Как указывают американские эксперты в области безопасности, бескомпромиссный исламистский режим Ирана надеялся, что, позволив хотя бы одному кандидату-реформисту участвовать во внеочередных выборах 28 июня после гибели в авиакатастрофе президента Эбрахима Раиси, избиратели придут в большом количестве, чтобы продемонстрировать поддержку системы управления и консервативных кандидатов. Чтобы привлечь критиков режима на избирательные участки, правящий истеблишмент одобрил кандидатуру парламентария и кардиохирурга Масуда Пезешкиана среди шести утвержденных кандидатов. Два сторонника жесткой линии выбыли за несколько дней до голосования в попытке повысить шансы ведущих фаворитов режима – спикера  парламента Мохаммада Багера Галибафа и бывшего главного переговорщика по ядерной программе Сейеда Джалили. Поскольку ни один кандидат не набрал 50% + 1 голосов, второй тур выборов назначен на 5 июля. Стратегия высшего руководства, включая верховного лидера ИРИ (рахбара) аятоллу Али Хаменеи, потерпела неудачу на нескольких уровнях. Значительное число избирателей, которые стали испытывать недоверие к избирательному процессу и которые поняли, что даже выборы сторонника реформ не принесут реальных изменений, не пришли на выборы. Явка, официально заявленная как 40%, была даже ниже, чем зафиксированная на выборах в парламент 1 марта, что уже было самой низкой явкой на любых крупных выборах с момента образования Исламской Республики. И из тех, кто пришел на избирательные участки, 1 млн бюллетеней были оставлены незаполненными и признаны недействительными из более чем 24 млн поданных бюллетеней. В совокупности уровень участия избирателей и незаполненные бюллетени для голосования свидетельствовали об отказе от политики режима, особенно о его репрессиях против критиков и женщин, которые отказываются соблюдать законы, требующие полного покрытия головы. Но даже низкая общая явка не помешала множеству избирателей поддержать Пезешкиана, единственного кандидата, наиболее критикующего политику режима и предлагающего наиболее существенные изменения в политике. Лидеры режима в целом рассчитывали, что Пезешкиан, как малоизвестный реформист, получит скудную поддержку, если многие избиратели-реформисты не придут на выборы. Многие изначально отвергли его кандидатуру как плохо завуалированную уловку режима, направленную на повышение явки. Более видные реформисты, такие как бывший первый вице-президент Эсхак Джахангири, у которого было гораздо больше сторонников, чем у Пезешкиана, были исключены из гонки. Тем не менее, даже относительно небольшое число избирателей, пришедших на избирательные участки, не поддержали  кандидатов, которым явно отдавали предпочтение высшие руководители Ирана. Когда голоса были подсчитаны, и, несмотря на незначительную явку, Пезешкиан набрал явное большинство – 10,4 млн голосов из 23,4 млн действительных поданных. В общей сложности он набрал на миллион голосов больше, чем следующий по количеству набранных голосов Сейед Джалили. Он занял первое место, несмотря на косвенные предупреждения Хаменеи — явно имея в виду Пезешкиана — о том, что избирателям следует опасаться кандидатов, выступающих за более тесные связи с Западом. Галибаф, чья кандидатура получила наибольшее освещение в государственных СМИ, что привело многих к выводу, что ему благоволил верховный лидер, занял неожиданно третье место, получив всего 3,3 млн голосов. Это стало  ключевым итогом первого тура президентских выборов.   Как полагает ряд иранских источников, в некотором смысле, это может стать концом его возвышения в системе. Консервативный лагерь призывал Джалили и Галибафа прийти к взаимопониманию, чтобы один из них отказался от участия в пользу другого, чтобы предотвратить раскол среди консерваторов, однако этого не состоялось, и Галибаф проиграл по нескольким причинам. Он оказался зажатым между Джалили, который апеллировал к более жестким и идеологически преданным избирателям, и Пезешкианом, который заручился поддержкой достаточного количества умеренных и выступающих за реформы избирателей, чтобы финишировать первым. Спикер парламента также был замешан в серии обвинений в коррупции и политических скандалах на протяжении своей карьеры, которые, возможно, нанесли ущерб его репутации до такой степени, что это не могло быть компенсировано его попытками представить себя компетентным, опытным менеджером с технократическими решениями. Другой сторонник жесткой линии, Мустафа Пурмохаммади, единственный шиитский священнослужитель в гонке и известный сторонник жесткой линии, ранее занимавший посты министра внутренних дел и юстиции, получил ничтожные 206 000 голосов.

Результаты от 28 июня дают иранцам реальную возможность того, что реформист Пезешкиан может быть избран во втором туре. Тем не менее, общепринятый взгляд предполагает, что сторонники жесткой линии консолидируются вокруг Джалили во втором туре выборов 5 июля, что обеспечит ему более чем достаточно голосов. При этом Джалили пообещал продолжать всю политику Раиси. Однако можно утверждать, что Пезешкиану нужно привлечь еще 3 млн сторонников реформ, чтобы одержать победу во втором туре. При этом Джалили может   не привлечь дополнительных консервативных избирателей, Вероятнее представить увеличение числа избирателей-реформистов во втором туре, особенно сейчас, когда иранцы считают, что может быть избран реформист. Так, редактор реформистской газеты сказал, что во втором туре выборов между Джалили и Пезешкианом многие неопределившиеся избиратели и даже те, кто бойкотирует гонку, придут голосовать за последнего, потому что средний класс очень опасается Джалили. Редактор сказал, что многие сторонники нынешнего спикера парламента Мохаммада Багера Галибафа, занявшего третье место в первом туре, могут проголосовать во втором туре за Пезешкиана: «По меньшей мере, 40% его сторонников, которые являются умеренными и прагматичными консерваторами, проголосовали бы за Пезешкиана, поскольку они опасаются внутренней политики Джалили и тупиковой внешней политики».

