Мало какую страну в Европе и на Ближнем Востоке можно сегодня сравнить по уровню политической активности в этих регионах с Турцией. То, что Турция в настоящее время явно претендует на статус лидера среди государств мусульманского мира уже давно не является секретом, кажется, ни для кого. Главным средством для достижения этого статуса ещё до истории с «Флотилией свободы», направлявшейся в блокированный сектор Газа с гуманитарной миссией, служили многочисленные и разнообразные антиизраильские выпады и критика в адрес правительства этой страны. Вооруженное же нападение на суда флотилии (в подготовке которой самое активное участие принимали турецкие общественные организации) сил безопасности Израиля позволило Турции набрать колоссальное количество очков в споре за лидерство в исламском мире. Укрепление позиций на этом дипломатическом фронте позволило премьер-министру страны Реджепу Тайипу Эрдогану с новыми силами взяться за другое внешнеполитическое направление, на котором Турция действовала весьма активно все последние годы. Речь идёт о вступлении республики в Европейский союз. И, судя по всему, Турция в своих устремлениях в данной сфере обрела весьма могущественного союзника на европейском континенте в лице Великобритании.
О серьёзном сближении этих стран стало известно в начале июля, когда на совместной пресс-конференции в Лондоне министры иностранных дел двух государств Уильям Хэйг и Ахмед Давутоглу анонсировали ряд важных соглашений в самых разных областях, а также планы по учреждению в Турции первого турецко-британского университета. Кроме того, Хэйг, ранее не спешивший с осуждением действий Израиля в отношении «Флотилии свободы», на этот раз, не колеблясь, назвал блокаду сектора Газа «неприемлемой», а также решительно поддержал Турцию в её стремлении как можно скорее стать членом Европейского союза. Со своим коллегой по партии в ходе первого официального визита в Турцию 27 июля 2010 г. согласился и премьер-министр Соединённого Королевства Дэвид Кэмерон, заявивший во время выступления в Анкаре, что вступление Турции в ЕС поможет союзу улучшить отношения со всем мусульманским миром. Об этом же часто любит рассуждать и Эрдоган, считая Турцию мостом между Европой и исламским миром. Что касается Кэмерона, то он также резко раскритиковал позицию стран, препятствующих развитию переговоров о членстве Турции в ЕС, заявив, что такие государства сознательно эксплуатируют исламофобию и «намеренно интерпретируют ислам некорректно»: «Они не видят разницы между настоящим Исламом и искаженной версией экстремистов. Они думают, что ценности Ислама никогда не смогут быть совместимыми с ценностями других религий, обществ и культур. Все эти аргументы откровенно ошибочны. Я хочу, чтобы мы заняли передовую позицию в международных попытках борьбы с этой тенденцией».
Назвав Турцию умеренно мусульманской страной и раскритиковав позицию европейских протекционистов, считающих, что турецкое членство в ЕС несёт в себе, главным образом, экономическую угрозу, британский премьер пообещал слушавшим его турецким политикам, представитеям бизнеса и общественности, что станет «наилучшим адвокатом» Турции в процессе её вступления в ЕС. Интересно, что заявления Кэмерона в Анкаре прозвучали на следующий день после того, как министры иностранных дел ЕС одобрили создание дипломатического корпуса союза, руководить которым будет верховный представитель Евросоюза по международным делам и политике безопасности британская баронесса Кэтрин Эштон, назначенная на свой пост осенью 2009 г. Будет ли этот факт иметь какие-то положительные последствия для отношений Британии и Турции с одной стороны и Турции и ЕС с другой покажет время.
Господствующие в Турции настроения по новому, на этот раз дипломатическому завоеванию Европы призван был охладить визит в эту страну главы германского МИДа Гидо Вестервелле, состоявшийся 28 июля 2010 г., на следующий день после визита Дэвида Кэмерона. Очевидно, что Германия, вполне ясно осознавая ценность Турции как стратегического и экономического партнёра, не хочет полностью отдавать Великобритании инициативу в отношениях с этой страной, и уж тем более не желает, чтобы Соединённое Королевство в рамках этих отношений выступало от лица всей Европы. Потому Вестервелле поспешил заверить турецкое руководство в том, что Германия ратует за всестороннее сближение Турции с Европой, сказав, в частности, следующее: «Мы всячески заинтересованы в том, чтобы такой стратегически важный партнер, как Турция, ориентировался на Европу».
