Среди оппозиционных сил Сирии, все активнее себя проявляющих на фоне растущего народного недовольства действующей властью, исламская оппозиция является наиболее влиятельной и имеющей историю, уходящую корнями еще в эпоху борьбы с колониальным режимом. Вместе с тем, она представляет собой самого непримиримого врага секулярного баасистского режима и его серьезнейшего соперника на политической арене.

Наиболее развитой и влиятельной силой исламистов, как и прежде, остается сирийское отделение «Братьев-мусульман», основанное в конце 30-х гг. XX века[1], когда пропаганда идеолога учения Хасана Аль-Банны дошла и до Сирии, преимущественно через выпускников Каирского университета, образовавших по возвращении на родину ассоциацию «Молодежь Мухаммада» ‑ прародителя сирийских «Братьев-мусульман» (Б-М)[2]. К 60-м гг. они становятся одной из самых влиятельных сил в стране, что определило враждебное отношение к ним пришедшей к власти в 1963 г. ПАСВ (Баас) и последующего закрепления ее рычагов управления у алавитского меньшинства, проводящего политику объединения этно-религиозных меньшинств в качестве противовеса подавляющему суннитскому большинству – уже в 1964 г. деятельность «Братьев-мусульман» была запрещена. Дальнейшая радикализация партии с использованием практики политических убийств и терактов (в 1981 г. они даже устроили покушение на президента Х.Асада) встречала пропорционально жесткий отпор со стороны режима, что в конечном итоге вылилось в репрессии по отношению к членам партии – 7 июля 1980 г.[3]Народный Совет САР принял закон №49, по которому членство в «Б-М» каралось смертной казнью,‑ крупномасштабные чистки в традиционно исламизированных городах страны – Джиср-эш-Шугуре, Дераа, Алеппо, Хомсе, апофеозом которых стала длившаяся почти месяц военная операция ВС САР в Хаме в 1982 г., в результате которой были убиты, по разным оценкам, от 5 до 30 тыс. чел.[4]Сокрушительное поражение «Братьев-мусульман» заставило их свернуть свою деятельность в стране, их центр перебрался за границу, а немногочисленные ячейки, оставшиеся на территории Сирии, ушли в глубокое подполье.

Со второй половины 90-х гг. наметились надежды на замирение режима с исламскими силами. В 1995 г. в рамках курса на «дозированную демократизацию» президентом Х.Асадом было амнистировано несколько тысяч «братьев-мусульман». Ряду руководителей разрешили вернуться из ссылки за границей. Немаловажную роль в этом сыграл ставший верховным наставником «Б-М» в 1996 г. Али Садреддин Баянуни, принадлежащий к т.н. умеренному алеппскому крылу партии[5]. В поисках выгодных политических решений для сирийских «Братьев-мусульман» А.Баянуни на протяжении своего 14-летнего нахождения у руля партии, в зависимости от более выгодной конъюнктуры, попеременно заигрывал то с секулярной оппозицией (присоединение в 2005 г. к «Дамасской декларации», образование в тандеме с А.Хаддамом в 2006 г. «Национального фронта спасения»), то с режимом (в 2009 г. он заявил о прекращении оппозиционной деятельности, порвал с А.Хаддамом и озвучил поддержку курса сирийского режима в отношении палестинской проблемы)[6].

Холодный ответ властей на этот шаг во многом сыграл ключевую роль в том, что на смену умеренному алеппскому крылу пришли его радикальные оппоненты из Хамы – новым верховным наставником в 2010 г. был избран ее уроженец Мухаммад Рияд Шакфа, его правой рукой стал его земляк Фарук Тейфур. Тогда многие эксперты стали предсказывать радикализацию подходов партии. В качестве аргумента приводились те факты, что в отличие от А.Баянуни, управляющего «Б-М» из Лондона и неоднократно заявляющего, что жизнь в среде западного общества помогла ему занять более терпимые и умеренные подходы[7], И М.Тейфур, и Р.Шакфа проживают в Йемене и по некоторым данным имеют тесные связи с местными исламистами, в т.ч. с «Аль-Каидой». Однако гонимые и раскиданные по миру, «Б-М» оказались не способными вести столь же активное решительное противостояние с режимом, как и 30 лет назад.

Народные волнения в Сирии, изначально имеющее более спонтанную форму, нежели организованную, поставили «Братьев-мусульман» перед уникальной возможностью занять подобающее место на политической арене страны. Вместе с тем, принимая во внимание негативный опыт прошлых лет, они избрали осторожный и взвешенный подход, с одной стороны отвергая обвинения о том, что именно они стоят за антирежимным движением», с другой, всячески высказывая свою солидарность с демонстрантами. Так, официальный представитель сирийских «Б-М» З.Салим неоднократно заявлял по этому поводу, что они являются «сторонниками, а не создателями» волнений[8].