Второй тур выборов готовит почву для того, чтобы иранцы рассмотрели альтернативные варианты будущего, по крайней мере, в ограниченной степени. Иранские президенты обычно имеют ограниченную свободу действий для изменения политики национальной безопасности и внешней политики. Однако исторически они оказывали значительное влияние на экономическую политику. Тем не менее, тогдашний президент Хасан Роухани, контролируя назначения на важнейший пост министра иностранных дел, смог провести предметные переговоры с шестью крупными державами, включая Соединенные Штаты. В середине 2015 года на переговорах было достигнуто соглашение по важному соглашению, СВПД, которое ограничивало масштабы ядерной программы Ирана. Верховный лидер и его главные помощники, придерживающиеся универсально жесткой линии, приняли соглашение отчасти потому, что оно предусматривало значительное ослабление вторичных санкций США. Джалили, который был главным переговорщиком по ядерной программе до президентства Роухани, не смог достичь ядерного соглашения и, будучи кандидатом в президенты, осудил предложение уступок, которые потребовались бы для восстановления полного соблюдения США и Ираном СВПД. Джалили выступает за расширение связей с Россией и Китаем, чтобы подорвать предполагаемую гегемонию Запада в мировой финансовой и политической системе. Он решительно поддерживает продолжение вооружения и обучения группировок «Оси сопротивления» по всему региону, которые в настоящее время бросают вызов Израилю и Соединенным Штатам. Пезешкиан задействовал советников и заместителей, которые, по его мнению, могут привлечь на выборы избирателей–реформистов — даже тех, кто продолжает отвергать перспективы реальных перемен. В середине короткого периода предвыборной кампании бывший министр иностранных дел Мохаммад Джавад Зариф присоединился к его команде в качестве главного советника по внешней политике и национальной безопасности. Зариф был главным переговорщиком Ирана по СВПД, и он и Пезешкиан решительно поддерживают дополнительные переговоры с США и другими державами по восстановлению этого соглашения. Его ключевая роль в достижении этого пакта отдалила Зарифа от сторонников жесткой линии, доминирующих в верхах режима. Присутствие Зарифа рядом с Пезешкяном придает вес заявлениям кандидата о том, что он может снизить напряженность в отношениях с Западом и добиться радикального смягчения санкций, которое вернет иранскую экономику к значительному росту. Тем не менее, снижение напряженности в отношениях с Западом потребует от Ирана убедить своих партнеров по «Оси сопротивления», таких как ливанская «Хизбалла» и йеменские хуситы, прекратить свои атаки на Израиль и мировое судоходство соответственно. Не ясно, будет ли у Пезешкиана достаточно полномочий, в случае избрания, чтобы добиться такой значительной коррекции курса в иранской политике.

В то же время Пезешкиан попытался развеять опасения верховного лидера по поводу него, пообещав назначить своим министром иностранных дел, в случае избрания, не Зарифа, а менее противоречивого Аббаса Арагчи. Карьерный дипломат и высокопоставленный член команды, которая вела переговоры по СВПД, Арагчи в течение 2021 года вел переговоры с США и другими мировыми державами о восстановлении СВПД, прежде чем стать советником тогдашнего министра иностранных дел Хосейна Амира Абдоллахиана, который погиб в крушении вертолета вместе с Раиси. Реформисты, надеющиеся на победу Пезешкиана, также ожидают, что в случае избрания он ослабит внутренние репрессии, как он обещал сделать во время своей предвыборной кампании. Однако другие президенты время от времени пытались облегчить соблюдение таких правил, как дресс-код для женщин на публике, только для того, чтобы быть отмененными верховным лидером и его главными помощниками. Еще неизвестно, сможет ли Пезешкиан повлиять на реальные перемены внутри страны в свете продолжающегося настаивания высших духовных лиц, включая Хаменеи, на том, чтобы режим не поступался ни одним из своих основных принципов. Можно ожидать, что Джалили в значительной степени оставит в силе репрессивную политику Раиси, в том числе ту, которая привела к аресту молодой женщины Махсы Амини в сентябре 2022 года, смерть которой в заключении вызвала общенациональное восстание на несколько месяцев.

Основные выводы:

Лидерам иранского режима не удалось добиться высокой явки избирателей или обеспечить избрание поддерживаемого ими кандидата на внеочередных президентских выборах 28 июня.

Единственный кандидат-реформист в гонке, Масуд Пезешкиан, набрал наибольшее количество голосов и, возможно, сможет одержать победу во втором туре выборов 5 июля против сторонника режима Сейеда Джалили.

Джалили, предположительно, консолидирует голоса сторонников режима во втором туре, и его избрание обеспечит беспрепятственное продолжение внутренних репрессий в Иране и его существующей политики национальной безопасности.

Неожиданная победа Пезешкиана ослабит внутренние репрессии и обеспечит последовательный и потенциально продуктивный диалог с официальными лицами США по нерешенным вопросам.