В то же время, Германия совместно с Францией в настоящее время выступают против вступления Турции в ЕС, предлагая последней лишь статус привилегированного партнёра, на что не смог не указать и Вестервелле, заявивший в ходе визита в Турцию о том, что «процесс присоединения Турции к Евросоюзу не является автоматическим» и напомнивший о том, что на пути присоединения к Европе Анкаре необходимо выполнить ряд условий, основным из которых продолжает оставаться признание Турцией Республики Кипр. Но если на это возглавляемое Эрдоганом государство ещё когда-нибудь, возможно, и отважится, то, например, признать геноцид армян (за отрицание которого в некоторых европейских странах готовятся ввести уголовное наказание и признать который Европарламент потребовал от Турции ещё в 2005 г.) не согласится никогда. Впрочем, сам турецкий премьер неоднократно говорил о том, что европейские условия его стране не указ и выполнять их (по крайней мере, в полном объёме) она не собирается. «Хочу в Европу и не перечить!», — говорил когда-то турецкий султан. Но если раньше, пожелав этого, он мог при помощи своего войска легко дойти до Вены, то сейчас, к вероятному сожалению для Эрдогана и правящей в стране исламской Партии справедливости и развития, международные отношения претерпели весьма существенную эволюцию и далеко ушли от столь грубых и примитивных форм достижения желаемого. К тому же с армией у нынешних турецких властей отношения явно натянутые, о чём свидетельствуют громкие отставки среди военных этой страны и вынесенные на референдум 12 сентября 2010 г. поправки в конституцию, призванные ограничить их права.
Но если не приемлющую условий и критики позицию Турции ещё можно попытаться понять, имея хоть какое-то представление об особенностях «восточного» менталитета и о том, как современные лидеры страны ценят наследие славных времён Османской империи, то тактика, избранная британским премьером Кэмероном вызывает полное недоумение. Стремясь перехватить у Франции и Германии инициативу и влияние в ЕС и, очевидно, желая в перспективе заполучить в лице Турции надёжного, а главное благодарного союзника (а также несомненные экономические выгоды от двустороннего торгового сотрудничества) в решении важных общеевропейских вопросов, Кэмерон, кажется, готов пожертвовать очень многим. Лидер консерваторов, яростно критикуя нежелающие видеть Турцию в ЕС силы, как будто не находит никакой проблемы в том, что одно из государств-членов союза может не признавать другое. Остаётся только гадать, за что британский политик отказывает в поддержке стране (Кипр), которая, являясь в прошлом колонией Британской Империи, до сих пор безропотно принимает на своей территории две военные базы Соединённого Королевства. Кэмерон, кроме прочего, ловко играет понятиями и фактами, с лёгкостью (но безо всяких на то причин) смешивая НАТО и ЕС в единое целое: «Когда я представляю, как много сделала Турция для защиты Европы в качестве члена НАТО и что она делает сейчас в Афганистане вместе с нашими европейскими союзниками, вызывает раздражение, что прогресс Турции в вопросе членства в ЕС продолжает тормозиться. Моя точка зрения очевидна: недостаточно лишь говорить о том, что Турция “охраняет лагерь”, она должна “находиться в палатке”. Я хочу, чтобы мы вместе проложили дорогу из Анкары в Брюссель».
В ходе своего визита в Анкару британский лидер сделал ещё несколько реверансов в сторону своего нового-старого союзника. Главным из них стали очередные критические заявления в адрес Израиля, в рамках которых Кэмерон назвал «неприемлемыми» действия израильских военных, не допустивших «Флотилию свободы» с гуманитарными грузами 31 мая 2010 г. в сектор Газа, а также вновь выступил против блокады последнего (назвав его «тюремным лагерем»), несмотря на то, что ещё в начале июня МИД Великобритании заявлял, что не поддерживает попытки прорвать блокаду сектора. Подобные речи предсказуемо вызвали раздражение в правящих кругах Израиля, однако президент страны Шимон Перес не нашёл ничего лучше, как разыграть затёртую до дыр карту антисемитизма. «В Англии говорят, что антисемит — это тот, кто ненавидит евреев больше, чем нужно», — сказал Перес в интервью, опубликованном на израильском информационном портале Tablet, назвав Великобританию «глубоко проарабской и антиизраильской» страной и добавив, что политики Соединённого Королевства «всегда работали против нас». Столь резкие высказывания перегибом посчитали даже британские еврейские общины, лидеры которых, совместно с главами исламского сообщества выступили с критикой заявлений Переса.
В то же время, нельзя не отметить, что подобная политика Дэвида Кэмерона вызывает определённые опасения у британцев, не понаслышке знающих, что представляет собой большая исламская община, проживающая в соседнем квартале. И хотя основную часть мусульманского сообщества Соединённого Королевства составляют выходцы с территории бывшей Британской Индии, а турок в Великобритании проживает относительно мало, коренные жители хорошо представляют себе, что такое мусульманская иммиграция и чем в этом отношении их стране, а также всему континенту грозит вступление Турции в ЕС. А потому, практически сразу же после сделанных Кэмероном в Анкаре заявлений, на улицах Лондона прошла демонстрация, организованная рядом движений, выступающих против «установления шариата» в Соединённом Королевстве и строительства новых мечетей. Демонстранты призвали своё правительство к солидарности с Израилем.
С резкой критикой политики новых британских властей в вопросе вступления Турции в ЕС ожидаемо выступила и ультраправая Британская национальная партия (British National Party), представленная сегодня в Европейском парламенте несколькими депутатами: «Членство Турции в ЕС, поддерживаемое политическим предателем Дэвидом Кэмероном, станет реваншем за неудачи многовековых попыток мусульман захватить Европу и, в конце концов, уничтожит Западную цивилизацию на континенте. Не так давно турецкое правительство упростило правила въезда на территорию страны для граждан государств Ближнего Востока, в том числе Саудовской Аравии. Можно представить, с какой лёгкостью выходцы из этих стран будут проникать в Европу, если Турция станет членом Европейского союза».