В своем политическом курсе, несмотря на радикализацию руководства, «Братья-мусульмане» стараются придерживаться идей Аднана Саадеддина, в 80-х гг. возглавившего «умеренное» крыло партии. Еще тогда в разработанной им в декабре 1980 г. «Декларации и программе исламской революции в Сирии», ставшей уставом «Исламского фронта спасения» во главе с «Б-М», провозглашалось создание либеральной парламентской демократии западного типа на основе плюрализма, но при утверждении шариата основополагающим законом государства[9]. Так, М.Тейфур неоднократно заявлял, что их партия должна стать лишь частью политической системы Сирии. Аналогичный тезис был вновь недавно подтвержден и ее экс-лидером А.Баянуни[10].

Такой подход во многом можно объяснить пониманием тонкой конъюнктуры сложившегося момента в стране. Очевидно, что полнейшая узурпация власти и создание исламистского государства в условиях многоконфессионалного сирийского общества, особенно в свете нерешенных социально-экономических проблем, которые вряд ли сиюминутно улетучатся и при падении режима, могут сделать их пребывания у власти крайне нестабильным и даже недолгим. Изменяется и риторика в адрес алавитов. Если по упоминавшейся уже Декларации борьба с алавитами провозглашалась «до победного конца», сейчас последователи этого религиозного учения позиционируются как неотъемлемая части сирийского общества[11], а действующий режим – скорее как режим клановый, чем алавитский. При этом гарантией закрепления у власти в качестве ведущей политической силы для «Б-М» выступает широкая поддержка среди преобладающего суннитского населения.

В подобных условиях «Братья-мусульмане» активно используют примененную еще А.Баянуни практику объединения с секулярной оппозицией. С самого начала «Братья-мусульмане» принимали участие в съездах оппозиционных сил за рубежом, крупнейшими из которых стали встреча в Дохе 11 сентября 2011 г., в Стамбуле 20-23 августа 2011г., и, наконец, самая результативная – в Стамбуле, 2 октября 2011, по итогам которой был образована единая структура оппозиции за рубежом – Сирийский национальный совет.

Разросшаяся международная сеть «Братьев-мусульман», щедро спонсируемая рядом зарубежных стран, обеспечивает мощную базу и для сирийского отделения. Но и тут в настоящее время просматриваются некоторые изменения. К традиционным центрам сирийских «Б-М» ‑ Саудовской Аравии, Катару, мощной базе их сподвижников в Лондоне и на Кипре, где находятся штаб-квартиры сирийских «Б-М», прибавилась Турция, которая в настоящее время стремится занять роль главного их идеологического и финансового спонсора, что вызывает немалую озабоченность у Эр-Рияда[12]. И это проявляется не только в радушном приеме, оказываемом в Анкаре «Братьям-мусульманам», но и в попытках турецкого посредничества в деле интеграции «Б-М» в политическую систему Сирии. Активное хождение в прессе получила информация о том, что в июне с.г. премьер-министр Турции Р.Т.Эрдоган предложил сирийскому президенту Б.Асаду в обмен на предоставление «Братьям-мусульманам» 3/4 мест в правительстве использовать все свои возможности для прекращения сирийских протестов и снижения давления на режим. Аналогичный посыл, по информации некоторых источников, был сделан Б.Асаду и в ходе визита турецкого мининдел А.Давутоглу в Дамаск в августе 2011года. [13]

Столь активное турецкое опекунство над партией наталкивает на мысль, что через рост влияния «Б-М» в регионе Анкара стремится реализовать свои «неоосманские» амбиции.

Особо следует упомянуть о возрастающем влиянии египетских «братьев» на своих сирийских соратников, что в условиях обретения первыми существенного политического веса становится как никогда ощутимым. В мае 2011 г. Ф.Тейфур провел консультации с их лидером М.Бади относительно возможности более активной помощи сирийским «братьям» . При этом обсуждалась возможность трансформации египетской официальной линии по отношению к происходящему в Сирии. Примечательно, что вскоре после этих переговоров М.Бади во главе представительной делегации партии посетил Северный Ливана, традиционно считающийся одним из региональных центров противников действующего сирийского режима.

На фоне  противостояния между правящим режимом и протестующими именно «Братья-мусульмане» могут стать той объединяющей силой, которая способна возглавить протестное движение и выступить главным оппонентом режима. Представители «братьев» неоднократно заявляли, что не отрицают возможности диалога с властями в случае прекращения насилия и выдвижения реальной повестки дня для выхода из кризиса, безусловно, предполагающей помимо прочих уступок и легализацию их деятельности . Тем не менее, очевидно, что если «Б-М» и готовы вести диалог с властями, сами власти вряд ли способны на это решиться. На фоне активно исламизирующегося сирийского общества популярность «братьев» стала намного сильнее, чем в 80-е годы прошлого века. Это наглядно показали выборы 2007 г. в парламент страны и местные органы власти, когда только значительные усилия сирийских спецслужб и активное использование властями административного ресурса не позволили допустить выдвижения в качестве независимых кандидатов по египетскому примеру представителей «Братьев-мусульман». Очевидно, что легализация их в таких условиях может сослужить «медвежью услугу» режиму, который уже будет неспособен остановить запущенный им же процесс.