Президент Судана О.аль-Башир в субботу обратился со специальной речью по суданскому телевидению, в которой сделал основной акцент на «крепнущем иммунитете правящей в Судане Партии Национального Конгресса (ПНК), несмотря на все попытки инфильтрованных в нее сил внести раскол в ее ряды». ПНК правит страной уже 22 года и справедливости ради необходимо отметить, что многое из того, о чем поведал в своей речи президент, соответствует действительности. Оговорка об «инфильтрованных силах», безусловно, примечательна, и здесь видимо подразумевается бывший руководитель суданских спецслужб С.Гош, который вынашивал в свое время смещение О. аль-Башира с президентского поста. Напомним, что в момент вынесения вердикта Международного уголовного суда (МУС) в отношении действующего суданского лидера руководство партии заколебалось в выборе своих дальнейших действий. Эта не была группа заговорщиков. В их число входило фактически все партийное и военное руководство (вице-президент О.Таха, министр финансов Аль-Джаз, советник Нафи и др.). Речь в тот момент стояла о судьбе режима в целом, и «жертва» в виде О.аль-Башира выглядела абсолютно логичной для спасения системы. Нынешнего суданского президента спасли американцы, которые выбрали его в качестве наиболее приемлемой фигуры для соблюдения соглашения об отделении Южного Судана. Ну и конечно, Китай и Россия, которые дали понять, что наложат вето на попытки запустить механизм реализации обвинительного вердикта.
Сам по себе этот момент очень характерен. Судан действительно представляет собой тот самый образец «исламской демократии», которая приходит на смену первоначальной эйфории «арабских революций». Если необходимо понять, что это такое, то нада смотреть на Судан. Начнем с того, что «исламская демократия» кардинальным образом отличается от европейской. Последняя в принципе унифицирована, у нее отсутствуют какие-то кардинальные национальные отличия. Совсем другое дело та система ценностей, которая сейчас выстраивается в мусульманском мире. Она не является универсальной, в ней много национального колорита и племенных традиций. Это может быть «европеизированная» Турция, а может быть «глубоко исламский» Судан, разница между которыми поразительная для не посвященного в «восточные» тонкости наблюдателя. А, тем не менее, это фактически «первопроходцы» в деле становления «исламской демократии», в которой есть место религиозным ценностям, сильным силовым структурам и даже «внутрипартийной дискуссии».
Судан не является классической восточной диктатурой. Тот же О.аль-Башир не обладает абсолютной властью, он вынужден постоянно маневрировать в рамках партийного аппарата, который в случае необходимости может элементарно сместить его. О.аль-Башир в отличие от своих «светских» коллег не может просто так репрессировать своего коллегу по ЦК или просто уволить его. О.Таха является прекрасным тому подтверждением. Это безусловный конкурент О.аль-Башира во властных структурах, с которым тот ничего не может поделать, даже зная точно, что он планировал его смещение три года назад. Ни одно решение правящей партии не принимается О. аль-Баширом единолично, без предварительных консультаций с остальными политическими «тяжеловесами».
Эта система была выстроена еще Хасаном ат-Тураби. которого теперь суданские власти периодически отправляют в тюрьму «за экстремистские высказывания и призывы к свержению нынешнего режима». Отметим, что для того же европейца это выглядит скорее благом, нежели нарушением «норм демократии», поскольку репутация Х. ат-Тураби «как завзятого радикала» общеизвестна. Тем не менее, в этой системе есть и место оппозиции (юнионисты, махдисты, и даже коммунисты). Она проявила себя очень гибко в своем диалоге с южанами и соблюдению принципов Всеобъемлющего мирного соглашения (ВМС). Она отказалась от методов терроризма, и не только окончательно порвала с «Аль-Каидой», но даже успешно обменивалась разведданными в ее отношении с тем же ЦРУ США. Суданское руководство из последних сил пытается выйти из-под режима международных санкций, под которые она попала благодаря своему раннему увлечению «идеями джихада», и интегрироваться в международную экономическую систему.
При этом никто не отменял идей шариата в стране, которые работают на подсознательном уровне у подавляющего большинства населения, но, однако, при этом не являются основным юридическим законом Судана.
Мы все это отмечаем ровно для того, чтобы показать, как трансформируются идеи воинствующего джихада по прошествии времени, столкнувшись с экономическими реалиями. Собственно и «опала» друга У. бен Ладена Х.ат-Тураби связана именно с этой трансформацией от предельной «жесткости» к «умеренности». Заметим, что самый радикальный фундаментализм присутствует как раз там, где существует надежная финансовая подушка в виде выручки от экспорта полезных ископаемых (КСА, ОАЭ, Кувейт и т.п.). Там же, где с углеводородами плохо, властям приходится маневрировать и стараться соответствовать международным стандартам. Так, что радикализм суданского руководства по этой логике должен еще больше смягчится в условиях потери большинства нефтяных месторождений в результате отделения Южного Судана.
В своем выступлении О.аль-Башир отметил, как доказательство «демократизма созданной в Судане системы», что страну обошли стороной арабские «революции». Они и не могли затронуть страну в силу того, что в ней нет жесткой диктатуры с ее обязательной клановой «ориентированностью» в экономике, а существует система баланса сил и интересов политической элиты. И на традиционную сферу деятельности тех же махдистов, которые контролируют в основном торговлю и рынки, насильственным образом никто не покушался. Другой вопрос в том, что нефтяная труба давала существенно больше финансов, чем та же торговля, что тут же отразилась на политическом весе махдистов. Там же, где попытки все подмять под себя случались, тут же возникал Дарфур или Голубой Нил. И это служило своеобразным индикатором для необходимости внесения корректировок, что сейчас и пытается сделать центральное правительство. В корне всех действий Хартума – наделение местных властей Дарфура большим объемом полномочий для их финансовой самостоятельности.
Еще одним доказательством того, что в Судане живет и действует система «исламской демократии», является безусловная поддержка с самого начала всех арабских «революций» в Ливии, Египте, Тунисе, а теперь и в Сирии, так как там в числе основных движущих сил находятся как раз исламисты. А с ними суданским властям вести диалог и выстраивать отношения во много раз проще и удобнее, нежели чем с диктаторами. Последние собственно так безжалостно и воевали с исламистами, так как понимали, что они идут им на смену.