На руку правым политикам в текущей ситуации играют, среди прочего, заявления радикального исламского проповедника Анхема Чоудари, в ответ на шутку одного из британских телеведущих о носящих паранджу женщинах сказавшего недавно следующее: «Я верю, что однажды Британия, да и вообще каждая часть земного шара окажется под управлением мусульман и везде воцарится исламский закон. Это непременно произойдёт! Это может свершится мирным путём, а может и через священную войну, когда по улицам потекут реки крови. В стране постоянно растёт число исламских фундаменталистов и многие из них уже сегодня готовы применить насилие, чтобы защитить ислам». Родившийся и проживающий в Великобритании Чоудари ныне является главным рупором запрещённой в этой стране исламистской организации «Аль-Мухаджирун», которую он некогда основал с депортированным из Соединённого Королевства Омаром Бакри Мохаммедом.
Коренные европейцы, выступающие против членства Турции в ЕС, могут сказать Чоудари и таким как он «спасибо», потому что благодаря речам о реках крови на улицах перспектива присоединения к Европе довольно быстро может стать для этой страны недостижимой. Реальность такова, что всё больше европейцев не хотят видеть на континенте не только радикальный исламизм, но и ислам как таковой. Потому что отличить добропорядочного адепта вероучения пророка Мухаммеда, платящего закят, совершающего хадж и исповедующего мир и взаимопонимание между религиями от того, кто может всадить тебе в спину нож за некорректные с его точки зрения высказывания о религии на европейских улицах невозможно и сегодня, не говоря уже о том, что будет, если населённая 73 миллионами мусульман Турция станет частью Европы. И основная вина за то, что эти грани стали настолько неразличимыми лежит, прежде всего, на мусульманском мире, значительная часть которого негласно придерживается мнения, согласно которому верящий в Аллаха, какие бы слова он ни говорил и действия ни совершал (в том числе и насильственные) всегда будет лучше неверующего кафира. Никому не понравится, если им будут обещать насилие и реки крови за жёсткое мнение о чём-либо, а уж не успевшим пока ещё отвыкнуть от либеральных прав и свобод европейцам такое не понравится тем более.
И опять-таки, в этой ситуации можно понять кого угодно: Турцию, европейцев и даже исламистов, элементарно преследующих свои деструктивные цели. В этом контексте вновь вызывает недоумение только позиция британского правительства и Дэвида Кэмерона, предпочитающего игнорировать наличие довольно большого количества радикальных проповедников исламизма на территории своей страны. И Эрдоган, и Кэмерон (а ранее и представители правительств лейбористов) любят сравнивать возможное членство Турции в ЕС с мостом между Европой и мусульманским миром, как будто потеряв чувство реальности (или сознательно игнорируя объективные факты). А реальность такова, что современной Европе больше не нужен мост в исламский мир, потому что последний уже давно и прочно обосновался на континенте. При этом, сосуществование культур до сих пор происходит словно в параллельных мирах (несмотря на многочисленные призывы политиков к взаимной интеграции) и в мусульманских сообществах европейских стран нередко можно встретить всё то же самое, что и в государствах исламского мира. Не в последнюю очередь это касается самых архаичных и негативных пережитков, зачастую не имеющих к настоящему исламу никакого отношения: убийств чести, кровному отмщению, ношению закрывающих всё лицо атрибутов одежды (никаб) и, конечно, угрозам обагрить европейские улицы реками крови. Нужно ли всё вышеперечисленное коренным европейцам? Определённо нет. Не удивительно, что всё возрастающее число жителей континента не горит желанием наводить мосты с мусульманским миром.
Европейские политики, ратующие за присоединение к ЕС Турции, любят позиционировать последнюю в качестве умеренной мусульманской страны. Но насколько умеренным вообще может быть государство столь явно претендующее на лидерство в разделённом на течения и учения исламском мире, как Турция? Наверняка в политическом истеблишменте страны отчётливо понимают, что членство в ЕС сулит Турции не только очевидные экономические и политические выгоды, но ещё и заманчивую роль лидера и рупора многомиллионной исламской общины континента, которая с большей долей вероятности будет прислушиваться к мнению именно турецких политиков, а не властей тех европейских стран, где они проживают. Впрочем, так нередко происходит уже сегодня. Возникает вопрос: сможет ли эта страна угодить всем, когда потребуется с одной стороны защитить от дискриминации единоверцев, а с другой – делать приличествующую случаю проевропейскую мину? Явный курс на исламизацию не так давно гордившегося своей светскостью турецкого общества, а также стремление максимально ослабить всегда отвечавшую за эту светскость армию свидетельствуют, несмотря на опровержения президента страны Абдуллы Гюля, о том, что у сегодняшней Турции есть только один по-настоящему важный ориентир – ислам. Это, наверное, хорошо для Турции, но явно не подходит Европе.