТЭК) государственной экономики.
И хотя 23 ноября 2009 г. парламент Ирака утвердил закон об инвестициях, но этот нормативный акт лишь дает право иностранцам покупать иракскую землю под жилищное строительство (ранее они могли только арендовать ее на короткое время). Новый закон не затрагивает нефтяной сектор и не разрешает иностранцам заниматься строительством отелей.
Однако отмеченные нами препятствия российских нефтяников не останавливают. Почему?
Основной причиной можно назвать то, что ведение профильной деятельности на территории Ирака предоставляет отечественным нефтяникам уникальную возможность получить не только доход (пусть и в перспективе), но и геофизическую информацию о регионе, которая в будущем поможет нашим компаниям в принятии новых инвестиционных решений при участии в проектах на территории стран-соседей Ирака.
Примечательно, что пока энергетический диалог с аравийскими нефтяными монархиями находится еще в начальной стадии, а наименее развитые арабские государства пока не могут заинтересовать российских экспортеров и инвесторов, основная ставка в российской внешнеэкономической стратегии в последние годы делалась на государства со средним уровнем доходов, но относительно диверсифицированной экономикой: Египет, Сирию, Иорданию, Ливан, страны Магриба.
Что касается Ирака, то здесь вполне выигрышная ситуация, так как экономические потребности Ирака в целом соответствуют возможностям российских производителей.
Достаточно напомнить, что «Лукойл» является ведущей российской транснациональной компанией по величине зарубежных активов, стоимость которых, по подсчетам специалистов, составляет 23,5 млрд долл. или 33% от ее совокупных активов (на начало 2009 г.).
Справедливости ради отметим также, что освоение иракского месторождения Бадра, право на которое компания «Газпром нефть» получила в составе консорциума с турецкой TPAO, корейской Kogas и малазийской Petronas, станет для нефтяной «дочки» российского газового монополиста первым зарубежным проектом.
Каковы же механизмы для успешной деятельности в Ираке?
1. Прежде всего, следует добросовестно выполнять договорные условия, одним из которых является привлечение иностранными компаниями к работе на территории Ирака максимального количества местного населения.
2. Необходимо наладить дружеский, конструктивный и действенный диалог с представителями различных этнических и конфессиональных групп, проживающих в Ираке и антагонично настроенных друг к другу.
Связано это с тем, что после мартовских выборов политическая обстановка в стране еще больше стала влиять на экономическую ситуацию. Другими словами, силы, пришедшие к власти в Багдаде, могут повлиять на развитие энергетической деятельности России на территории Ирака.
3. Стоит всерьез подойти к проблеме должного информационного обмена и сотрудничества с иракской стороной. Это означает, что России необходимо проводить различные тематические мероприятия разного уровня: встречи, конференции, форумы – с тем, чтобы на Востоке представители властных кругов и бизнес-элита отчетливо себе представляли реальные и потенциальные возможности нашего государства в сфере иностранного инвестирования. Целесообразно подключать для этого как властные, общественные, так и научные силы: МИД России, ТПП России, РАН, а также другие организации.
Судан
Помимо Ближнего Востока, Россия заинтересована в продвижении собственных энергетических интересов на территории крупнейшей африканской страны (недаром Россия является одним из поставщиков вооружения в Судан).
Как заявил президент Судана Омар аль-Башир, Москву и Хартум объединяет отличный опыт двусторонних отношений и поэтому в настоящее время между странами существует политическое взаимопонимание. «В России мы видим не просто друга, но государство, которое всегда действует по справедливости, не оставляя в беде друзей», — отметил О. аль-Башир, подчеркнув, что между двумя странами активно развиваются контакты, прежде всего, в сфере торгово-экономического обмена.
Примечательно, что Судан, находящийся на стыке арабского мира и Черной Африки, играет важную роль в традиционных геополитических раскладах. Это государство контролирует большую часть реки Нил — главной водной артерии континента. В британской колониальной системе Судану отводилась роль ключа к Египту, а значит, и ко всему Ближнему Востоку.
Кроме того, страна обладает серьезными запасами углеводородного сырья: нефти — 1,6 млрд барр., природного газа — 85 млрд куб. м. Помимо этого, на территории Судана расположено большое число неразведанных месторождений. И российские компании могли бы поучаствовать в их освоении, так как им по силам бросить вызов китайской монополии.
Понимая уникальное геостратегическое положение Судана и его серьезный экономический потенциал, в декабре 2008 г. Д.А. Медведев своим указом назначил специального представителя президента РФ по Судану. Им стал глава Комитета Совета Федерации России по международным делам М.В. Маргелов, который в своих выступлениях неоднократно подчеркивал, что Судан может стать для России воротами в Африку.
Надо сказать, что спецпредставитель активно ведет свою деятельность, регулярно осуществляя визиты в Судан и принимая в Москве его руководство для проведения переговоров. Причем с обеих сторон в совместной работе участвуют как представители властных структур, так и бизнеса.
Говоря о перспективах инвестиций российских нефтяных компаний, суданский лидер подчеркнул, что до сих пор также имеется возможность их вхождения в топливно-энергетический комплекс его государства. Он также особо отметил, что международная конференция по Судану, организованная М.В. Маргеловым в октябре 2009 г., дала очень хороший шанс для этого и будет способствовать прорыву в двусторонних отношениях.
Действительно, после того, как Кремль не поддержал решение Международного уголовного суда, а напротив, в Москве был проведен, по словам Специального представителя Президента России по Ближнему Востоку А.В. Салтанова, «беспрецедентный» научно-практический форум, посвященный суданской проблематике, власти Хартума способствуют возможному участию России в энергетических проектах, в частности — в сфере нефтедобычи и электроэнергетике.
Таким образом, суданская власть, наряду с представителями крупного бизнеса, готова сотрудничать с нашим государством во многих обоюдовыгодных областях, включая нефтедобывающий сектор.
Очевидно, что такого рода задачи не будут иметь легкого решения и потребуют учета с российской стороны активности американской и китайской политики в Судане, жестко ориентированной на продвижение собственных национальных интересов в стране и регионе и на поддержку своего крупного капитала. Особенно это может стать актуальным в том случае, если образуется какое-либо взаимодействие между этими основными конкурентами Москвы на территории Судана.
Стоит напомнить, что российская сторона периодически блокировала американские резолюции в Совбезе ООН с тем, чтобы не дать Вашингтону возможность добиться перераспределения суданских нефтяных концессий в свою пользу, что в итоге позволит США держать под контролем поставки нефти из Судана своим конкурентам.
Потенциально имеются следующие возможности для утверждения российского предпринимательства в координатах суданского бизнеса: участие в проектах внешнеэкономического сотрудничества и налаживание внешнеторговых контактов.
Однако и в том, и в другом случае необходимо постепенно «втягиваться» в местную среду, что является естественным для арабского предпринимательского капитала, который сам категорически избегает рисков, опасается напористости со стороны партнеров, предпочитает, чтобы предварительно методы их работы и деятельность были опробованы и предметно продемонстрированы на опыте других стран.
К сказанному остается добавить, что мгновенного результата от будущего двустороннего энергетического сотрудничества с Суданом отечественным нефтяникам ожидать не стоит.
Это во многом обусловлено не только специфической психологией местных властных и бизнес элит, но и тем обстоятельством, что Россия приходит в важнейший сектор экономики этого государства отнюдь не первой, да к тому же с ощутимым дефицитом средств, а ожидать того, что уже работающие там китайские, американские и некоторые другие компании спокойно отнесутся к нашей «игре» на суданском нефтяном поле не стоит.